Знак Чудовища - Роман Афанасьев

Это оказался даже не треск, скорее шорох - хруст сухой веточки, задетой краем одежды. Но это - чужой звук, ему не место в лесу, и потому для ушей тана он прозвучал громовым раскатом. За два месяца Сигмон так привык к звукам леса, что посторонний звук резанул его словно нож. В его маленьком мире появился кто-то еще. Чужак.

Тан сел и прислушался. Снова тишина. Шелестит лес, тихо плещут маленькие волны озера, посвистывает ночная пичуга - и больше ничего. Кто-то чужой крадется. Идет бесшумно. Скрывается.

И сразу стало жарко. Кровь забурлила в жилах, затылку стало горячо, словно на него плеснули кипятком. Слух обострился до предела, и темнота отступила перед ночным взором тана. Внутри привычно заворочался зверь, очнувшийся от спячки. Стало хорошо и уютно. Привычно. И Сигмон вдруг понял, что проснулся. Проснулся по-настоящему, впервые за два этих долгих месяца. К нему вернулась жизнь.

Поднявшись на ноги, он скользнул прочь из хижины. Встал в дверях, осмотрелся, втянул носом холодный ночной воздух. Потом ловко и бесшумно взобрался на крышу дома и притаился на самом краю. Застыл, словно дикая кошка, поджидающая свою добычу на ветвях дерева.

Зрачки тана расширились, вбирая малейшие отсветы луны. Ночь стала серой. И все же… Он не видел ничего не обычного. Никого и ничего.

Хруст донесся с севера, оттуда, где расположилась отвесная скала - единственный вход в горную долину. Тан знал, что простому человеку не взобраться по этой скале. Леггер пользовался левитацией, а сам Сигмон - не человек. Значит, это не случайный гость. Это кто-то, или что-то, ищет его, тана Ла Тойя, переставшего быть чудовищем.

Ночь выдалась покойной и тихой. Волны в прозрачном озерце не плескали, кроны деревьев не шумели под напором ветра. Умолкли ночные пичуги, зверье затаилось. Тишина звенела как струна лиры. Ничто не выдавало присутствие чужого. Но все же, он был здесь.

На краткий миг, когда умирающая луна выглянула из-за тучи, Сигмон увидел: серая тень в длинном плаще крадется по краю леса, приближается к дому. Она бесшумно скользила над землей, казалось даже не касается травы. Сигмон мог бы принять ее за призрака, но минутой раньше он слышал хруст. А это значит, что это вовсе не привидение.

Осторожно ступая по траве, тень подошла к дому на расстояние полета стрелы. Сигмон подобрался. Он сжался в комок, готовясь распрямиться, словно часовая пружина гномьего хронометра. Ближе. Еще ближе. Сигмон затаил дыхание, как лучник, что ловит момент между ударами сердца. Сейчас тан был сам себе стрелком, - и луком и стрелой. Крепкой когтистой стрелой, что готова сорваться с тетивы в любую секунду.

Когда тень вышла на поляну около дома и бесшумно скользнула к двери, занавешенной покрывалом, Сигмон прыгнул.

Уже в полете, коршуном падая на свою жертву, он почувствовал знакомый запах. Сладкий знакомый запах, что так часто являлся ему во снах.

Он успел развести руки, и вместо того чтобы ударить, просто упал на тень в длинном плаще, сбил ее с ног, обхватил руками. Они покатились кубарем по высокой траве, тень сдавленно вскрикнула, и забилась в хватке Сигмона, словно рыба в садке. Удары ее кулаков свалили бы с ног и быка, но для тана это были лишь нежные касания. Он перевернулся, придавил незваного гостя к земле, увернулся от длинных когтей и схватил тень за руки.

Свет луны, выглянувшей из-за темной тучи, упал на их сплетенные тела и выхватил из темноты лицо тени. Сигмон смотрел прямо в него. Серая ноздреватая кожа, грубая как высохший сапог, горящие красным глаза, клыки до самого подбородка… Вампир.

- Зачем ты шла так тихо? - спросил Сигмон. - Я мог случайно сделать тебе больно.

Тело вампира обмякло. Кулаки разжались. Серое лицо потекло, как воск свечи, изменяясь на глазах. Грубая серая кожа сменилась молочно-белой, нежной, тонкой. Распахнулись огромные черные глаза, клыки исчезли и губы стали пухлыми, алыми, зовущими.

- Сигмон, - прошептала Арли. - Сигмон… Я не умею ходить по-другому…

Тан вдохнул сладкий запах вампирицы, склонил голову и впился поцелуем в ее губы. Руки Арли обняли плечи Сигмона, она выгнулась, отвечая на поцелуй, прижалась к нему.

- Как ты нашла меня? - спросил он, с сожалением отрываясь от сладких губ.

- Потом, - бросила вампирица, раздирая когтями ворот его рубахи. - Потом…

Тан снова поцеловал ее, чувствуя, как рубаха клочья слезает с его тела.

Луна, высветив на прощанье два сплетенных тела, спряталась за темную ночную тучу.

Ближе к утру, когда небо над соседними горами начало светлеть, они все еще лежали на измятой траве, согревая друг друга. Сигмон - на спине, Арли - рядом, положив голову на его грудь. Сотни слов были сказаны, сотни важных и нужных слов, тех, что необходимо сказать друг другу после долгой разлуки. И тысячи слов не сказаны, но выражены в касаниях, в ласках, во взглядах. И все же, оставалось еще многое, очень многое, о чем нужно было сказать.

- Как ты меня нашла? - тихо спросил Сигмон, любуясь Арли укрытую только покрывалом своих черных волос.

- Я встретила Ронэлорэна, - отозвалась она. - Он пришел к нам. Вышел прямо к замку, выкрикивая мое имя. Так мы встретились. Он очень обижен на тебя, Сигмон, за то, что ты его бросил тогда, после битвы. И все же посчитал, что я должна знать о том, что случилось.

- Понятно, - сдержано произнес тан.

- Он хороший человек. Ты сильно его обидел. Он даже не пошел со мной к Нотхейму. Сказал, что не хочет тебя видеть, и просто ушел из города. А я поехала к барону.

- Тебя отпустили? Одну?

- Я и не спрашивала. Никому я больше не нужна - Риго вернулся и давно взял все дела на себя. На меня снова никто не обращает внимания. Когда брат узнал, что случилось, то собрался вместе со мной отправиться на твои поиски. Но его не пустили. Сразу нашлось множество неотложных забот и государственных дел. Правитель, он всегда должен быть в центре, понимаешь? А я не могла ждать.

- И что барон? Сомневаюсь, что он сразу все тебе рассказал. Надеюсь, он не пострадал?

- Барон милейший человек, добрый и щедрый. А ты негодяй.

Арли хлопнула Сигмона ладонью по груди и куснула за плечо. Тан улыбнулся.

- Когда я тайком пробралась в замок барона и увидела на стене эту ужасную шкуру, то чуть не умерла. Я подумала, что Нотхейм действительно тебя убил. Но потом заметила, что на груди нет этих страшных зазубрин. Я их прекрасно помню, - тогда в ночь прощания, я о них поцарапалась. Откуда вы вообще взяли эту шкуру?

- Это долгая история. Я тебе расскажу потом. Так что барон?

- Пришлось его немного припугнуть.

- И это подействовало? - удивился Сигмон.

- Нет. Конечно, нет. Но потом я помянула Ронэлорэна недобрым словом, и мы разговорились. Пришлось рассказать Нотхейму все. Признайся, ты ведь рассказывал обо мне барону? Он меня узнал. Хороший человек. Я бы не поверила на его месте, а он поверил. И во всем признался. Что вы все это придумали вдвоем, разыграли комедию, а ты ушел в горы. Одного я не пойму - зачем? Сигмон, зачем тебе понадобилось это представление?