Дети Империи - Олег Измеров

"Да. После такого предложения логично только коньяку сталинского тяпнуть. Пастор Шлаг отдыхает. Но на это разводиться не следует".

— Разве у вас мало демократов?

— Достаточно. И у вас было достаточно. И вы знаете, к чему это привело. Нужен хорошо информированный скептик.

— А если я откажусь, меня отправят к костоломам. Верно?

— Я все-таки уважаю коммунизм за этот культ самопожертвования. У нас он как-то хуже сложился. Идеал первых христиан — быть зверски замученными за веру. Но, понимаете, у нас не конец тридцатых. Военное время, полевые условия, тупые методы неопытных мясников… Сейчас, Виктор, если бы вдруг нам понадобилось от вас чего-то принудительно добиться, вы бы не умерли смерью великомученика. Вы бы остались живым, с подорванным здоровьем и предателем. Довольно долгую оставшуюся жизнь вы бы испытвали даже не столько физические, сколько нравственные мучения, потому что вы не выдержали, вас заставили предать.

— Но вы же и так предлагаете мне предательство.

— Да вы что? Господь с вами, Виктор! Предлагать человеку, который по духу своему гражданин, предательство… Почему вы считаете меня таким глупым? Как я, столько лет имевший дело с разными людьми, смог бы найти в вас хоть какую-то склонность к добровольному предательству и рассчитывать на это? Каким образом?

— И что же вы тогда предлагаете? Если не предать?

— Виктор, вы слишком заигрались в "Зарницу". Вернитесь в реальность, пожалуйста.

— В какую из?

— В любую, какая вам по вкусу. Войны нет. У вас там люди переезжают из России на постоянное жительство и работу в Европу, в Германию?

— Да, и довольно много.

— У вас считают их предателями?

— Нет. Но это другой случай.

— Чем? Тем, что между Россией и рейхом пока нет дипломатических отношений? Но это вопрос технический. Если в нашей реальности Сталин подписывал с фюрером соглашения и поднимал тост за его здоровье, с чего вы взяли, что этого не сделает ваш президент?

— Но этого-то пока нет. Здесь СССР.

— Разве вы гражданин СССР? В СССР вы иностранец, гражданин Российской Федерации. Ну, подумайте, как вы можете предать государство, которому вы ни в чем не клялись, ни в чем не обязаны и которое вообще своим вас не признает? А у нас вы наконец получите гражданство. Вы перестанете быть человеком без родины.

— Разве Родину можно назначить?

— Я понимаю, вы имеете в виду корни. Родные места, знакомые дома, старые друзья, родственники. Но… Вас оторвало от корней, Виктор. Здесь вы не можете вернуться к старым друзьям и родным. Я понимаю, человеку сложно это сразу пережить, и в это не хочется верить. Но рано или поздно надо укореняться заново. Человек словно дерево, без корней он засохнет.

— У меня есть корни. Есть родной город, река та же, леса те же.

— Чем же вы измените своей реке? Это вообще-то остатки языческих религий — поклонение реке, лесу. Но пусть даже так. Разве мы собираемся им вредить? Мы собираемся сотрудничать с СССР. Наши концерны заинтересованы строить там заводы. Зачем мучиться и изобретать велосипед? Рабочие в СССР будут трудиться на образцовых предприятиях, собирая вот такие красивые "мерседесы", "БМВ" и "опели".

— Понятно. Опять ляйтеры вместо инженеров, чтобы вечно зависеть от левой ноги Круппа?

— А какой смысл развивать советские предприятия? У меня один знакомый был приглашен специалистом в СССР в первую пятилетку. Да, там хорошая, крепкая, быстро обучающаяся рабочая сила. Но в каких условиях! Халатность, саботаж, пьянство, прогулы, управляющие или жулики или самодуры… Это бесполезная трата времени и денег. А покупатель имеет право за свои деньги купить хороший, надежный товар, а не не то, с чем он будет мучиться.

— Это позиция обывателя, а не гражданина.

— Дать народу хорошие товары — позиция гражданина.

"Ясно", — подумал Виктор. "Подмена ориентиров. Это мы уже проходили в деяностом…"

Уважаемый читатель! Если Вам говорят, что у Вас нет внешних врагов, а Ваш основной враг — Ваше собственное государство, если Вас убеждают, что работать против интересов своей страны — это не предательство, а работать для своей страны — пустая трата сил, то Вас, скорее всего, психологически обрабатывают. Хотя, в нашей реальности, это будут уже не люди рейхсфюрера.

— Мы теряем время. Я требую звонка в консульство.

На улице раздался шум машины, похоже, что небольшой грузовичок.

— Времени уже нет. Скоро здесь будет пуф-пуф и надо провести эвакуацию. Сейчас в фургоне вывезут Наташу, она была с нашими людьми в гараже. Можете убедиться, что она в полном порядке, можете поговорить, только недолго.

— Видеть не желаю. Наташа — ваш агент и провокатор.

— Как пожелаете.

На улице хлопнула дверь, рокот мотора усилился и плавно угас, удаляясь.

— Теперь вы. Чтобы ваши друзья не разобрали вас на части вместе с машиной, вас придется вести в багажнике. Машину поведет фрау Боммер, на нее не подумают. При каких-то технических неурядицах в пути не кидайтесь на нее, тем более, что она неплохо стреляет. Надеюсь, вы, как взрослый человек, не будете вынуждать вас, ради вашей же безопасности, запихивать вас туда насильно.

Виктор вздохнул.

— Ну что ж… Дайте только собраться с духом.

— Пожалуйста.

Виктор поднес руки к лицу, подойдя к углу комнаты, медленно провел ими ото лба вниз, словно в раздумье…

"Я же не давал им одежды, они не знают…"

Он бысто ухватил лацкан своего пиджака и засунул в рот.

— Химмель! — заорал Дитрих, и дернулся к нему.

— Нажад! — процедил Виктор, — ражгрыжу ампулу!

— Ну что за ерунда…

— Нажад! — Виктор вытаращил глаза, чувствовал, как жар от гнева прилил к его лицу.

— Ну, ну… — Дитрих отошел на полшага, — поговорим спокойно.

— Шоедините ш коншулом, живо!

— Хорошо, — Дитрих подошел к телефону и поднял трубку, — семь-три-двенадцать. Дайте связь с советским посольством, немедленно. Немедленно, я сказал! Сейчас они соединят, не волнуйтесь. Да? Говорит штандартенфюрер СС Дитрих Альтеншлоссер. Я прошу вас безотлагательно соединить меня с послом СССР в рейхе. Прошу доложить, что это дело чрезвычайной государственной важности… Да…

Он поднял голову.

— За послом послали… Надеюсь, эта дипломатическая бюрократия не будет долго тянуть.

— Отойчите от штола.

— Хорошо. Пожалуйста. Вот мои руки. Я ничего не делаю.

Виктор осторожно подошел к столу и потянулся к трубке.

И тут у него в глазах внезапно потемнело, как будто от давления.

"Коньяк…" — подумал он и полностью провалился во тьму.

26. Операция после полудня.

Виктор очнулся от того, что ему в бедро вонзили что-то острое. Он хотел замычать, но все тело и лицо, задеревенели; в бедре начал разливаться какой-то жар, поднимаясь по телу.

— Подожди, миленький… сейчас…

Иглу выдернули; в нос резко шибанул нашатырь, наворачивая слезы на глаза. Виктор понял, что его держат руками и поднимают; память начала возвращаться, и он сообразил, что его вытаскивают из багажника. Брызнул свет; веки задвигались, промаргивая зрачки, и он вдруг увидел перед собой лицо Зины!

— Сейчас… так… очнулись…

Картина, которая открылась перед Виктором, была умопомрачительной.

Светлый зеленовато-голубой "опель" с белой крышей и раскрытым багажником висел поперек старой узкой улицы немецкого городка на уровне второго этажа на лапах автомобильного подъемника. Багажник оказался как раз впритык к балкону с железной решеткой, на котором, в форме дорожной полиции, стояли Зина и какой-то мужик со "Скорпионом" наготове. Собственно, на этот балкон Зина и затаскивала Виктора.

И тут Виктора начал неудержимо разбирать смех.

— Так это же… Помнишь…

— Потом. Ноги… Пошли… пошли… — Зина, как военная санитарка, перекинула правую руку Виктора через плечи и потащила в дом.

Он вспомнил.

Он рассказывал Зине эту комедию. Датская, конца семидесятых. "Операция начнется после полудня". Эпизод был именно оттуда.

Неужели эта бредовая комбинация здесь сработала? Хотя почему нет? В рейхе с его орднунгом, как уже убедился Виктор, ждут чего угодно, но в разумных пределах!

Они промчались через коридоры и лестницы старого дома с криками "Ахтунг!" и "Платц да!". За дверью парадного ждал полицейский мотоцикл — довольно недурственный байк от БМВ, с коляской и торчащими в обе стороны цилиндрами мощного движка. Высоко поднятый глушитель с дырками, чем-то напоминавший кожух от "Дегтярева", сиял хромом. На Виктора накинули черный форменный плащ, нахлобучили на голову шлем с очками и помогли сунуть в "галошу", на которой хищно торчал вычищенный и смазанный МГ-42, Зина прыгнула за руль, второй мужик — на седло за ней, и они рванули.