Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

— Это, Слав, не ко мне. Это к Войтику. Стыдно было пощады просить. Пришлось терпеть.

— Так надо же было сказать! — С испугом вскрикнул Стас. — Войтик, это же гигант. Ему за столом равных нет, И в ближайшие двести лет не будет. Нам с ним не тягаться! А ты как, Груздень?

— Не томи, командир.

— Не знаю, не знаю… Ну, да где наша не пропадала. — Отчаянно тряхнул головой. — Пошли нарочных к Алексею и Хмурому. Пусть высылают свои дружины. Тысячу возьмешь отсюда. Зорень, ты как? С нами?

— Пять сотен приведет Свист. И вольные города пусть раскошелятся на свои дружины. Если даже половину дадут, еще столько же будет, а то и того более.

Стас был вполне удовлетворен.

— Ударишь по каганату. Тремя колоннами. Сам в центре. Слева Толян. Справа Хруст. Нет, Хруста пожалуй оставим. Ему с волхвом дел предостаточно будет. Впереди Войтик с волчатами. Разрежь до самой реки. А там повернешь к югу. И катай до самого моря. Не дай соединиться и навязать себе сражение. Один полк держать сзади для прикрытия и зачистки. И чтобы на ближайшие десять-двадцать лет об этой шпане я не слышал!

Груздень онемел.

— Что-то не ясно, воевода?

Груздень помотал головой.

— Уж не прикажешь ли, мой друг, мне или конязю Зореню по степи, вылупив глаза, с мечом бегать?

— Н-е-е-т! — Растерялся Груздень.

— Тогда месяц на подготовку. И вперед! Войтик, разведку в степь. Опросить купцов… Города, крепости, гарнизоны… Их, Войтик, тебе открывать.

— Я понял, командир.

Толян навис над столом.

— Командир, я лучше с Войтиком.

Стас недовольно нахмурился. Груздень обиженно засопел, глубоко переживая измену друга.

— Тридцать дней, Груздень.

— Я запомнил, командир.

— Вычистить эту заразу до белой кости. Мирное население не трогать. Кто захочет служить нам, ради бога. Пойдете налегке. Запас у седла на неделю. Дальше война прокормит. Все, ребятки, по коням.

Груздень сорвался из-за стола.

— Подожди, дружище. — Остановил его Стас. — Вернешься из похода, начнешь набирать панцирный полк. В пять тысяч копейщиков.

Груздень раскрыл рот.

Зорень не выдержал, запрокинул голову и расхохотался.

Груздень обескуражено повернулся к нему.

— Не умри от радости, Груздень. Людей пока нет, нет и одежки. Так что с радостью придется повременить.

— Алексей?

— В армии каждый говорит только за себя. — Попенял ему Стас. — Но тебе, как другу, отвечу. Алексей получит тяжелую конницу. И тоже в пять тысяч копий. А над легкой конницей будет начальствовать Хруст.

Груздень начал медленно приходить в себя, но было видно, что так и не оправился от удара. Махнул рукой и вылетел в двери, увлекая за собой Войтика и то, что осталось от его героической разведки.

Зорень снова засмеялся.

— До ночи не доживет от новости. Умеешь ты Стас порадовать человека. — Сказал он отсмеявшись и повернулся к Стасу.

Тот неприметно улыбнулся.

— У меня и тебя есть чем порадовать, брат. — Сказал он, скромно потупив взор. — Купава, оставь нас. Дай поговорить.

Подождал, пока за девушкой закроется дверь и снова посмотрел на встревожившегося конязя.

— Зорень, тебе предлагаю встать во главе нашей армии. Что тебе делать в твоем Соколене? Заскучаешь.

Теперь уже опешил Зорень.

— А как же Соколень?

— Оставь там наместника. Будешь приезжать, как на дачу. Или в отпуск. — Тьфу ты, черт! — Какой к дьяволу отпуск. Каганату больше не жить. Пора возрождать свои земли.

— А Соколень?

— Дался тебе этот Соколень? Я разве прошу тебя отказаться от него? Оставайся и дальше Соколеньским конязем. По крайней мере зарплату требовать не будешь. — Пошутил он, совсем не рассчитывая на то, что шутка будет понята. — Повернулся к двери и крикнул — Веселин!

В дверном проеме показалось лицо Веселина.

— Веселин, мальчик мой, скажи волхву, что мы ждем его. Пусть поторопится. — И наполнил бокалы вином. — Выпьем, друг мой. Или как говорили в моем мире, замочим это дело. Рыба по суху не ходит. А под рюмашку и разговор веселей пойдет. В каждом коняжестве поставим по тысяче, по две. Командовать можешь даже из Соколеня.

— Умеешь ты, Слав, ударить так, что и ответить не чем.

— Я тебя, Зорень, не тороплю. Собьем каганат, к морю выйдем. Не рекой ходить будем. Города поставим. Северных хулиганов укоротим. Нам служить будут. Соседей к рукам приберем.

Зорень чуть было рот не открыл, заслышав о планах Стаса. Двух жизней не хватит на все, что в голове побратима живет.

— Съезди в свой Соколень, поживи там, подумай…

— Только поторопись, конязь с думками — Ворвался, как буря, в покои Пивень. — Отчину возвращать надобно. Славу отцов возрождать. А думы, они и подождать могут. Не убегут. Я соседей расшевелил. Орка им показал. Эльфов послушали. Может и съедутся. Не сюда, конечно, в град Предслав.

Зорень опустил голову.

— Остановиться не даете.

— А ты не останавливайся. — Посоветовал Пивень. — Я бы вот тоже остановиться хотел. Но закусил удила так, что губы в кровь и бегу. А все он…

Пивень ткнул пальцем в Стаса.

— А в Предслав я, вождь, Хрустовых ребяток отправил. Ну и еще кое-куда. Посмотрят, послушают. Да и так кстати будут.

Стас не заметно посмотрел на Зореня. Тот, раскрыв глаза, смотрел на волхва.

— Ты же божий человек, Пивень. Тебе на воду смотреть, в бобы ворожить, по кишкам судьбу угадывать…

— Так я и угадал, коняже. Наша судьба — Славия. Заводить гостей, вождь?

— Пусть заходят.

Гости смирненько вошли в трапезную, шапки в руках мнут. Сбили таки спесь.

— Уговорились?

— Вестимо. Как не уговоришься? — Вздохнул старший из гостей. — Когда нож у горла.

Зорень обернулся в сторону дверей, где, наверняка, стоял Веселин и тихо засмеялся.

— Ножа, допустим, вы еще и не видели.

Стас понял Зореня и улыбнулся.

— Не нами сказано — Заплати налоги и спи спокойно. Подходите к столу, гости именитые. Веселин!

Снова показалась голова Веселина.

— В доме гости, а у нас на столе сухие корки.

— Не беспокойся, господин. После приятной беседы с твоим аспидом — волхвом кусок в горло не полезет. А вот винца откушаем.

— Ну и на том спасибо. А я уж было подумал, что и за мой стол не сядете.

— Попробуй откажись.

Глаза с опаской на Зореня, на Пивня смотрят На Стаса и смотреть не осмеливаются.

— А что, правда воевода ваш в наших городках?

Стас усмехнулся.

— Я же сказал, заплати налоги и спи спокойно.

— Тогда, конечно.

— Поговорим, гости дорогие о делах наших скорбных.

— Почему не поговорить? Можно и поговорить, если про морскую торговлишку не для красного словца сказано было.