Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

— Кому и зачем, в таком случае, понадобился камень? Из всех разговоров я сделал вывод, что Забытых дорог больше нет. И следовательно, о возвращении не может быть и речи. Так? Или не так, Рэд?

Ответа Стас не услышал.

— Мне очень жаль, что ты, Рэд, начал этот разговор. Я думал о тебе лучше. Уж извини. И полагал, что всегда могу на тебя рассчитывать. И мне очень не хотелось бы думать иначе.

— Но, Слав, камень принадлежит эльфам.

— Он уже имел несчастье принадлежать вам. И что из этого вышло? Нет, Рэд, он принадлежит миру людей. И останется в нем. Это понял Темный принц. И хорошо будет, если поймете и вы. Мне бы очень этого хотелось.

Разговор закончился ничем, к великому огорчению Стаса. Рэд ушел больше не сказав не слова.

Несколько раз после этого ему казалось, что по его груди под волчовкой орудуют чьи-то руки. И каждый раз чувствовал, что это понимает и камень.

Как то ночью амулета с камнем коснулась Купава. И вскрикнув от боли, затрясла рукой. На поверхности амулета огнем горели строчки заклятия.

— Что это, вождь?

— Не обращай внимания. Оберег. И почему, вождь? Уж ночью то я мало похож на вождя.

Купава с ужасом на пылающую вязь строчек.

А утром показала ему почерневшую на месте ожога руку.

— Я же говорил, оберег. — Спокойно сказал на это Стас и внимательно осмотрел ладонь. — Жуть!

Несколько раз просыпался от неясного беспокойства.

Ему мнилось, что чей то взгляд разглядывает его со всех сторон. Волновался и «оберег», то разгораясь огнем, то будто холодея от ужаса. Но в отличии от Купавы, на его груди ожогов не появлялось.

Хотя на камень Стасу было грех жаловаться. В основном амулет вел себя смирно. Грелся себе на груди под волчовкой, источая спокойное ровное тепло. Не обращал ровно никакого внимания на Рэдэльфа. Полностью игнорировал и других эльфов. Но почему то всякий раз словно холодел от страха или ужаса, стоило по близости появиться принцу Бодрену.

— А что ты хочешь? Не любви же тебе от него ждать? Пламенной и безоговорочной. — Как-то скосив глаза, шепнул ему, как живому существу, Стас. — То что ты с ними вытворял заслуживает, братец, крепкого удара обухом топора. Или хорошей кувалды.

С принцем Бодреном отношения были более, чем прохладные. Не принц, не он сам, не вспоминали о том давнем разговоре. Но Стас видел, что принц не забыл не только самого не значительного слова из всего сказанного, но даже самой крохотной запятой.

Прискакал на взмыленном коне во главе дружины Леха. Бросил повод на шею коня и, не здороваясь, налетел на Стаса, поспешив вылить на него накопившиеся обиды.

— Хорош друг, нечего сказать. Жену отдай дяде, а сам иди к…

Стас весело зыркнул на него глазами, не дав закончить мысль и, лишив таким образом всех стоящих в этот момент рядом с ним, возможности узнать адрес, по которому следовало идти бедному Лехе.

— Тысячу мечей, половину двух дружин, отдал за здорово живешь бог весть кому, а самому сало растрясти негде.

— И много накопил? — Полюбопытствовал Стас, обходя со всех сторон рассерженного напарника.

— Чего накопил? — Леха был явно сбит с толку.

— Да нет. — Стас оставил вопрос без ответа. — Не заметил.

— Веселишься? А еще земляком прикидывался.

Стаса от разборки спас Толян.

Чуть не сбив его с ног, ринулся к Лехе, сгреб сильными руками, стиснул и саданул ладонью по спине от всей души.

— Леха! — Запыхтел он в ухо. — Ментяра!

— Эй, эй… Отпусти его, Толян. Поломаешь, а он мне для дела нужен.

Стас решительно пресек Толяновы восторги.

— Отмазку придумал? — Леха и не думал сдаваться.

— Почему придумал?

— Тогда колись…

Стас поморщился. Не может Леха без прежней лексики.

— Пошли. Толян…

Толян понятливо кивнул головой и мигнул страже.

— Купава, вина! Алексей приехал.

Леха проводил Купаву взглядом.

— Резвая девочка. Не томи душу, колись.

— Может, по рюмашке сначала? Толян, проследи, чтобы рядом ушей не было. И наливай. Друг приехал.

— А дело к тебе, братец Алексей, такое. — Стас поднес к губам чарку. — Будем здоровы, ребята!

— Прозит! Леха, с тебя простава. Накрывай поляну. В гору попер.

— Толян. У меня нет слов.

— К слову пришлось. — Толян виновато опустил глаза.

— Формируй, Леша, корпус бронированной конницы. Наш танковый кулак. Пять тысяч.

— И где же я их тебе возьму.

— А вот это, земеля, твоя печаль. По амбарам помети, по сусекам поскреби. У соседей присмотри. На криминал глаз положь. Толян, тост.

— Легко! Будем еще раз…

— И в тему!

На короткое время, пока пили и закусывали, установилось молчание, прерываемое лишь хрустом и сдержанным чавканьем.

— И разбросаешь их по пятьсот человек, по тысяче по всем коняжествам. Но так, чтобы…

— Время «Ч»? — Перебил его Алексей.

— Успеть надо, Леша! Орки пока темных эльфов ищут, но рано или поздно выплюнут эту пустышку.

— Значит?

— Ровным счетом ничего не значит! И вот еще что… Там от тебя неподалеку будет Хруст с ребятами, помоги ему по дружески.

— А как с бабками?

— Это решишь с Пивнем. А можешь брать кредиты под мое имя. Пообещай хорошие проценты. Или как это у них называется.

— Откуда у тебя бабки?

— Темные эльфы на меня свои счета перевели. Только взять пока нельзя. — Отшутился Стас. — Верное дело, зуб даю!

— Верняк, братан. Отвечаю! — Поддержал Стаса Толян, решительно расправляясь с куском ветчины.

Алексей ускакал, не захотев даже переночевать, сославшись на неотложные дела.

Не успел стихнуть перестук копыт его коня, как появился полк Хмурого. К удивлению своему Стас заметил на его губах сдержанную улыбку на губах воеводы.

— Хмурый, да ты никак улыбаться научился? — Крикнул ему Стас. — А я тебе что говорил? Чем дальше от начальства, тем спокойнее жизнь. Осознал?

Но Хмурый был не в состоянии говорить. Крутил головой, вращал глазами. И улыбался.

Стас пощелкал пальцами перед его лицом.

— Хмурый! Очнись… Поздоровайся с друзьями.

Подбежал Груздень. Принялся тащить Хмурого из седла. Толян от всей души помогал ему в этом. Но при этом тащил в другую сторону.

— Груздень, Толян! Вы разорвете Хмурого пополам. Валите его в одну сторону.

Совет услышали. Помогло.

Свалили.

И долго пыхтя мяли, долбили, стучали.

Купава, не дожидаясь пока ее позовут, озаботилась столом.

— Дома! — Наконец то вымолвил Хмурый.

А через несколько дней в привычной уже волчовке появился Зорень во главе пятисотенной дружины под командованием Свиста. Рядом с Зоренем ехал молоденький безусый вой.