Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

Юные девушки выстраивали различные фигуры, абсолютно синхронно проплывая по сцене и кружась. После выступления региональных фольклорных ансамблей (среди них была акробатическая мужская труппа и пантомима о романтических влюбленных в зарослях дикого винограда) на сцену вышел флейтист и сыграл мелодию, которая вызвала у меня странные и удивительные ощущения – он имитировал голоса разных птиц. Местами исполнение было таким быстрым, что я удивлялась, как он успевает дышать. Перкуссионист не отставал, играя на дапе, который держал в одной руке, тихонько барабаня по нему пальцами обеих рук – для этого требуется огромная физическая сила. На кануне играли молоточками. (На Занзибаре на кончики пальцев надевали металлические наконечники и ими щипали струны.)

Когда настало время задействовать зрителей, участники выступления заставили японских, китайских и австрийских туристов встать в круг и исполнить несложный танец. Одна танцовщица нарочно выронила розу и выбрала мужчину из зрителей, который должен был поднять ее губами. Наконец начались традиционные уйгурские танцы под уйгурскую музыку. Солист ансамбля был потрясен, что я знаю движения, и рассказал об этом всей труппе. Затем они начали фотографироваться, окружили нас с Мелиссой, забросали вопросами и продиктовали нам свои телефоны. Они хотели, чтобы мы показали им наш танец, но здесь не оказалось подходящей музыки. И мы станцевали в тишине: я исполнила танец живота в арабском стиле, а Мелисса – в турецком.

Круглобокий мужчина средних лет, игравший на дапе, исполнил несколько резвых «восьмерок», а потом взял думбек (ближневосточный барабан) и начал отбивать арабский ритм, правда ускоренный в несколько раз. Уйгуры считают умение быстро играть признаком мастерства; у арабских музыкантов принято не спешить, прочувствовать настроение танца. Мне было трудно подстроиться под этот темп, но, видимо, мы все сделали правильно: нас сразу приняли как своих, усадили в микроавтобус и повезли на совместный ужин.

Лучший способ отведать местную кухню в любой азиатской стране – пойти на открытый ночной рынок. На красочном, ярко освещенном уличном рынке мы лакомились вкуснейшими блюдами, сидя за длинными столами. На стол выставляли одно блюдо за другим, еду запивали чаем. Нашим замечательным танцорам было от семнадцати до девятнадцати лет; миниатюрные, хрупкие, они так и лучились энергией. Две танцовщицы оказались дочками флейтиста. Их мама продавала билеты у входа в гостиницу. Они рассказали о том, как проводят день: утром три часа репетируют, затем идут домой отдохнуть и пообедать, в два часа дня возвращаются в зал, делают макияж и готовятся к вечернему выступлению. Распорядок всегда был одинаковым. Работали семь дней в неделю.

На следующее утро мы провели наш первый урок танцев под аркой, увитой диким виноградом. Две солистки ансамбля научили нас очень красивым и сложным сочетаниям движений. Гулипари, только что окончившая школу танцевального искусства, показала серию прогибов, буквально согнувшись пополам несколько раз. Анипе, старшей из танцовщиц, было тридцать семь лет. В юбочке выше колен и туфлях на каблуках она отплясывала на цементном полу, демонстрируя нам последовательность сложных движений рук, шагов и поворотов.

Мы хорошо провели время в Кашгаре и Урумчи, но Турфан оказался совершенно уникальным местом. Здесь таксисты были вежливыми, а национальные меньшинства жили душа в душу. Спокойный город с безмятежными людьми. Даже танцы в Турфане более изысканные. Пришлось пересмотреть наш тезис: «В Китае все не слава богу». Мы начали наслаждаться жизнью.

НЕТУРИСТИЧЕСКИЕ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ

В Турфане несметное количество «виноградных» улиц. Наша гостиница стояла на одной из них. С увитых виноградом перекладин на улице свисали гроздья. Собирать ягоды запрещал закон, так как они были нужны для украшения и защиты от солнца – летом в Турфане стоит невыносимая жара, и дикий виноград обеспечивает необходимую тень.

Мелисса обнаружила филиал «Информационного кафе у Джона» прямо напротив нашего отеля. Там мы встретили интересную компанию австрийцев, которых вчера заставили разучить танец на сцене, и выпили с ними чаю с молоком. Якуб, гид этой маленькой группы самостоятельных туристов, в 1960-е хипповал в Сан-Франциско, но теперь у него были жена, шестеро детей и внук. Последние двадцать пять лет он прожил в Индии на границе с Тибетом, где обзавелся группой единомышленников – искателей приключений, поддерживающих его турбизнес. В странствиях по мусульманскому миру я встретила немало путешественников, которые не боялись самостоятельно организовать свои маршруты. Многим из этих людей удалось обрести свободу, выбрав жизнь по собственным правилам, не скованную условностями.

Якуб возил группы в экзотические и труднодоступные места, например Йемен и Тибет. Его нынешняя группа состояла из троих седовласых авантюристов, чье путешествие началось в Исламабаде. Они пересекли долину реки Хунза и наземным транспортом добрались до Кашгара. До этого супружеская пара совершила переход на верблюдах через Сахару в Нигере, а бабулька, которая путешествовала одна, недавно исколесила самые труднодоступные уголки Суматры. Якуб пригласил нас прокатиться по городу на повозке, запряженной лошадьми.

Донесся звон колокольчиков и стук копыт по скользкой булыжной мостовой. Грузный возница в уйгурской шапочке сидел на козлах повозки без бортиков, устланной узорчатым ковром. Его обвешанная колокольчиками лошадка резко притормозила у входа в «Кафе Джона». Мы двинулись на окраину, проезжая мимо глиняных лачуг и мечетей с разноцветными изразцами. Даже грязь и пыль здесь казались чистыми. Люди были приветливы и махали нам вслед.

Вдруг повозка остановилась. Мы слезли и вошли в чью-то глинобитную хижину. Внутри все от потолка до пола закрывали тысячи гроздей винограда, вывешенных на просушку. Это был один из этапов приготовления изюма.

Семейство занималось своими делами, любезно разрешив нам побродить по дому и поглазеть на обитателей, в то время как нас с любопытством оглядывали две ухоженные белые козы. Мне показалось странным, что мы вот так просто вошли в чей-то дом, но, кажется, хозяевам пришелся по душе наш визит. Якуб знал кое-кого из местных жителей и часто приводил сюда группы.

Озадаченный возница не понимал, зачем Якуб заставляет его сворачивать на окраинные немощеные улицы. Он все пытался повезти нас по асфальтированной дороге к главным туристическим достопримечательностям, но у Якуба были свои планы. Когда он в очередной раз указал на немощеную дорожку, возница запротестовал: