Леди полночь - Кассандра Клэр

Белинда ухмыльнулась, вмешиваясь в мысли Эммы.

- Позже, маленькие Сумеречные охотники, - сказала она и неспешно двинулась по направлению к дороге, гордо держа в руках кровавые трофеи...

Эмма сделала шаг вперед, намереваясь подняться на ступени Института, но Малкольм поднял руку и остановил ее.

- Эмма, стой, где стоишь, - сказал он. - Кристина, отойди от тела.

Кристина повиновалась, ее рука вновь потянулась к медальону и сжала его. Тело Стерлинга скорчилось у ее ног. Кровь больше не текла из обрубленных запястий, но земля вокруг обильно пропиталась ею.

Кристина с готовностью шагнула назад, она врезалась в Идеального Диего. Он поднял руки, чтобы не дать ей упасть и, к удивлению Эммы, она позволила подхватить себя. Она морщилась, определенно от боли. Ее туфли были забрызганы кровью.

Малкольм опустил руку и сжал пальцы. Пламя запылало на теле Стерлинга. Магический огонь всегда чистый и ясный, горит ярко, сильно. Тело вспыхнуло, объятое пламенем и рассыпалось в прах. Огонь исчез, осталась лишь обугленная, подсохшая кровавая лужа на земле – единственное напоминание о том, что здесь лежал труп.

Эмма осознала, что все еще сжимает Кортану. Она механически вытерла лезвие о сухую траву и убрала в ножны. Когда она встала на ноги, ее взгляд искал Джулиана. Он прислонился к одной из колон у парадного входа в Институт, он все еще сжимал клинок серафима, теперь темный, ничего не отражавший. Их взгляды встретились лишь на мгновение, его был мрачный.

Открылась парадная дверь Института, и вышел Марк.

- Все закончилось? - спросил он.

- Все закончилось, - устало ответил Джулиан. - По крайней мере, на сегодня.

Взгляд Марка просканировал остальных - Эмму, затем Кристину и остановился на Диего. Диего озадачил его пристальный взгляд.

- Кто это?

- Это Диего, - сказала Эмма. - Диего Роцио Розалес.

- Идеальный Диего? - спросил Марк, его голос звучал недоверчиво.

Диего стал выглядеть еще даже более озадаченно. Прежде, чем он смог хоть что-то сказать, Кристина упала на землю, сжимая свою ногу.

- Мне нужна, - сказала она, немного задыхаясь, - еще одна иратце.

Диего поднял ее на руки и побежал вверх по ступеням, игнорируя ее протесты, что она может идти.

- Я должен внести ее внутрь, - он сказал, проталкиваясь сначала мимо Джулиана, затем мимо Марка. - У вас есть лазарет?

- Конечно, - сказал Джулиан.

- Второй этаж…

- Кристина!- позвала Эмма, взбегая по ступеням следом за ними, но они уже исчезли внутри.

- С ней все будет хорошо, - сказал Малкольм. - Лучше не гнаться за ними и не пугать детей.

- Как дети?- взволнованно спросила Эмма. - Тай, Дрю…

- У них все отлично,- ответил Марк. - Я присматривал за ними.

- И Артур?

- Даже не заметил, что что-то происходит,- сказал Марк с насмешливым взглядом. - Это было странно…

Эмма повернулась к Джулиану.

- Это странно, - сказала она. - Джулиан, что имела в виду Белинда? Когда она сказала, кто реально управляет Институтом?

Джулиан потряс головой.

- Я не знаю.

Малкольм шумно и недовольно выдохнул.

- Джулс, - сказал он. - Расскажи уже ей.

Джулиан выглядел уставшим – больше, чем уставшим.

Эмма где-то вычитала, что люди тонут, когда больше не могут держаться на поверхности воды. Они сдаются и позволяют морю завладеть ими. Именно настолько уставшим выглядел Джулиан.

- Малкольм, не надо, - прошептал он.

- Ты хоть сам-то можешь вспомнить всю ту ложь, которую им сказал?- спросил Малкольм и не было в его взгляде его обычной беззаботности. Его глаза стали жесткими, словно аметисты. - Ты не рассказал мне о возвращении своего брата…

- О, Марк! - воскликнула Эмма, внезапно осознавая, что, конечно, Малкольм не знал до сегодняшнего вечера, что Марк был в Институте. Она быстро закрыла рот ладонью.

Марк посмотрел на нее и приподнял бровь. Он казался на удивление спокойным.

- Вы все скрыли, - продолжал Малкольм, - Зная, что я догадаюсь о причастности фейри к этим убийствам, и я буду знать, что возможно нарушаю Холодный мир, помогая вам.

- Ты не можешь его нарушить, если ты не знаешь, - ответил Джулиан. - Я защищал и тебя тоже.

- Может быть, - сказал Малкольм. - Но для меня достаточно. Расскажи им правду. Или это будет конец моей помощи.

Джулиан кивнул.

- Я расскажу Эмме и Марку, - сказал он. - Несправедливо возлагать это на остальных.

- Твой дядя наверняка смог бы вспомнить, чьи это слова, - сказал Малкольм. - Не совершай ничего тайно, ибо время видит и слышит все и все делает явным.

- Я могу сказать, чьи это слова.- Глаза Джулиана запылали огнем. - Софокл.

- Умный мальчик, - сказал Малкольм. В его голосе звучали привязанность и усталость одновременно.

Он повернулся и пошел вниз по ступенькам. Он остановился, когда спустился с лестницы, глядя куда-то, сквозь Эмму и взгляд его был слишком темным, чтобы Эмма смогла что-либо в нем понять. Казалось, он видел что-то на расстоянии, что она не могла, что-то либо слишком далеко в будущем, чтобы представить, либо слишком далеко в прошлом, чтобы вспомнить.

- И все же: ты поможешь нам? - крикнул ему вслед Джулиан. - Малкольм, ты не… - он не договорил, так как Малкольм исчез в тенях ночи. - Бросишь нас? - закончил он, словно разговаривал сам с собой и никто больше не мог его слышать.

Джулиан все еще опирался на колонну, как будто только она и поддерживала его, и Эмма не могла прогнать из своего сознания воспоминания о колоннах в Зале договоров и двенадцатилетнего Джулиана, прижавшегося к одной из них, закрывшего лицо руками и беззвучно всхлипывавшего.

Он плакал и после этого, но не часто. Не многое могло сравниться, полагала Эмма, с необходимостью убийства отца. Клинок серафима в его руке окончательно утратил свой свет. Он отшвырнул его прочь, когда Эмма подошла ближе к нему. Ее рука скользнула в его руку, теперь уже пустую. Не было никакой страсти в этом жесте, ничего, что напомнило бы им о той ночи, проведенной на пляже. Лишь абсолютная надёжность их дружбы, которая длилась уже более десятка лет.

Он посмотрел на нее тогда, и она увидела благодарность в его глазах. На мгновение в мире остались лишь они вдвоем, его пальцы затанцевали на ее обнаженном запястье легкими прикосновениями.

С-П-А-С-И-Б-О Т-Е-Б-Е.

- Малкольм сказал, что тебе что-то надо нам рассказать, - сказал Марк. - И ты, похоже, согласился. Что это? Если мы будем и дальше заставлять детей ждать, они взбунтуются.

Джулиан кивнул, выпрямившись, отрываясь от колоны. Он снова был спокойным старшим братом, хорошим солдатом, парнем с планом.

- Пойду, скажу им, что происходит. Вы, двое, подождите меня в столовой, - сказал он. - Малкольм был прав. Нам нужно поговорить.

Лос-Анджелес, 2008

Джулиан навсегда запомнит день, когда его дядя Артур прибыл в Институт Лос-Анджелеса.

Это был лишь третий раз, когда он там был, хотя его брат, Эндрю, отец Джулиана, возглавлял крупнейший Институт на Западном Побережье почти пятнадцать лет. Отношения между Эндрю и остальными Блэкторнами стали очень натянутыми после того, как эльфийская леди появилась на пороге Института с двумя крошечными спящими малышами в руках, представленными им, как дочь и сын Эндрю и Леди Нериссы из Благого Двора, и оставленными на их попечение.

И даже тот факт, что жена Эндрю приняла их очень быстро и обращалась с ними абсолютно так же, как и с родными детьми, не помог вернуть прежнего доверия в семью Блэкторнов.

Джулиан всегда считал, что было что-то большее во всем этом, о чем его отец не рассказывал. Казалось, Артур думал так же, но ни один из них не говорил о том, что они знали, и теперь, когда Эндрю был мертв, Джулиан подозревал, что история умерла вместе с ним.

Джулиан стоял на самых верхних ступеньках институтской лестницы, глядя, как его дядя выходит из машины, на которой Диана подвезла его из аэропорта. Он бы мог воспользоваться порталом, но он предпочел путешествовать, как примитивный. Когда он неспешно поднимался по ступеням Института, он выглядел каким-то помятым и до предела измученным авиа-перелетом. Диана следовала за ним. Джулиан мог видеть, что ее рот был сжат в тонкую линию. Ему было любопытно, успел ли Артур сделать что-то , чтобы разозлить ее. Он от всей души надеялся, что нет. Диана была в Лос –Анджелеском Институте всего лишь месяц, но уже успела очень понравиться Джулиану. Было бы лучше для всех, если бы она и Артур поладили.

Артур вошел в фойе Института, моргая своими покрасневшими глазами, привыкая к внутреннему полумраку помещения. Остальные Блэкторны все собрались там, одетые в свою лучшую одежду – Дрю нарядилась в вельветовую куртку, Тибериус повязал галстук, слишком плотно прилегавший к шее. Ливви, сияющая надеждой, держала на руках Тавви. Эмма осторожно стояла у подножия лестницы, четко осознавая свой статус, как части этой семьи, одновременно все еще не являясь фактически одной из них.