Леди полночь - Кассандра Клэр

Она собрала свои светлые густые косы в высокую строгую прическу, золотые локоны чудесно обрамляли ее бледное лицо. Джулиан помнил все это слишком хорошо.

Диана представила всех друг другу. Джулиан крепко пожал дядюшке руку. Артур, при ближайшем рассмотрении, не выглядел даже отдаленно похожим на своего брата Эндрю. Возможно, это было хорошо, ведь последние воспоминания Джулиана об отце не были приятными.

Джулиан пристально смотрел на своего дядю, когда тот сжал его руку в крепком рукопожатии. У Артура были каштановые волосы Блэкторнов, хотя к тому времени они уже практически полностью стали седыми, сине-зеленые глаза, скрывавшиеся за очками. Его черты были широкими и грубыми и он все еще немного прихрамывал из-за травмы, полученной во время Темной войны.

Артур повернулся, чтобы поприветствовать остальных детей и Джулиан почувствовал, как что-то пробежало по его венам. Он увидел лицо Дрю, полное надежды, поднятое вверх, застенчивый взгляд Тая, брошенный на Артура искоса, и подумал: Люби их. Люби их. Во Имя Ангела, люби их.

Было неважно, любил ли кто-то его, ведь ему уже было двенадцать. Он был достаточно взрослым. У него были руны и он был Сумеречным охотником. А еще у него была Эмма. Но остальным все еще нужен был кто-то, кто бы целовал их перед сном, прогонял бы ночные кошмары, перебинтовывал поцарапанные коленки и врачевал детские обиды. Кто-то, кто бы показал им, как стать взрослыми. Артур двинулся к Друзилле и неловко пожал ее руку. Улыбка завяла на ее лице ,в то время как он двинулся к Ливви следующей, игнорируя Тавви и затем склонился над Тибериусом с протянутой рукой. Тай не протянул ему руки в ответ.

- Посмотри на меня, Тибериус, - сказал Артур слегка охрипшим голосом. Он прочистил горло. - Тибериус!

Он распрямил спину и повернулся к Джулиану. - Почему он не смотрит на меня?

- Ему не всегда нравится устанавливать визуальный контакт,- сказал Джулиан.

- Почему?- спросил Артур. - Что с ним не так?

Джулиан увидел, как рука Ливви скользнула в свободную руку Тая. Лишь это остановило его, ему хотелось рвануться вперед и, сбив дядю с ног, подбежать к своему младшему братишке.

- Ничего. Просто он такой.

- Странный,- сказал Артур и отвернулся от Тая, забыв о нем . Он взглянул на Диану. - Где мой кабинет?

Линия губ Дианы стала еще тоньше.

Джулиан вдруг почувствовал удушье.

- Диана не живет здесь и не работает на нас,- сказал он. - Она преподаватель; она работает на Конклав. Я могу помочь тебе найти твой офис.

- Хорошо.

Дядя Артур поднял свой чемодан. - У меня много работы.

Джулиан поднялся вверх по ступеням Института, чувствуя, как в голове разрываются крошечные взрывы, заглушая лекции дяди Артура о фундаментальной монографии об Иллиаде, над которой он работал. Очевидно, Темная война прервала его работу, часть которой была разрушена во время атаки на Лондонский Институт.

- Очень неудобная война, - сказал Артур, входя в кабинет, который когда-то принадлежал отцу Джулиана. Стены были покрыты светлым деревом, десятки окон выходили на море и небо.

Неудобная?! Особенно для тех, кто на ней умер, подумал Джулиан, но его дядя уже неодобрительно тряс головой, его костяшки побелели вокруг ручки чемодана.

- О, нет, нет,- сказал Артур. - Это и вовсе не подойдет.

Затем он отвернулся от окон, Джулиан увидел, что он побледнел и покрылся испариной. - Слишком много стекла,- сказал он, его голос перешел на бормотание. - Свет – слишком яркий. Слишком много. - Он закашлялся. - А чердак здесь есть?

Джулиан не был на чердаке Института годами, но он помнил, где находился чердак, на самом верхнем пролете лестницы, рядом с четвертым этажом. Кашляя от пыли, он поплелся туда вместе со своим дядей. Доски на полу почернели от плесени. Чердак был завален старыми вещами, в углу виднелся огромный письменный стол со сломанной ножкой.

Дядя Артур поставил на пол свой чемодан.

- Идеально,- сказал он.

Джулиан не видел его до следующего вечера, когда, должно быть, голод, привел дядю вниз. Артур сидел за обеденным столом в тишине, воровато поедая пищу. Эмма пыталась говорить с ним в тот вечер и на следующий тоже и после. В конце концов, она сдалась.

- Мне он не нравится, - сказала однажды Друзилла, хмурясь, когда она возвращалась вниз, в гостиную - Не может ли Конклав прислать нам другого дядю?

Джулиан обнял ее.

- Боюсь, что нет. Он – единственный дядя, который у нас есть.

Артур становился все более замкнутым. Иногда он говорил отрывками из стихов или несколькими словами на латинском, раз он попросил Джулиана передать соль на древнегреческом. Однажды, Диана осталась на обед, после того, как Артур ушел спать, она отвела Джулиана в сторону.

- Возможно, было бы лучше, если бы он не ел с семьей, - тихо сказала она. - Ты мог бы относить ему поднос вечером.

Джулиан кивнул. Гнев и страх, прочно угнездившиеся в его голове, поутихли из-за глухо пульсирующего разочарования.

Дядя Артур не собирался полюбить его братьев и сестер. Он не собирался укладывать их спать и целовать их содранные коленки. Он вообще не собирался никак помогать.

И тогда Джулиан решил, что будет любить их в два раза сильнее, чем смог бы любой взрослый. Он сделает для них все, он думал, когда он поднимался однажды вечером на чердак, где его дядя жил уже несколько месяцев.

Он открыл плечом чердачную дверь. На мгновение заморгав от резкого перехода из света в полумрак, он подумал, что комната была пуста. Что его дядя ушел, или был внизу, как он иногда делал в нечетные часы.

- Эндрю?- голос шел от пола. Там был дядя Артур, сгорбившийся, его спина прижата к огромному столу. Казалось, он сидит в луже чего-то темного. У Джулиана заняло лишь мгновение понять, что это была кровь – кровь в тусклом свете, липкие лужицы были повсюду, засыхающие на полу, склеивающие бумажные странички монографий дяди. Рукава рубашки Артура были закатаны вверх, его рубашка обильно перепачкана кровью. Он сжимал тупой нож в правой руке.

- Эндрю, - сказал он приглушенным голосом, медленно поворачивая голову к Джулиану. - Прости меня. Мне пришлось сделать это. У меня было слишком много мыслей. Снов. Их голоса приходят ко мне через кровь. Я проливаю кровь и перестаю слышать их…

- Чьи голоса?- к Джулиану вернулась способность говорить.

- Ангелов с Небес, - сказал Артур. - И демонов из морских глубин.

Он надавил подушечкой пальца на кончик ножа и уставился на крошечную каплю крови, моментально выступившую на его бледной коже.

Но Джулиан едва слышал его. Он думал о Конклаве и Законе., если кто-то начинал слышать голоса, говорившие лишь с ним одним и которые больше никто не мог слышать, если кто-то видел вещи, которые больше никто не мог видеть, они называли это «безумием».

И таким людям точно не позволяли управлять Институтом.

Оказалось, быть не любимыми не самый ужасный удел для детей Блэкторнов, с которым им пришлось столкнуться за свою не слишком-то длинною жизнь.

Глава 20

Давным-давно

Официальная столовая в Институте редко использовалась - обычно семья ела на кухне, за исключением редких случаев, когда дядя Артур был с ними. Комната была увешена портретами Блэкторнов, привезенными из Англии, их имена были запечатлены под изображениями. Руперт. Джон. Тристан. Аделаида. Джесси. Татьяна. Они пристально и безучастно смотрели вниз на длинный дубовый стол, окруженный стульями с высокими спинками.

Марк устроился на столе, рассматривая стены вокруг.

- Мне они нравятся, - сказал он. - Портреты, я имею в виду.

- Они кажутся тебе дружелюбными? - Эмма прислонялась к дверному проему. Дверь была сломана и частично открыта, и через нее она могла видеть холл и Джулиана, разговаривающего с братьями и сестрами.

Ливви взяла свою саблю, с которой она выглядела разъяренной. У Тая, находившегося рядом с ней, было чистое лицо и занятые распутыванием и запутыванием веревки руки.

- Тавви проснулся и играет наверху, - сообщила Друзилла. Она была в пижаме и со спутанными волосами каштанового цвета. - Будем надеяться, он устанет и выбьется из сил. Обычно, он может спать даже во время войны. Я имею в виду...

- Это не было войной, - поправил Джулиан. - Хотя, было несколько плохих моментов до того, как Малкольм появился.

- Джулиан звонил Малкольму, да? - заметила Эмма, вернувшись в столовую. - Даже при том, что ты был здесь, Малкольм не знал, что ты вернулся?