Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

Он хотел собрать в лесу оставшиеся несобранными грецкие орехи. Его не было до вечера. К темноте он притащил полный мешок крупных орехов, собранных по тайным уголкам, которые знал только он. Мы поставили мешок с его добычей в коридоре. Мой гость, попив чаю и перекусив, улегся на курпачу и от сильной усталости мгновенно уснул. Чтобы ему не мешать, я ушел молиться в холодную комнату, а когда вернулся, услышал какой-то шум в коридоре, но не обратил на это внимание. Утром старик вышел в коридор и испуганным голосом позвал меня – в руках он держал пустой мешок. За ночь крысы унесли все его орехи. Раздосадованный, он снова отправился собирать их, но теперь уехал на лошади с полным мешком, не ночуя на станции.

Зимы на Пештове стояли долгие, с глубоким, до полутора метров снежным покровом и ночными морозами до двадцати градусов. Днем солнце пригревало и я часто рубил у крыльца дрова, раздевшись по пояс. По вечерам над безлюдной долиной, освещенной матовым светом луны, разносился протяжный волчий вой, леденящий душу. Поначалу в одиночестве меня донимали различные страхи, навеянные историями и рассказами местных жителей о явлениях духов, снежного человека – «гула» или прекрасных небесных дев – «пери», сводящих путников с ума своей красотой. В Азии очень сильно проявляется одержимость людей, не имеющих благодати Крещения. Люди живут совместно с демоническим миром, который для них также реален и зрим, как земной мир, и от этого еще более опасен.

К примеру, вот что рассказывал отец Авлиекула, Джамшед, о приключившейся с ним одержимости. С группой друзей, будучи молодым парнем, он ехал домой. Они возвращались верхом на лошадях по безлюдной местности из дальнего кишлака, куда были приглашены на свадьбу. Осенняя долина выглядела пустынной и никаких поселений в том месте быть не могло. И вдруг его глазам предстала невероятная картина: на цветущей лесной поляне танцевали необыкновенно красивые девушки и парни с бубнами в руках. Они пели странные незнакомые песни, очаровывающие слух. Джамшед оглянулся вокруг: никто из его спутников не видел того, что открылось его взору. А пение становилось все более обворожительным. Очаровательные девушки звали его к себе грациозными жестами. Они были так прекрасны, что молодой человек спрыгнул с лошади и, срывая с себя одежду, ринулся в лес. Он так быстро скрылся с глаз потрясенных друзей, что никто не успел его удержать. Все мужчины кишлака отправились на поиски потерявшего рассудок парня. Недели через две его нашли – обросшего, грязного, забывшего человеческую речь. Он царапался и кусался. Джамшеда связали и привели к мулле, который несколько дней читал над парнем заклинания, пока к нему не вернулся рассудок. Меня всю зиму преследовал этот рассказ. За каждым поворотом ущелья во время прогулок мне казалось, что я увижу этих небесных «пери».

Еще в зимнем уединении мне часто вспоминались рассказы о лесных людях-оборотнях, обросших волосами и имеющих ужасного вида облик. Авлиекул утверждал, что теперь их племя живет в непроходимом ущелье за водопадом, возле дальней снежной горы. Группа лесников на лошадях хотела как-то осенью поохотиться в этих местах, но «гулы» подняли такой страшный крик, что взрослые мужчины, нахлестывая лошадей, кинулись прочь от этого места, потеряв от страха даже свои шапки. Понятно, что после таких историй, стук упавшего дерева в зимнем лесу или завывание ветра в горах заставляли меня вздрагивать и ожидать чего угодно. Только молитва успокаивала меня и разгоняла все страхи среди черной тишины осенней ночи.

На память о собирателе грецких орехов мне на всю зиму остался постоянный грохот перекатываемых под полом орехов, особенно по ночам. Словно кто-то лопатой перекатывал их с места на место. Зачем крысы так делали, не знаю, но этот ночной грохот и нескончаемый звук разгрызаемых орехов помогал мне набираться терпения, которое так пригодилось впоследствии. Сидя с четками напротив морозного окна, в котором медленно плыла зимняя луна, я знал, что никто и никогда не сможет помочь мне в этом безпредельном горном одиночестве, кроме Тебя, Господи, ибо Ты – Защитник мой и Покровитель. Слава Тебе, Боже, что Ты, знающий глупость и немощь человеческую, защитил меня и уберег! Никаких «небесных пери» и «гулов» я не увидел, ибо Ты исподволь готовил меня к иной, совершенно непредставимой, встрече и открытию, избрав для этого Свой нерукотворный храм – горы Оби-Хингоу.

Не имея чистого сердца, безгрешного ума и незапятнанной страстями души, мы безсильны найти истину своими усилиями. Поэтому благословенны не усилия, но благословенна вера, которая приводит душу к евангельским заповедям, открывающим путь к Тебе, Иисусе.

Рассудочное мышление быстро становится привычным состоянием ума, следующего за обольщениями мира сего, только истина требует постепенности ее усвоения, ибо несет в себе глубокую духовную суть, которая открывается сердцу лишь постепенно. Уму, запутавшемуся в своих умозаключениях, Православие вначале видится как одна из религий, ничем не отличающаяся от остальных религий, пока еще не побежденной временем по неким таинственным законам существования самих религий. Лишь окунувшись в очистительные воды животворящей благодати, сердце открывает для себя, что Православная Церковь была, есть и будет извечно Церковью победительницей, побеждающей не силой доказательств и принуждения, но исключительно силой своей истинности.

ОТКРЫТИЕ БОГА

Господи, когда в молитве исчезает память о теле моем, не хочу я возвращаться в обремененное тяжестью жилище плоти моей, ибо к свету и радости тянется душа, а не к тесноте и мраку обиталища земного. Те, кто обогнал меня в исходе из тягот телесных, неисчислимы, как и те, кто ожидает своей очереди после меня: все они, в итоге, освободятся от рабства