Крутен, которого не было - Василий Купцов

— Ну вот, все дороги перепробованы, переезжаны, — молвил Долислав, остановившись прямо у камня, — вот и ручник твой, княжич, понюхай — родной ли, али подменный?

Крутомил нюхать не стал, и так все ясно! Что ясно? То, что нет пути вперед…

— Не пропускает нас камень, — всхлипнул Салазка, — и боги помочь не хотят!

— Дура ты, — урезонил юношу бывалый вояка, — может, коли не просили о заступке защитников нашим, уже поели б нас велеты ледяные!

Дружинники со страхом оглянулись по сторонам. Тут и там, за молодым ельником — очертания вековых деревьев, ну — точно сказано, велеты ледяные, и только…

— Нет нам пути вперед, — решился сказать слова позорные Крутомил, — поворачиваем назад!

Никто не возразил. Отряд развернулся и тихо двинулся. Нет ничего хуже, как идти назад, не исполнив поручения. Не услышит князь древлянский слов князя крутенского, что везет Крутомил в памяти своей, ибо нельзя такие слова препоручать свитку. Да и веры тем письменам не будет. Другое дело, если зовет на войну старого союзника сын-первенец княжеский, коего в Древле с малых лет знают, в полках по обок стояли…

Спешить нельзя, дружинники больше не понукают коней. Сделать привал? Хоть где-нибудь, пусть — посреди дороги? Или подождать, позади, всего в пяти верстах, не больше, проезжали избушку какую-то, вот доберемся до нее, может — отогреемся…

А по сторонам дороги — все та же ледяная стена, и месяц все так же над головой, свет его ярок и холоден. Было бы красиво, кабы не так студено! Стоп. Крутомил поднял глаза к небу. Они поворачивают то так, то — эдак, а Ночная Хозяйка все светит в лицо, будто кружит вслед за путниками. Да и самой не мешало бы продвинуться по небосводу!

— Заморочка все это, — пробормотал Долислав, заметив, как крутит головой княжич, — и месяц на небе — тоже околдован. Мы все еще во власти камня!

— И далеко ли его власть простирается? — спросил княжич.

— Может, и не далеко, да не в том вопрос!

— А в чем?

— Далеко ли мы от него ушли, от камня-то…

— Да уж пару верст, не меньше, — предположил Крутомил.

— Тогда, княжич, держись крепче в седле!

Дружинники стояли, не веря глазам. Ну, как такое может быть?! Если поначалу ходили кругами, дорога обманывала их, возвращая на прежнее место, это еще можно понять. Но ведь сейчас они ехали прочь от камня, никуда не сворачивали, не поворачивали — и оказались вновь у подножия валуна-колдуна. Причем — все с той же стороны!

— Не отпускает нас камень, — всхлипнул Салазка.

— Куда не направься, все — сюда возвращаешься…

— Мало того, что сюда, — размышлял вслух Крутомил, — ведь прямиком под руны, нет — чтобы сзади к камню подъехать. Будто он вертится. Или на всех дорогах стоит!

— Ну, как такой камень может вертеться? — усомнился Долислав, — Он же в землю вмерз!

— Вот и я думал — опрокинуть его, и всему мороку — конец, — откликнулся княжич, — да где уж… Если, конечно, есть что опрокидывать…

— Что значит «есть»?! — воскликнул Салазка.

— Если все вокруг, даже месяц на небе — все морок, то отчего камню быть настоящим? — предположил Крутомил, подъезжая вплотную к врагу-валуну.

Рука, протянутая вперед, ушла внутрь, как сквозь туман. Княжич извлек руку, взглянул на варежку, потом сунул снова, поводил внутри «камня» рукою, не встречая никакого сопротивления.

— Морок! — разом выдохнули дружинники.

— То-то же и снег на него не ложился! — добавил Скрома.

— А что теперь? — спросил Салазкак.

— А то! — воскликнул Крутомил, — Делай, как я — и за мной!

Молодой воевода прикрыл глаза жеребца. Вперед! Прямо, сквозь злое наваждение! Первым в камень ушел княжич, за ним — верный дружка Салазка, Долислав и все остальные. Несколько мгновений тумана в глазах — и воины вновь на заснеженной дороге. Что-то неуловимо изменилось вокруг. Вроде и деревья не те! Дружинники вертели головами — точно, лес вокруг уже не стоит ледяной стеной. Даже теплее, вроде. Снег не скрипит…

— Как быстро оттепель пришла, и надо же! — воскликнул Зырка.

— Просто это мы в ледяном мороке мерзли! — объяснил Долислав.

— Тогда вперед, други, — взмахнул рукой княжич, — к утру будем в Древле!

— Не узнаю я Древля, — Долислав поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, с изумление разглядывая проплывающие мимо него избы, — здесь двор гостиный стоять должен, на пригорочке, обоз в сотню телег помещает. Где двор? Где терема о трех полах?

— Опять заплутали, — глаза Салазки вновь потемнели от страха.

— Гляди, а дружинники — голые! — воскликнул Зырка, указав на двигавшихся навстречу пару вооруженных длинными копьями воинов.

Те и впрямь были голые — одни кольчуги поверх платья, даже поножей на штанах — и тех нет. Шлемы без личин, открытые, бармица — просто кольчужка, без ребер. Для крутенца дружинник без броней — все равно, что голый в бою, такую кольчужку — что мечом, что секиркой, одного удара хватит…

Не меньше удивлены оказались и местные. Встали напротив крутомиловой дружинки, рты поразевали, смотрят-дивятся. У того, что помоложе, даже глаза округлились, не стерпел, вместо того, чтобы поздороваться — сразу вопрос:

— У вас чего, и кони в кольчугах?

— А как же? — удивился в свою очередь Скрома, — Мы, крутенцы, и сами голыми не катаемся, и жеребцов оберегаем! Мир вам, внуки Сварожьи, неужто впрямь из Крутена воинов никогда не видали?

— И вам, добрые люди, мир да богов благославление! — откликнулся тот, что постарше, — Видать, издалека путь держите?

— Да не особливо… — Крутомил взглянул на воина, давая понять, кто здесь воевода, — Я — Крутомил, иду с поручением и малой дружиной в земли древлянские. Да, вот — видать, заплутали… Не подскажешь ли, как здешнее княжество прозывается, кто князь, и далеко ли до Древля?

— Земля сия — древлянская, — отозвался старший.

— Какой же ты древлянин? — рассердился Крутомил, — Чего говоришь такое? Древляне голышом с кольями в руках не ездят!

— Дык я не князь, не воевода, чтобы брони носить, — начал оправдываться местный, — а коли есть у тебя дело какое, так говори…

— К князю у меня дело!

— Тогда давай за мной, прямиком в хоромы княжеские, к Малу…

— Какому Малу? — переспросил княжич, направившись, было, вслед местному.

— Да князю нашему…

— Малу? — переспросил Крутомил, осадив коня, — И давно ли этот… Мал… Князь?

— Да уж пять весен минуло…

— Да что ты такое говоришь! — окончательно взъярился молодой воевода, — Я в прошлом году в Древль хаживал, с князем Рамиром, союзником нашим, пировал. Род их древен, как и наш, с Великих Льдов двенадцать тысяч лет каждый князь вписан… А кто такой Мал? У Рамира нет сына с именем таким.