Роман с Хаосом - Андрей Мартьянов

Сергей, покушавший всего-ничего — маленькую упаковку рыбных консервов, пяток галет и запивший это баночкой виноградного сока («Производство Испании, 2164 год, употребить в течении 8 месяцев») начал безудержно зевать и задремывать. Я не противился — до окончания комендантского часа Дастина из подвала комендатуры никуда не увезут — всем, даже военным, категорически запрещено передвигаться по городу в это время. Так Сергей объяснил. Знаете почему? Наступает ночь, на охоту выходят… нет, не чудовища. И не бандиты. Появляются те, кого здесь именуют «лысыми быками». Мутировавшие животные и люди, частенько переплетшиеся меж собой кровными узами. Как я понял, разрушение генофонда после ядерной войны шло невиданными темпами, и результат оказался крайне плачевен.

Людей осталось совсем мало. Самые крупные города населены от силы 10-15 тысячами тех, кого не затронули изменения. И все эти люди — воюют. Но зачем? Почему в одной из версий развития нашей истории, человечество постигла такая дикая судьба?

Сергей тоже воюет. С одиннадцати лет. Как я понял из его сбивчивых, полусонных слов, он являет собой образец здоровья, как и все солдаты спецподразделений. Никаких признаков лучевой болезни, опухолей, генетических нарушений в детородном цикле — организм сумел приспособиться к наижесточайшим условиям среды. А уж если Сергей доселе остался жив, значит он смел, невероятно удачлив, и вынослив — вон какой тощий, однако жилистый невероятно.

И вдобавок — комсомолец.

Остается уломать Сергея помочь мне через несколько часов вытащить из беды Дастина.

Мы на пару это сделаем, уверен!

Глава 4. Спасение рядового Дастина

Если смотреть трезво, то на побережье царит сущий бардак. Эстония — наша, мы закрепились на Гауе, дальше оборонительная линия идет до Чудского озера и Ленинградского моря…

— К-какого моря?

— Ленинградского. Городу досталось четыре водородных бомбы, да еще одна упала в Ладогу — пошло цунами, само собой. Теперь все русло Невы — широченный пролив, а вместо Ленинграда — море. Ты дальше слушай. Так вот, уже за Даугавой, от Юрмалы до Лиепаи — территория, занятая Альянсом. Четвертая британская дивизия морской пехоты, два немецких танковых корпуса. Тевтоны стоят как раз там, где в 1944 был «Курляндский котел», не иначе, как местечко приглянулось… В общем, война из маневренной давным-давно превратилась в позиционную. Как во времена Империалистической войны.

— В смысле — Первой мировой? — уточнил я, плохо знакомый с чересчур заидеологизированной терминологией Сергея.

— Угу. Бардак же вот в чем. На востоке стоим мы, и ни шагу назад. На западе — НАТОвцы с фашистами. Посередине — Рига с окрестностями. Территория в несколько десятков квадратных километров. Называется этот клочок земли «Независимой республикой Латвия». Будешь смеяться — их всего-то тысяч восемнадцать, да незнамо сколько «лысых быков», но есть свой сейм, своя президентша… Обхохочешься — они президентшу из Бразилии выписали, негритянка, якобы имеющая латышские корни!

— Убей Бог, я не могу понять, почему ни одна из сторон не захватит город? Для чего этот фарс с «независимой Латвией»? Торчит гнойный прыщ посреди двух армий…

— А зачем? Кому нужна груда развалин? В стратегическом отношении Рига не представляет собой никакого интереса, вести сражение за город никто не станет — надо ли терять людей в уличных боях, когда личного состава и без того кот наплакал? Запускать роботов на зачистку? Роботы пригодятся на центральном фронте, в Белоруссии. Конечно, иногда для острастки мы проводим спецоперации — пусть боятся. Латвия объявила себя «пассивным союзником Альянса». А что обычно делают с пассивными, ты сам прекрасно знаешь… — Сергей, перебирая выложенное на столе оружие, злобно фыркнул. — Мы иногда щупаем оборону латышей — ищем пути для прохода на запад. Однажды здесь пойдут танки прорыва и от союзничков останутся только горки пепла…

Я, абсолютно не желая в дальнейшем размышлять о причинах, заставляющих воюющие стороны настойчиво истреблять остатки вымирающего человечества, задал отвлеченный вопрос:

— Почему ты называешь мутантов «лысыми быками»?

Сергей согнулся вдвое от хохота, даже умудрился уронить зарядный блок к импульсной винтовке.

— История грандиозная! Ты слушай, не перебивай… Я еще в Сибири служил, в войсках КГБ, полк охранявший стратегические объекты — после Большой войны в Сибири много разного сохранилось, спасибо противовоздушной обороне… Так вот, охраняли мы особую ракетную часть, между Барнаулом и Новосибирском. Тайга, лес, поля — ничего не тронуто! Ну, ясно, бункера, казармы, и а-агромадная закрытая территория: там шлюзы ракетных шахт. Все колючей проволокой обнесено, километров двадцать периметра. Командир части, не будь дураком, решил натуральное хозяйство вести — со жрачкой в наши времена очень туго. Выменял троих бычков в колхозе, на старый грузовик. Нормальные бычки, здоровенькие. Надо принимать решение — кому пасти? Солдат отправлять? Нельзя, каждый человек на счету, командование узнает — расстреляют. Ну, комполка и выпустил бычков на полное лето пастись в закрытую зону, там где шахты. Речка есть, травка кой-какая. Сами попасутся.

Сергей, ухмыляясь, умело вставил зарядный блок в гнездо, активировал систему автоприцела, остался доволен и продолжил свой занимательный рассказ про белого… в смысле, лысого бычка:

— Вот лето проходит, я разводящим — караулы по периметру меняю. Прибегает вдруг один наш прапор, от смеха корячится — сил нет! Говорит: «Пошли со мной, такое покажу!». А я, да и все наши ребята из охраны, к запретной зоне ни ногой — и запрещено, все-таки стратегическая точка, и не хочется лишний раз таблетки от радиации глотать. Но прапор уломал. Выходим, значит, к полосе колючки, а сразу за ней такое!.. В общем, бычок. Стоит себе, соломку жует. И ни одной волосинки на шкуре, представляешь! Лысый! Голый как коленка! Ну, мы к начальству. Поступает приказ — зверя забить, и в столовую. Офицеры — ни в какую. От бычка гамма-излучением несет, будто от водородной бомбы. Командир покумекал, да и обменял бычка в соседней части на картошку… Двух других вообще не нашли. Такая вот байка, причем ни слова ни соврал и не приукрасил!

— Ясно, — снисходительно кивнул я. — Откуда несчастным бычкам было знать, что под их пастбищем боеголовки с плутонием… А плутоний — штука на редкость отвратительная. В наши времена его редко используют.

Сказав эти слова я взгрустнул, вспомнив Навигатора — его атомная утроба работает как раз на упомянутом материале. Только защита у реактора не в пример лучше, нежели у ракетных шахт в полях под чужедальним Барнаулом.