Жизнь замечательных Блондей - Кира Измайлова

— Или тебя! — не остался в долгу Себастьян. — Ладно, оставим. Так вот, наш мальчишка — не из таких. Он скорее зубы себе о решетку обломает, чем покорится. Ну да ничего, разберемся… Можешь его позвать?

— Могу, — кивнул Рауль, окончательно выпуская инициативу из своих рук. Он всегда терялся перед кипучей энергией Себастьяна. Вернее, не то чтобы терялся — просто не находил логических аргументов, которыми можно было бы Себастьяна переубедить. Те же аргументы, которые Рауль все же не без натуги находил, Себастьян опровергал с легкостью, да еще и использовал против оппонента, буквально переворачивая с ног на голову и выворачивая наизнанку. А оперировать нелогическими и даже абсурдными постулатами, как сам Себастьян, Рауль, несмотря на все свои достоинства, просто не умел.

Через минуту мальчишка предстал перед очами обоих взрослых Блонди. Рауль отметил про себя, что Себастьян, пожалуй, был прав — как ни старался подросток держаться независимо и вызывающе, видно было, что ему страшно, и храбрится он из последних сил.

— Господин Ам, что же так долго? — спросил он, тем не менее, весьма нахально. — Если б я знал, что все это так затянется, я бы книгу захватил, как раз бы дочитать успел. Интересно же, чем дело кончится…

Рауль беспомощно взглянул на Себастьяна, мол, ну что, видишь?! Себастьян с непроницаемым видом листал личное дело.

— А скажи-ка мне, паразит, за что ты давеча своему товарищу в глаз засветил? — спросил он ни с того ни с сего.

— Гусь свинье не товарищ! — никак не отреагировав на «паразита», ответил парнишка, переведя на Себастьяна отчаянно дерзкий взгляд ярко-голубых глаз.

— И кто из вас гусь, а кто свинья? — как бы между прочим поинтересовался Себастьян.

Мальчишка не нашелся, что на это ответить, и с видом оскорбленного достоинства принялся теребить льняную челку.

— Ладно, — сказал ему Себастьян и заглянул в личное дело. — Значит, ты — Мартин Янсон. Отлично… С этой минуты ты поступаешь в мое распоряжение. Надеюсь, мне представляться не нужно? Ну и отлично. Иди и жди меня в приемной. Хотя нет. Лучше сходи пока и постригись покороче. — Себастьян обозначил жестом длину волос — чуть пониже ушей. — Давай, вали!..

— Зачем это еще? — мгновенно вскинулся Мартин, до сей минуты пребывавший в некотором ступоре. Он явно настроился играть гордого и несгибаемого героя перед лицом неминуемой гибели, и столь неожиданные перемены в его судьбе сбили его с толку.

— Затем, что на корабле проблемы с водой, и мыть твои длинные лохмы там попросту невозможно, — объяснил Себастьян. — Ты же не хочешь ходить грязным, как какой-нибудь монгрел из трущоб? Ну так и иди, говорю, полчаса тебе даю!

Мартина как ветром сдуло.

— Хороший мальчишка, — удовлетворенно сказал Себастьян. — Если дело выгорит, сделаю его своим заместителем, давно такого ищу. Не разорваться же мне?

— Что ты все-таки собрался с ним делать? — недоуменно спросил Рауль, пытаясь сообразить, на каком из кораблей Амойского космофлота проблемы с водой.

— А я его отправлю контрабандистов ловить, — весело сказал Себастьян.

— Себя самого, что ли? — усмехнулся Рауль. Все прекрасно знали, что начтранс промышляет контрабандой. Вернее, промышлял контрабандой далеко не один только Себастьян, просто мало у кого из Блонди это достигало таких масштабов. Что поделать — начальник транспортной системы Амои имел все возможные преимущества перед коллегами. (Впрочем, к его чести стоит заметить, что Себастьян никогда не жадничал и не зарывался.)

— Конкурентов, — поправил Себастьян. — Федералов. Совсем обнаглели… Рауль, как ты думаешь, он сумеет курс рассчитать? А то у меня как раз навигатор запил, а им на дежурство выходить завтра…

— Сумеет, думаю, — обескураженно ответил Рауль, окончательно теряясь. Зачем рассчитывать курс самому, если корабельный компьютер справится с этим гораздо быстрее и лучше? — Погоди, ты же не хочешь…

— Ну да, именно на «Гордость Амои» я его и налажу, — кивнул Себастьян, ухмыляясь во весь рот. Рауль страдальчески возвел очи горе.

«Гордость Амои» была еще одной притчей во языцех…

Это претенциозное название носило одно старое корыто, когда-то бывшее флагманом амойской флотилии. Лет этак восемьдесят тому назад. Тогда-то корабль вполне заслуживал своего имени. Впоследствии он был списан на почетную пенсию и некоторое время работал обычным грузовиком на внутренних рейсах… пока запасливый Себастьян Крей не прибрал эту лоханку к рукам и не переоборудовал под рейдер. Сколько ни упрашивали его не позориться и сдать ржавую посудину на металлолом, Себастьян оставался глух к подобным просьбам, даже если они исходили от самого Первого Консула. «Гордость Амои» регулярно выходила на охоту за контрабандистами, причем почти всегда возвращалась с добычей.

Что удивительно, никто из служащих космопорта никогда не противился назначению на это летающее корыто, хотя, казалось бы, должно было быть с точностью до наоборот. На «Гордости» ведь даже не было интеллектуальной системы управления! Курс рассчитывал навигатор при помощи допотопного компьютера, а частенько и просто прикидывал, что называется, «на глазок». Управлялся корабль тоже практически вручную, за капризным реактором энергетики должны были следить во все глаза, чтобы, не приведи Юпитер, не пошел вразнос. Ну и прочее в том же духе… вплоть до периодически отказывающей системы рециркуляции воды, из-за чего приходилось иметь на борту неприкосновенный запас означенной жидкости в баках и экономить на утренних ваннах. Словом, Мартина Янсона ждало крайне увлекательное времяпрепровождение!

— Пускай полетает, — продолжил Себастьян. — Ему же очень хочется попробовать настоящей жизни, почувствовать себя взрослым и нужным, как ты не понимаешь, Рауль! Вот и пусть прочувствует ответственность за два десятка жизней! — Он улыбнулся самой гнусной и коварной из своих улыбок. Рауля передернуло. — Попрошу ребят обеспечить ему полный набор удовольствий. И отказавшую систему навигации он получит, и пробоину в корпусе, и бунт на борту… Посмотрим, как он с этим справится!

— Думаешь, справится? — изогнул бровь Рауль.

— С него станется приказать перестрелять бунтовщиков, — хохотнул Себастьян. — Ну, до этого, надеюсь, не дойдет. Полагаю, мятеж будет поздавлен в зародыше. А вообще хорошее приключение ему гарантировано. Если он и после этого продолжит дурить, тогда, значит, и я бессилен. Верну его тебе. Но, полагаю, мой метод себя оправдает… Спорим на что хочешь, а, Рауль?

— Спорим! — неожиданно решился Рауль.

— На что?

— На желание, — довольно опрометчиво сказал Рауль.

— По рукам, — обрадовался Себастьян. — До встречи, Рауль! Пойду организовывать спектакль!

Он вышел за дверь, а Рауль задумался над тем, как бы подыскать для рапорта Юпитер убедительные аргументы по поводу того, почему было совершенно необходимо отдать Мартина Янсона на перевоспитание именно Себастьяну Крею?

«Спасите наши души!..»

Вторую неделю на Амои не происходило решительно ничего предосудительного. Это было настолько невероятно, что никто не решался даже упомянуть о такой редкости, чтобы, не приведи Юпитер, не сглазить. На самом деле, все обстояло просто изумительно. Курс амойской валюты держался на стабильном уровне, курсы акций всевозможных компаний тоже вели себя на удивление пристойно, не доставляя особенной головной боли брокерам и не начиная скакать ни с того ни с сего наподобие взбесившейся лягушки. Природа тоже вела себя прилично: как и полагалось по сезону, сильный ветер улегся, тем самым прекращая пыльные бури, воздух очистился от всевозможной гадости, и стало возможно выходить на улицу без респиратора. Кроме того, что было и вовсе уж удивительно, три дня подряд шел дождь, чего на Амои не случалось уже лет пять. Правда, кое-кто вовсе не обрадовался такому подарку судьбы, подозревая, что ни к чему хорошему это не приведет. Дескать, сперва природа побалует Амои своими милостями, а потом обрушится на расслабившихся обитателей планеты всей мощью своих разрушительных сил. Среди тех, кто придерживался такого мнения, был и Первый Консул Амои, Кристиан Норт. Как он ни старался, ему не удавалось убедить себя в том, что все в порядке. Любимой его фразой за последние две недели стало высказывание «до добра это не доведет!» Вообще-то, раньше он пессимистом не был, однако пребывание на посту Первого Консула несколько изменило мировоззрение Кристиана, и не в лучшую сторону. Разумеется, безоглядным оптимистом он никогда не являлся, но и столь отъявленный пессимизм не был ему свойственен.

Вот и теперь Кристиан безуспешно пытался убедить себя в том, что полоса неприятностей, щедро отмеренных судьбой на долю Амои, наконец-то закончилась, и теперь в течение некоторого времени на вверенной заботам Кристиана планете будет царить тишь да гладь. Увы, это никак ему не удавалось. Кристиан подсознательно ждал от жизни любой подлости, причем в самый неподходящий момент, и от этого становился более нервным, чем даже в моменты чрезвычайных происшествий. Наоборот, во время кризисов Кристиан обретал редкое спокойствие духа и собранность, что и помогало ему разрешать многие щекотливые ситуации.