Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На IX съезде РКП(б) вполне мог быть создан и еще один партийно-государственный орган. Получив тезисы С.И. Гусева, составленные 15–17 марта 1920 г. к съезду, вождь сделал характерную помету к третьему тезису. В первоначальной редакции тезис выглядел следующим образом: «Мобилизации квалифицированных рабочих, профессиональное образование, трудовые мобилизации, использование трудовых армий и задачи коммунистов должны быть сообразованы с главными задачами каждого хозяйственного периода, причем коммунисты должны получать специальную подготовку, для чего при ЦК (курсив наш. – С.В.) должен быть создан особый орган»[1429]. Вождь поправил: «при соответствующем н[ар] ком[ате] с содействия Цека»[1430].
Осенью 1920 г. накопленный опыт по созданию партийно-государственных органов был применен при сформировании на базе Внешкольного отдела Наркомпроса РСФСР Главного политико-просветительного комитета Республики (Главполитпросвета), когда, по свидетельству его председателя Н.К. Крупской, встал вопрос об объединении всей политико-просветительной работы в едином органе: «Товарищи с мест выдвинули этот вопрос, и на сессии ВЦИК принято было постановление создать […] Главполитпросвет», которое провели «через СНК»; ЦК РКП(б) «всячески»[1431] поддержал новый орган, направив на его усиление партийных работников. В отличие от Политуправления РККА, этот орган не стал подразделением центрального партийного аппарата, однако большевики рассматривали Главполитпросвет и его органы на местах как «фактически […] рабочий аппарат»[1432] Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б).
В резолюции Х съезда РКП(б) 1921 г. «Об улучшении положения рабочих и нуждающихся крестьян» предусматривалось использование особой центральной комиссией, созданной для проведения намеченных съездом мер улучшения положения рабочих, правительственного аппарата: предписывалась организация этой комиссии с таким расчетом, чтобы «она работала в непосредственной связи, с одной стороны, с ЦК РКП и с ВЦСПС, с другой стороны, с СНК и С[оветом] т[руда и] о[бороны] для быстрейшего проведения намеченных мер и контроля самих рабочих за осуществлением этих мер. Эта комиссия должна создать подкомиссии при тех ведомствах, которые могут и должны часть их аппарата и средств [курсив наш. – С.В.] направить тотчас на меры улучшения положения рабочих (Наркомвнешторг, Наркомпрод, Наркомвоен, Комгосор, Наркомздрав и т. д.)»[1433]. Инициатором резолюции был В.И. Ленин, который еще в плане резолюции указал: «Создать комиссию при ЦК с особыми правами ее при СТО и СНК»[1434].
Партийно-государственные органы, самый известный из которых – совмещенные в 1923 г. Центральная контрольная комиссия РКП(б) – ВКП(б) и коллегия Наркомата рабоче-крестьянской инспекции СССР наряду с коммунистическими ячейками и фракциями советских учреждений – позволили к 1930‐м гг. установить тотальный контроль большевистской партии над правительственным аппаратом. Правда, уже в 1934 г. ЦКК ВКП(б), выполнившая свою изначальную основную задачу по очищению большевистских рядов от скверны, была разделена на два самостоятельных (друг от друга, но не от сталинского руководства) органа – Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) и Комиссию советского контроля при Совете народных комиссаров СССР.
Подводя 9 марта 1921 г. итоги начального этапа сращивания партийного и государственного аппарата, большевистский теоретик Е.А. Преображенский напомнил Х съезду РКП(б) историю формирования «специальных органов государственной пропаганды коммунизма»[1435]. По его заявлению, «известный аппарат по пропаганде коммунизма» постепенно «отпочк[овался] внутри целого ряда отдельных учреждений» и «отдельных комиссариатов», а именно: НКВД РСФСР (какие-либо разъяснения в данном случае Преображенский не сделал), военного ведомства (ПУР) и Наркомпроса РСФСР (Внешкольный отдел – Главполитпросвет) [1436]. Политуправление РККА, напомнил Преображенский, было создано «как особый аппарат, непосредственно подчиненный партии, и в то же время как аппарат государственный»[1437]. Руководство Политуправлением осуществляли Оргбюро ЦК РКП(б), в котором в 1919 г. активно трудился И.Т. Смилга, и Секретариат ЦК РКП(б), а финансирование этого органа, как и любого государственного учреждения, осуществлялось ленинским Совнаркомом на общих основаниях – через сметы Наркомата по военным делам РСФСР[1438].
Едва не изменила вектор развития политического аппарата в армии проведенная в марте 1921 г. на Х съезде РКП(б) резолюция об объединении агитационно-пропагандистской работы в разных ведомствах РСФСР, включая военное, под эгидой Главполитпросвета. Работа Политуправления РККА характеризовалась как «чрезвычайно»[1439] скверная и оторванная от военных округов[1440]. Решение встретили в штыки военные партийцы во главе с С.И. Гусевым и даже отчасти с Л.Д. Троцким, не желавшим согласовывать происходящее в военном ведомстве еще и с детищем А.В. Луначарского[1441], притом что к наркому по просвещению в партии относились с дурно скрываемым пренебрежением. Редкий случай, когда отношение к конкретному лицу в руководящем партийном ядре не особенно изменилось со съездов единой РСДРП: не случайно один из вождей меньшевиков А.С. Мартынов, отвечая на критику будущего наркома по просвещению, заметил ему с высоты своего полета: «Тов. Воинов, возражая т. Плеханову, говорил, что мы представляем себе захват власти так, как он изображается в оперетках: в виде нападения кучки заговорщиков, появляющихся неожиданно во дворце в масках со шпагами и фонарями. Если бы т. Воинов был так же хорошо знаком с историей русского революционного движения, как он знаком с историей опереток, то он пришел бы к другим выводам»[1442].
Чудес быть не могло: постановление Х съезда РКП(б) о подчиненности Политуправления РККА Главполитпросвету стало очередной тратой бумаги. Отнюдь не покривил душой С.И. Гусев, заявивший верховному органу партии: «Вопрос о политаппарате Красной армии есть вопрос существования самой Красной армии»[1443]. Судя по всему, за попыткой подчинить Политуправление РККА Главполитпросвету скрывалась моральная и физическая усталость начальника управления С.И. Гусева. Л.Д. Троцкий в 1921 г. даже попытался ею воспользоваться, дабы избавиться от своего оппонента в высшем руководстве Красной армии – 7 ноября он направил в Политбюро ЦК РКП(б) следующее послание: «Я уже несколько раз говорил в Пол[ит] бюро, что у нас фактически нет ПУРа. Это значит, что мы не можем провести ни одной серьезной меры. Тов. Гусев устал, всегда опаздывает и запаздывает, не слушает, не проявляет никакой инициативы. Тов. Гусеву нужен длительный отпуск. На его место нужно поставить энергичного, опытного, политически авторитетного работника. Мы выдвигали кандидатуры И.Н. Смирнова, Серебрякова, Белобородова. Они получили другие назначения. Со своей стороны Оргбюро никаких кандидатур не выдвигает. Я считаю, что ЦК недооценивает чрезвычайной критичности положения армии. У нас теперь не армия 1919—[19]20 гг., а совершенно новая: 1) обиженный и недовольный комсостав; 2) сырой крестьянский молодняк в качестве партийной массы; 3) децимированный и расшатанный чисткой коммунист[ический] состав. В известный момент может оказаться, что у нас не армия, а карточный домик. В этих условиях роль ПУРа огромна. А у нас ПУРа нет»[1444]. Естественно, о назначении И.Н. Смирнова (вернее, о возвращении, поскольку осенью 1918 г. он возглавлял свердловский Политотдел РВСР) и речи быть не могло: это резко сократило бы возможности контроля над Л.Д. Троцким в
