Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке - Джон Карре

— В плачевном состоянии? — сердито повторил Холдейн.

— Видно, мы сильно перегружали электросеть. Часть проводки почти выгорела. Я поручил Вудфорду заняться этим.

— Нам нужен собственный дом, — сказал Эйвери. — Тогда не будет беспокойства.

— Согласен. Я говорил уже с Министром. Нам необходим учебный центр. Он обещал помочь. Он понимает в таких вещах — вы знаете. У них там появилось новое название для наших операций. Операции СДС — по Срочной Добыче Сведений. Он предлагает нам найти и снять дом па шесть месяцев. И готов поговорить в Министерстве финансов об аренде.

— Замечательно, — сказал Эйвери.

— Это может нам очень пригодиться. Хочется оправдать его доверие.

— Конечно.

Потянул ветерок, потом снизу послышались чьи-то осторожные шаги, и на чердак поднялся человек в дорогом коричневом твидовом пальто с длинноватыми рукавами. Это был Смайли.

Глава 22

Смайли осмотрелся вокруг, поглядел на Джонсона в наушниках, занятого передатчиком, на Эйвери, изучающего план связи через плечо Холдейна, на Леклерка, стоявшего прямо, как солдат, единственного, заметившего его и смотревшего на него с отсутствующим выражением.

— Что вам здесь надо? — наконец спросил Леклерк. — Что вам надо от меня?

— Извините. Меня прислали.

— Нас тоже, — не двигаясь, сказал Холдейн.

В голосе Леклерка прозвучало предостережение:

— Операцией руковожу я. Здесь нет места для ваших людей, Смайли.

У Смайли на лице было только сострадание, а в голосе только то убийственное терпение, без которого невозможно разговаривать с сумасшедшими.

— Меня прислал не Контроль, — сказал он, — а Министерство. Понимаете, там решили направить меня, и Контроль не возражал. От Министерства был самолет.

— Зачем? — спросил Холдейн. Казалось, Смайли его немного развеселил.

Один за другим они зашевелились, словно пробуждаясь от сна. Джонсон осторожно положил наушники на стол.

— Я слушаю, — сказал Леклерк. — Зачем вас прислали?

— Меня вызвали вчера вечером. — Он хотел показать, что был сбит с толку не меньше их. — Ваша с. Холдейном операция, то, как вы ее проводили, меня восхитило. Как изыскали возможности. Мне показали все досье. Кропотливая работа… Библиотечная копия, оперативное досье, прошитые страницы: прямо как на войне. Поздравляю вас… от души.

— Вам показали досье? Наши досье? — повторил Леклерк. — Вопреки правилам безопасности: это называется межведомственная связь. Вы нарушили закон, Смайли. Да, они с ума сошли! Эйдриан, вы слышали, что сказал Смайли?

Смайли спросил:

— Джонсон, вы сегодня будете вести прием?

— Да, сэр. В двадцать один ноль-ноль.

— Меня удивило, Эйдриан, что имевшиеся у вас сведения вы посчитали достаточным основанием для проведения такой крупной операции.

— Холдейн тут ни при чем, — резко сказал Леклерк. — Решение принималось коллективно: с одной стороны мы, с другой стороны — Министерство. — Он продолжал другим тоном:

— Мы сейчас будем выходить на связь, а потом я попрошу вас рассказать, я имею право узнать, Смайли, как вам удалось увидеть наши досье. — Таким голосом он говорил на совещаниях, звучно и выразительно. И впервые — именно сейчас — с достоинством.

Смайли сделал пару шагов и остановился в середине комнаты.

— Произошло одно событие, о котором вы не знаете. Лейзер убил человека при пересечении границы. Убил ножом в двух милях отсюда.

Холдейн сказал:

— Это нелепо. Это мог быть и не Лейзер. Убить мог кто-нибудь из тех, которые бегут на запад. Кто угодно.

— Обнаружены следы, ведущие на восток. Пятна крови в домике у озера. Об этом написано во всех восточногерманских газетах. И вчера днем об этом стали говорить у них по радио…

Леклерк почти крикнул:

— Не может быть! Я не верю. Это очередная уловка Контроля.

— Нет, — мягко ответил Смайли. — Вы должны мне поверить. Это правда.

— Они убили Тэйлора, — сказал Леклерк. — Вы забыли об этом?

— Конечно, нет. Но, с другой стороны, ведь мы никогда не узнаем, как он погиб… Был ли он убит… — Он торопливо продолжал:

— Ваше Министерство известило Форин Офис вчера днем. Понимаете, немцы его вот-вот возьмут, тут сомневаться не приходится. Он ведет передачи медленно… очень медленно. За ним охотятся все до одного — полицейские и солдаты. Хотят взять живым. Мы думаем, что они предполагают устроить показательный процесс, добиться от него публичного покаяния, выставить на обозрение передатчик и прочее. Это будет очень неприятно для нас. Не нужно быть политическим деятелем, чтобы понять, что сейчас чувствует Министр. Надо решать, что делать.

Леклерк сказал:

— Джонсон, не пропустите время.

Джонсон нехотя надел наушники.

Казалось, Смайли ждал, что кто-нибудь заговорит, но все молчали, тогда он задумчиво повторил:

— Надо решать, что делать. Я уже сказал, что мы не политические деятели, но кое-что мы можем себе представить. Итак, значит, группа англичан в сельском доме в двух милях от того места, где было найдено тело убитого, вроде какие-то ученые из Англии, но тут же провиант от фирмы Нэфи и полон дом радиооборудования. Вы следите за моей мыслью? Они ведут передачи, — продолжал он, — на одной частоте… на той частоте, на которой принимает Лейзер… Очень крупный будет скандал. Можно себе представить, что даже западные немцы будут в ярости.

Холдейн снова заговорил первым:

— К чему вы клоните?

— В Гамбурге нас ждет военный самолет. Через два часа все улетают. За оборудованием приедет грузовик. Ничего здесь не оставляйте, даже булавку не забудьте. Такое я получил распоряжение.

Леклерк сказал:

— А как же интересующий нас объект? Что, они там забыли, зачем мы здесь? Слишком много они хотят, Смайли, слишком много.

— Интересующий вас объект… — проговорил Смайли. — Мы устроим совещание в Лондоне. Может быть, организуем совместную операцию.

— Это военный объект. Я буду требовать, чтобы в операции участвовал кто-нибудь от моего Министерства. Вы же знаете наш политический принцип: не допускать монолита.

— Конечно. И вы тогда сможете себя проявить.

— Хорошо, пусть операция будет совместной, но мое Министерство будет самостоятельно решать тактические задачи. По-моему, их должно это устроить. Как вы считаете?

— Да, я думаю, Контроль согласится.

Как бы между прочим Леклерк сказал — сейчас все смотрели на него:

— Нам ведь еще выходить на связь. Кто останется с передатчиком? Все-таки наш агент на задании.

Это был мелкий вопрос.

— Ему придется разбираться самому.

— Как на войне, — гордо произнес Леклерк. — Мы играем по военным правилам. Он знал это. Он прошел отличную подготовку.

Леклерк как будто успокоился, вопрос был решен.

Впервые заговорил Эйвери:

— Неужели вы бросите его там одного? — Голос его был еле слышен.

Леклерк вмешался:

— Это мой помощник Эйвери.

Но теперь Леклерка никто выручать не стал. Не обращая внимания на него, Смайли сказал:

— Его уже, наверно, поймали. Речь идет о нескольких часах.

— Вы бросаете его на гибель! — осмелел Эйвери.

— Мы отказываемся от него. Это, конечно, некрасиво. Но его уже все равно что поймали, разве не ясно?

— Вы не сделаете этого! — воскликнул он. — Нельзя его просто бросить там из-за какой-то паршивой дипломатической причины!

Холдейн в ярости повернулся к Эйвери:

— Уж вам-то не следовало бы жаловаться! Вам нужна была вера, не правда ли? Вам нужна была одиннадцатая заповедь для вашей редкостной души! — Он указал на Смайли и Леклерка. — Вот вы и получили, вот закон, который вы искали. Поздравляю, вы нашли его. Мы послали Лейзера, потому что так было надо, мы бросаем его, потому что должны. Это и есть та дисциплина, которой вы восхищались. — Он повернулся к Смайли. — И вы тоже. Вы достойны презрения. Вы стреляете в нас, потом читаете проповеди умирающим. Убирайтесь. Мы — технические специалисты, мы не поэты. Убирайтесь!

— Да, — сказал Смайли, — вы очень хороший технический специалист, Эйдриан. В вас уже не осталось боли. Техника для вас — жизненный принцип… как у проститутки… техника вместо любви. — Он замялся. — Вспомните праздник победы, флаги… новая война зарождается в старой. Все это уже было, верно? А человек ваш… просто отчаянный. Успокойтесь, Эйдриан, вас бы все равно не послали по здоровью. — Он выпрямил спину и продолжал другим тоном:

— Получивший британское подданство поляк с уголовным прошлым бежит через границу в Восточную Германию. Договора о выдаче преступников нет. Немцы скажут, что он шпион, что доказательство тому — передатчик. Мы скажем, передатчик ему подсунули, и вообще мы такие уже двадцать пять лет не выпускаем. Насколько мне известно, он распустил слух, что отправляется на курсы в Ковентри. Это легко опровергнуть: никаких курсов нам нет. Итак, он предполагал бежать из нашей страны, мы также дадим понять, что он был по уши в долгах. У него была девушка, как вы знаете, она работала в банке. Все это отлично увязывается с уголовным прошлым, поскольку нам предстоит его придумать… — Он покачал головой. — Как я говорил, все это, конечно, некрасиво. Но к тому времени мы все уже будем в Лондоне.