Нищий Король (СИ) - "Феликс Неизвестный"

— Ой, ладно из мухи делать слона, — нехотя сказал Король Многоземельный, предоставляя лакеям возможность вымакать жир с его тоги и поставить приборы на место — там краски было всего — ничего…

— Фарбуй паркан! Сучий сину, курво мать! — Дед не желал слушать никаких оправданий, а, только, истерически бил клюкой по столу.

Король Многоземельный, которому, уже, порядком надоел этот назойливый старик, просто — напросто, схватил за конец конец клюки, бесцеремоннейшим образов вырвал её из старческих рук и зашвырнул, через весь стол, в дальний конец зала, где она мягко призелилась на груду звериных шкур.

— Ти диви, шо утнув! — присвистнул Дед — Як я, тепер, ходитиму? — от ярости у него затряслась голова, но толстые крепкие ноги, даже не пошатнулись, наоборот, сделали резкий прыжок вперёд и Дед навис над сидевшим Королём Многоземельным, пытливо поглядев ему в глаза, он показав свою широкую холёную ладонь, лукаво спросив — А як шо я даси тобі доброго ляпаса — підеш паркан фарбувать? Га?

Король Многоземельный внимательно изучил ладонь, которой ему предлагалось получить «доброго ляпаса», подумал, поскрёб бороду, медленно поднялся, повернулся к Деду и, хорошо размахнувшись, влепил тому такую пощёчину, что от её хлопка на секунду затих оркестр, подумав, что внизу выстрелили. У Деда подкатились глаза и он рухнул на пятую точку.

— Оце так — так… — прошептал Дед потирая пылавшую щёку — оце лупанув Діда… — лакеи помогли Деду встать на ноги, но скандалить он больше не имел желания, и взявь, принесённую ему клюку, он обошёл стол и тихо уселся по правую руку от короля — тестя.

— Фух, — выдохнул король — тесть, толи от переедания, толи от радости, что скандал, кое — как, сгладился, он повернул голову к Интеллигенту и сказал — давай, пока, поглядим, что там эти писаки напечатали.

Интеллигент, с поклоном, подал ему большую, как свёрнутая скатерть, тяжёлую газету, ещё хранившую сильный запах типографии.

— Так, что здесь у них, — пробурчал король — тесть себе под нос — ага, вот вижу, на первой полосе, как и заказывали, — он сделал глоток вина и зачёл — «Благотворительный фонд имени короля любимого провёл ряд умопомрачительных презентаций детских игровых и спортивных площадок, проявив невероятную и ничем незаслуженную заботу о детях и юношестве. Трудовые коллективы лодырей и бездельников выражают глубочайшую благодарность его величеству, валяются у него в ногах и целуют пыль с его подошв», ну что же, неплохо пишут, — оценил король — тесть и продолжил чтение — «Но самое большое и неизгладимое впечатление на публику произвёл новый питомец короля, с которым он появился на презентации благотворительного фонда имени себя любимого. «Что?! — у короля — тестя округлились глаза и он быстро пробежал следующие строки — «Королевский питомец — это трёхметровое чудище, неизвестной породы, по всей видимости является ни чем иным, как легендарным йети, преобретение которого должно стоить фантастических денег, что указывает на то, что наш бывший сюзерен, вовсе не собирается отказываться от старых привычек к безумной роскоши, хотя в публичном поле он, неединожды, заявлял обратное, и вот, теперь, после покупки чупакабры, которую он долго отрицал, пока не был припёрт фактами, бывшее величество находит позволительным выбрасывать колоссальные суммы на закупку очередной диковинки!»— корол — тесть, дрожащими руками развернул газету и его взгляду предстало большое чёрно — белое фото на половину страницы, где его самого за мантию тянет голый чумазый Король Многоземельный.

Снимок запечатлил, во всей красе, сегодняшнюю встречу зятя и тестя.

— Пропиарился называется, — горько произнёс король — тесть — только скандал с чупакаброй замяли и вот опять… — он, с видом полнейшей апатии перевернул страницу и бегло пробежал её глазами, после чего несколько секунд посидел молча и, только, мимика его лица выдавала в нём внутренюю борьбу, но в итоге, он сдержался и, повернувшись к Деду, мягко спросил:

— Ты опять пишешь против меня свои филиппики?

— Ні, — замотал головой Дед — з чого це ти узяв?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да вот, здесь, — король — тесть постучал пальцем по газете — напечатаны отзывы благодарных граждан к моему благотворительному фонду.

— І шо? — Дед расправлялся с рябчиком, активно работая челюстями.

— Я заплатил десятку бездельников, что бы они написали в газету письма с хвалебными отзывами, потратился на целый грошик и вот они, все здесь напечатанны, каждое слово, как сахар! Вроде бы всё удалось, но нет! Последний, одиннадцатый отзыв перечёркивает все мои труды!

— Шо ти таке кажеш? — Дед прикидывался, абсолютно, непричастным.

— А ты послушай, что в этом отзыве, — король — тесть прокашлялся, дал сигнал оркестру стихнуть, и громким голосом прочитал следующее:

   Ні, ви — не люди!    Ви — скоти!    Ви — виродкі убогі,    За гріш,  шо кинули пани,    Цілуєте їм ноги.    І діточок не шкода вам,    Мерзенні гнилі люди!    Ви не гидуєте ні чим,    Підстилки і паскуди!    Від пана дріб'язковий рух,    Ви славите,  як ману,    Неначе,  то є Божий дар,    Злодії препогані!    Ви — наймерзенне на землі,    Ви — іродові діти,    За гріш кривавий,    Все здали,    Куди ж тут правду діти?    А скільки ж пан той,    Шкір зідрав,    І не злічить вовіки,    Та то байдуже холуям,    Гидотам свинопиким… [2]

— Как тебе поэзия? — тихо поинтересовался у Деда король — тесть.

— Та я ж не розбираюся у віршах, — ответил Дед и на губах его заиграла злорадная ухмылка.

— Ты что думаешь я не знаю, кто подписывается псевдонимом «Невідомий автор»? — король — тесть не смог сдержаться и, скомкав газету, швырнул ею в Деда.

Дед, которому печатный лист плюхнулся в суп из гнёзд саланганы, нисколько не обиделся и, просто, отодвинул от себя серебрянную тарелку, которую тут же принял лакей, и вместо унесённого блюда подал старику жаркое из дичи.

— Будеш знати, як мені грошей не давати, — нравоучительно сказал Дед и запустил вилку в зажаренное мясо.

— Дед, я тебя в сотый раз прошу, прекрати писать на меня пасквили, — король — тесть заламывал пальцы, стараясь скрыть нервозность — На прошлой неделе в журнале «политическое обозрение» вышла твоя статья, где ты пишешь, что якобы я за трапезой лопаю икру белуги — альбиноса, да большой ложкой! Ты же выставляешь меня перед людьми лжецом! Как люди будут мне после этого верить? — он взял большую золотую ложку и зачерпнул ею из золотой вазочки белой икры с нежно — золотистым оттенком, зачерпнул щедро, с горкой, закатил языком в рот несколько икринок, а остаток стряхнул на пол.

— Це я виставляю? — удивился Дед.

— А кто? — король — тесть, в сердцах, бросил ложку, которой, уже, зачерпнул новую порцию икры — А кто? — визгливо переспросил он — Я повсюду расказываю, как я во всём себя ограничиваю, что живу в спартанских условиях, пью, только, воду, сплю на соломе, а ты после этого, позволяешь себе писать обо мне подобные вещи! Из — за тебя, в глазах населения, я выгляжу последним лжецом!

— Хоча, насправді, ти — перший, — отметил Дед.

— А чего ты добиваешься? — король — тесть в ярости кусал свои тонкие губы — Вернее, даже, не ты, но те кто с радостью и трепетом внемлют твоим опусам, выставляющим роскошную жизнь, как нечто предосудительное? Будто бы в том, что отец покупает сыну на шестнадцатилетие новенький бентли, есть что — то порочное! Чего вы все хотите? Отнять и поделить!?