Пятьсот миллионов бегумы. Найдёныш с погибшей «Цинтии» - Жюль Верн

Направляясь к восточной стороне бухты, путешественники заметили на вершине одного холма нечто вреде обелиска и, естественно, поспешили осмотреть его. Оказалось, что это был cairn110 — груда камней, поддерживавших колонну, сделанную из толстого древесного ствола.

На ней были две надписи. Первая гласила:

«19 августа 1878 г. „Вега“, шедшая из Атлантического океана, обогнула мыс Челюскина на пути к Берингову проливу».

И вторая:

«12 августа 1879 г. „Альбатрос“, выйдя из Берингова пролива, обогнул мыс Челюскина на пути к Атлантическому океану».

Ещё раз Тюдор Броун опередил «Аляску»! Было 16 августа. Значит, прошло только четыре дня с тех пор, как он сделал эту надпись!

В глазах Эрика она приобретала жестокий и насмешливый смысл и как будто ему говорила: «Ты будешь проигрывать до конца! Все твои усилия будут бесполезны!.. Норденшельд совершил открытие, а Тюдор Броун его подтвердил! Тебе же остаётся только вернуться восвояси униженным и сконфуженным, ничего не открыв, ничего не найдя и ничему не научившись!»

Он собирался уже уйти, ничего не прибавив к тем надписям, которые были начертаны на деревянной колонне, но доктор Швариенкрона не захотел остаться в долгу. Вынув из кармана нож, он вырезал следующие слова:

16 августа 1879 г. «Аляска», шедшая из Стокгольма, через Атлантический океан, Баффинов залив, американские арктические проливы, Сибирские моря, обогнула мыс Челюскина, завершая первое в мире кругосветное плавание в полярных водах.

Магическая сила слова! Этой простой фразы, напомнившей Эрику о том, какой географический подвиг он почти уже совершил, даже и не помышляя об этом, было достаточно, чтобы вернуть ему хорошее настроение. Ведь это же правда! «Аляска», наперекор всему, действительно заканчивала первое в мире полярное кругосветное плавание. Предшественники Эрика, преодолев северо-американские морские проливы, открыли Северо-Западный проход. Норденшельд и Тюдор Броун обогнули мыс Челюскина и прошли Северо-Восточным путём! Но ещё никому до Эрика не удалось проплыть от одного прохода до другого, описав вокруг полюса в арктических морях полную окружность в 360o! Ведь «Аляске» осталось покрыть ещё только 80o, чтобы замкнуть круг. На последний отрезок пути, в крайнем случае, понадобится десять дней.

Эта перспектива так воодушевила четырех друзей, что теперь они думали только об отплытии. Тем не менее Эрик хотел подождать до завтрашнего дня, надеясь на то, что туман за это время рассеется. Но туман, казалось, был хронической болезнью мыса Челюскина, и с наступлением нового дня, не предвещавшего солнца, был отдан приказ поднять якорь.

Оставив к югу Таймырский залив — Таймыром назван большой сибирский полуостров, крайнюю северную оконечность которого и составляет мыс Челюскина, — «Аляска» направилась на запад и плыла без задержки весь день и всю ночь. 18-го утром она, наконец, вышла из полосы тумана и попала в безоблачную солнечную зону. В полдень было решено сделать остановку. Но в эту минуту вахтенный доложил, что на юго-западе виднеется парус.

Появление паруса в этих редко посещаемых морях было таким из ряда вон выходящим событием, что он не мог не привлечь к себе пристального внимания. Эрик тотчас же забрался в «вороньё гнездо» и стал разглядывать в бинокль замеченное судно. У него была глубокая осадка, такелаж, как у шхуны, пароходная труба, которая сейчас не дымила, так как судно шло не под парами. Молодой капитан, бледный от волнения, спустился на палубу.

— По-видимому, это «Альбатрос», — сказал он доктору.

Затем Эрик приказал немедленно развести пары.

Через четверть часа стало заметно, что «Аляска» догоняет корабль, корпус которого был уже виден невооружённым глазом. Корабль шёл на парусах при очень слабом ветре, под острым углом относительно курса «Аляски».

Но внезапно ход корабля изменился. Из трубы повалил густой дым, оставляя за собой длинную чёрную ленту. Он мчался теперь на всех парах в ту же сторону, что и «Аляска».

— Несомненно! Это «Альбатрос»! — пробормотал Эрик.

И он приказал главному механику ещё прибавить пары. «Аляска» делала уже четырнадцать узлов. Через четверть часа — шестнадцать узлов.

Очевидно, преследуемое судно не в состоянии было развить такую скорость, так как «Аляска» начала его догонять. Через полчаса она настолько приблизилась к нему, что уже можно быть различить расположение мачт, кильватер111, людей, суетившихся на палубе, а затем орнамент на корме и даже буквы, образующие слово «Альбатрос».

Эрик приказал поднять шведский флаг. На «Альбатросе» тотчас же был выброшен звёздный флаг американской федерации.

Ещё несколько минут, и между двумя кораблями расстояние сократилось до трехсот — четырехсот метров. Тогда капитан «Аляски», поднявшись на командный мостик, крикнул в рупор на английском языке:

— Эй, «Альбатрос», я хочу говорить с капитаном! Кто-то поднялся на командный мостик «Альбатроса». Это был Тюдор Броун.

— Я владелец и капитан этой яхты, — сказал он, — что вам от меня нужно?

— Я хочу знать, находится ли у вас на борту Патрик О'Доноган.

— Патрик О'Доноган у меня на борту и сейчас будет сам с вами говорить, — ответил Тюдор Броун.

По его знаку какой-то человек стал рядом с ним на мостике.

— Вот Патрик О'Доноган, — продолжал владелец «Альбатроса», — что вам от него нужно?

Эрик так долго мечтал об этой встрече и в поисках её заехал в такую даль, что теперь, когда очутился перед этим рыжеволосым человеком с расплющенным носом, смотрящим на него подозрительным взглядом, почувствовал себя застигнутым врасплох и сначала даже не знал, о чём его спрашивать. Наконец, собравшись с мыслями, он заставил себя заговорить:

— Я хотел бы побеседовать с вами подробно и наедине. Я вас разыскиваю уже в течение многих лет и приплыл в эти моря, чтобы вас найти. Не перейдёте ли вы на мой корабль?

— Я вас знать не знаю и знать не хочу! Мне хорошо и тут, — ответил О'Доноган.

— А я знаю вас! Я узнал от мистера Боула из Нью-Йорка, что вы находились на «Цинтии», когда она потерпела крушение, и рассказывали ему о ребёнке, привязанном к спасательному кругу. Я и есть тот самый ребёнок, и хочу узнать все подробности, которые вам известны.

— Пусть их вам сообщит кто-нибудь другой. Я не желаю вам ничего говорить!

— Неужели вы не считаете это делом вашей совести?

— Думайте, что хотите, а мне на это наплевать, — ответил матрос.

Эрик решил не выказывать своего волнения.