Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

Оршош и Арреш с разных сторон пихнули его в бока, а наагалей блаженно улыбнулся. Представление начало приносить ему удовольствие.

— А потом он пошёл в заведение некой Шканы… М-м-м… Да его жена — святая женщина, — пропел наагалей.

— Так лекарь душ, знает, как успокоить, — вывернулся Оршош.

— И этим лекарем совершенно случайно оказался Ляхай Резной, да?

— Нет, господин. Лекаря зовут Багу̀т Мѝниц, — Оршош с недоумением взглянул на наагалея. — А имя, которое вы произнесли, больше разбойнику подходит. Резной…

— Я видел его на розыскной доске, — Шем, понизив голос, поделился с товарищами.

— Серьёзно? — изумился Арреш.

— Господин, какие неприятности вы опять нашли? — Оршош укоризненно посмотрел на наагалея.

— Не морочьте мне голову, — лениво протянул Ссадаши. Хотя его немного удивило, что подчинённые даже имя лекаря назвали.

А те действительно по дороге заползли к лекарю душ. Ведь над правдивостью легенды надо работать! Даже прикупили зелье для успокоения нервов.

— Ведь именно вы стащили Ляхая.

— Да зачем он нам? — Арреш посмотрел на дядю с возмущением. — Зашли, спросили, дальше пошли…

— …к портному?

— И к нему зашли, — не растерялся племянник. — Дейне платочек купили. И пошли дальше…

— … в храм. Какой разбег! Сперва в бордель, а потом в храм…

— Наверное, устыдился, — Оршош с пониманием пожал плечами. — Когда мы его встретили, он выглядел очень подавленным. Столкнулись прямо у храмовых ворот.

— Что? И внутрь не зашли? — наигранно удивился Ссадаши.

— Да чего мы там забыли? — возмутился Оршош. — Проводили господин Багута, испросили совета, он побеседовал с Дейной, и мы назад пошли.

— А, то есть к переполоху, который начался в храме, вы не имеете никакого отношения?

— Мы слышали какой-то шум… — начал было Оршош, но осёкся и возмущённо уставился на господина. — Наагалей, вы всё же нашли неприятности?!

Ссадаши оскалился. После побега этих дурней, которые даже не пытались скрываться, в храме воцарился хаос! Главный жрец орал и грозился отправить всех выпалывать парк, руками, без каких-либо инструментов. Рядом крутился его помощник и, чуть ли не плача, умолял успокоиться, мол, у них и так все мотыги проржавели, надо пользоваться ими хоть иногда. Его первым в парк и отправили. После беседы со стражей и с палкой в качестве орудия труда.

Прихожан отпустили быстро. Опросили и сразу на выход. Ссадаши притворился слабым и больным господином, который пришёл испросить у Богини благословения, и все разговоры шли через строгого и невозмутимого Шширара. И всё бы хорошо, но на выходе старик-привратник, который до этого перебрасывался масляными взглядами с одной прихожанкой, воззрился на Ссадаши в священном испуге, а затем рухнул на колени и завопил: «Матушка-Богиня, не покидай нас! Грех! Грех за мной! Всё искуплю, только не уходи, Благодетельница!».

Матушкой-Богиней стража очень заинтересовалась. Пришлось выходить из роли слабосильного господина, а потом ещё и дожидаться помощника начальника стражи, который и подтвердил, что да, это гость императора. Ссадаши отпустили, но время было утеряно. Уже у ворот храма ему донесли, что весёлая компания добралась до дворца и преданно ждёт его возвращения. Так что спешить уже было особо некуда.

— Мне их подкинули, — оскалился Ссадаши. — И вы представляете, одна дама в храме клялась, что на неё напал жрец. И, о, странность, по описанию так похож на Дейну…

— Дейну? — удивился Оршош.

— Дейну? — изумился Шем.

— Дейну?! — возмутился Арреш.

Охранники переглянулись и одновременно посмотрели на господина.

— Врут!

— Девочка всё время была с нами, — Оршош взглянул на господина почти с обидой, даже гордо подобрал хвост, став на миг похожим на почтенную компаньонку невинной девушки, до глубины чепца возмущённой наветом.

— И она болеет, — напомнил Арреш. — Напасть она может только на землю, если ноги подкосятся.

А кнут он лично отобрал и лезвие от крови протёр.

Наагалей и охранники в молчании уставились друг на друга. Ссадаши улыбался, подчинённые преданно таращили глаза. Господин прекрасно понимал, что ему пудрят мозги, охранники тоже прекрасно понимали, что им не верят. Но ни одна из сторон не переживала из-за этого. Наоборот, они будто бы, каждый по-своему, наслаждались представлением.

Которое разыгрывалось не в первый раз.

— Опять взялись за старое? — Ссадаши с улыбкой переломил рыбий скелет и бросил его в Оршоша.

— Господин, вы нас постоянно в чём-то обвиняете, — обиженно протянул Оршош. — Мы просто глупые, неумелые, недальновидные, но мы целиком преданы вам и семье Фасаш.

— И семье Фасаш больше, чем мне, — досадливо скривился наагалей.

Орать на этих негодяев было бесполезно, бить их уже не хотелось, поэтому…

— Жалованье за этот месяц не получите.

Наги тоскливо переглянулись, но спорить не стали. А Арреш, ещё полчаса назад переживавший, что он ограбил Ляхая — забыл сунуть тому в карман оплату за утехи, — малость воспрял. Шем, который тоже вернулся с несколькими лишними кошельками, украдкой пихнул его хвостом. Жалованье на этот месяц они себе добыли.

Ссадаши прошёл мимо вытянувшихся охранников и скрылся в покоях. Оршош, Шем и Арреш было подались к двери, чтобы послушать, но помешал Шширар.

— Оршош, — наг строго посмотрел на товарища, — отойдём-ка.

Оршош скривился, выбросил рыбьи останки в окно и пополз следом за помощником наагалея.

Тот не ушёл далеко. Прижал Оршоша за первым же поворотом и разъярённо прошипел ему в лицо.

— Совсем сдурел?! Он твой господин, как смеешь с такой лёгкостью нарушать его приказы?!

— Я слуга рода Фасаш! — прошипел сквозь зубы Оршош. — Так же, как и наагалей! И забочусь в первую очередь о благополучии семьи. А её благополучие зависит от наагалея. И я в первую очередь думаю о нём и о его сохранности!

— Так ты из-за беспокойства о его безопасности заставил его мотаться по всему городу?! — зарычал Шширар и в сердцах наступил на кончик хвоста Оршоша.

— Я в беспокойстве о нём заставил мотаться его по городу! — зарычал в ответ Оршош. — Ты не хуже меня помнишь, что сказали старейшины. Смотреть за наагалеем! Ты видишь, в кого он превратился?!

Шширар разъярённо выдохнул, но ничего не ответил.