Созвездие верности - Луанн Райс

– Я никогда и не сомневалась в этом.

– И Зеб женился на мне.

– Этого я никогда не забуду, – мрачно ответила Румер, невозмутимо глядя на Элизабет.

– Вот и отлично, – Элизабет вдруг ощутила прилив первобытной ненависти к сестре, сгорая от желания набить ее невозмутимую морду. Она чувствовала себя злобной мачехой, а то и гадкой колдуньей, и теперь твердо решила пойти на что угодно, лишь бы рассорить Румер с Зебом. И забрать обратно то, что принадлежало только ей. Майкла…

– Подумай об этом на досуге. А я пока пойду, повидаюсь со своим сыном.

– Мама… Что ты тут делаешь? – удивленно спросил Майкл, глядя на нее из лодки, в которой он сидел вместе с Куин.

– Боже мой! – сказала его мать, властно протягивая ему руку. Сейчас она изображала королеву Англии. Властную, блистательную, потрясающую воображение. – Когда ты успел подрасти на шесть дюймов?

Майкл поднялся, взял ее за руку и, слегка наклонившись, поцеловал ее. Поначалу он подумал, что она хотела спуститься к ним, но, поняв, что она пыталась вытащить его на причал, он высвободил свою ладонь и вернулся к Куин.

Куин же будто оцепенела, как это обычно с ней бывало, если случалось нечто неожиданное. Она втянула голову в плечи, как боязливая черепаха, и нахмурила брови. Но постепенно ее гримаса неодобрения исчезала, превращаясь в улыбку, что, по идее, должно было оказать на мать Майкла хорошее впечатление.

– Так-так, – сказала его мать, наградив Куин голливудской улыбкой. Майкл почуял неладное – его мать явно преследовала свои интересы, и он уже начал догадываться, какие именно. – Твое личико мне знакомо. Ты чья дочка?

– Лили Андерхилл Грейсон. Я Куин.

– О господи. Ну и повзрослела же ты!

– Спасибо, – ответила Куин. Майкл обнял ее и привлек к себе – она успокоилась, думая, что его мать желала им только добра, однако все неприятности были еще впереди. Майкл и хотел бы порадоваться встрече с матерью – он скучал по ней этим летом, – но от нее исходила чуждая ему, смешанная с гневом энергетика, и поэтому он мечтал лишь о том, чтобы она убралась восвояси.

– Мне так жаль твоих родителей, – с печалью в голосе продекламировала его мать. Куин с достоинством приняла ее лживые соболезнования; она кивнула, а затем посмотрела в ту сторону, где десять лет назад утонули ее родители.

– Это было просто ужасно.

– Да, – кивнула Куин и насупилась.

– Мам? – спросил Майкл, намекая ей на то, чтобы она ушла. Он прекрасно знал ее; сейчас она подготавливала почву для чего-то поистине драматического. Возможно, она станет травить какие-нибудь байки о периоде его детства.

– Что учим? – поинтересовалась она.

– Шекспира, – ответила Куин.

– «Ромео и Джульетту», – добавил Майкл.

– Бог мой! Я играла Джульетту в то лето, когда мы с твоим отцом влюбились друг в друга, – улыбнулась она. – Пусть он тебе все расскажет – это самая романтическая история, какую ты только сможешь представить себе.

– Я уже слышал ее, – бросил Майкл.

– А что в ней такого? – спросила Куин.

– Давайте я расскажу, – предложила его мать. – Я играла на сцене театра «Ларк». Твой отец приехал на мой спектакль вместе с тетей Румер, но она ушла пораньше… чтобы успеть на наш поезд.

– До Мыса Хаббарда?

– Ну, разумеется. Любовь здесь рекой течет, это точно, – улыбнулась его мать, и на миг Майклу почудилось, что все обойдется. – Тут витает что-то в воздухе, воде, ветре…

– Винни говорит, что это афродизиак, – сказала Куин.

– Вряд ли Винни следует говорить подобные вещи детям…

– Мы не… – начал было Майкл, но мать заткнула ему рот своей ослепительной улыбкой и продолжила: – Ну, так вот, твой отец преподнес мне розы…

– С тетей Румер, – добавил Майкл. – Они же купили их вместе, да? Еще до того, как она уехала домой на поезде.

– Вполне возможно, – Элизабет зыркнула на сына негодующе. – Ну да ладно; по дороге в театр на мне была моя брошка в виде маяка – та, что мне подарила наша мать. Я считала ее талисманом; театральные актеры ведь очень суеверны, Куин, и прежде чем подняться на сцену, я всегда прикасалась к ней ровно три раза. И так вышло, что в ту ночь, по пути в театр, я ее потеряла. И мне пришлось пропустить обычный ритуал. Я была очень расстроена.

– Представляю, – прошептала Куин. – Я бы умерла, если б обронила мамину брошку.

– Что ж, идем дальше. Представление закончилось, и все вышли на улицу, в чудесную теплую ночь… по улицам слонялись толпы прохожих, народ слушал музыку, спешил в рестораны… а мы с Зебом брели по Грейт-Джонс-стрит – и честное слово, я вообще не помню, что была там раньше… – Элизабет снова улыбнулась и посмотрела Майклу в глаза. – Ну же, Майкл! – подстегнула она сына. – Расскажи своей подруге, что произошло потом.

– Отец поднял ту брошку на дороге, – тихо произнес он.

– Правда? – сверкая глазами, спросила Куин.

– Да, – решительно кивнула его мать. – Зеб просто глянул под ноги и рядом с канализационным стоком, представляешь, посреди… ну вы сами понимаете чего, увидел мою брошку.

– Которую для вас изготовила мать! – восторженно воскликнула Куин.

– И теперь ты знаешь, – сказала Элизабет, – почему «Ромео и Джульетта» имеет особое значение для нашей семьи.

– Мне тоже очень нравится это произведение, – с дрожью в голосе ответила Куин.

– Где ты поселилась? – глядя на мать, спросил Майкл. Гулявшие неподалеку люди обращали на Элизабет Рэндалл внимание, притворяясь, будто бы не узнали ее. Это случалось везде, где бы она ни появилась, и он видел, что такой прием очень нравился его матери.

– Я тут подумала, а может, мне поселиться у вас с отцом?

У Майкла похолодело внутри. Уж не пошутила ли она? А как же его отец и тетя Румер? Он видел, как прошлой ночью они гуляли, держась за руки. А пару дней назад, прогуливаясь поутру в компании Куин до тети Румер, которая обычно отвозила их в школу, он мог поклясться, что это его отец тайком спускался по каменным ступенькам от ее коттеджа, на ходу заправляя футболку в джинсы.

– Э-э… – промычал он.

– Что, Майкл? Ты не хочешь меня видеть? – спросила она.

Как объяснить ей, что его полностью устраивало нынешнее положение дел? Его отец изменился: он был веселее, приятнее в общении, расслабился, что ли. Они с Майклом теперь ужинали вместе, чему Майкл был только рад. По правде говоря, когда однажды вечером Зеб ушел на супчик к тете Румер, Майкл даже заскучал по нему.

– Ладно, что уж тут попишешь, – быстро сказала его мать. – Я по твоему лицу вижу, что не хочешь.

– Мам, ты не так…

– Девушка должна знать, когда ей не рады, правильно, Куин?

Куин опять оцепенела и нахмурилась, не в силах понять странных хитросплетений в отношениях между членами семейства Мэйхью.