Путы для дракона - Сергей Радин

— А меня не научил такому.

Удержаться было трудно: Юлий, чуть отвернувшись, улыбнулся.

— Не всё сразу. Ты ведь тоже не объяснила своё присутствие в пространстве тех мальчиков, которых привёз Марк… Ну, всё, пошли. Я узнал всё, что хотел.

Они спускались по широкой лестнице, и Анюта морщила носик, пока не решилась спросить:

— Юлий, раз уж ты всё равно всё знаешь… Почему Мишка такой большой, а ведёт себя, как маленький?

— У него эмоциональная блокада. Что‑то связанное с детским испугом.

— А, помню. На него напали собаки. А снять эту блокаду можно?

— Можно, и очень легко. Удивляюсь, что отец этого не сделал, — сказал Юлий и осёкся. Однако девочка продолжала спокойно идти рядом и откликнулась безмятежно:

— Папа забыл всё и наверняка не помнит, как делаются такие вещи… Юлий, ты возьмёшь меня на охоту?

Юлий так и не понял, о чьём отце они говорили. Или о чьих отцах. Или девочка решила, что все взрослые умеют работать в паранормальном ключе? Что работа с эзотерическими дисциплинами — часть взрослой жизни?..

Чуть только они шагнули с последней ступени, как девочка нетерпеливо задёргала ладошку из его большой ладони, собираясь куда‑то немедленно бежать. Юлий с трудом поймал её ускользающие пальчики.

— Эй, торопыга! Куда?

— На озеро, конечно! Снимать Мишкину блокаду!

— Но ты даже не знаешь, как она выглядит!

— Почему не знаю? Буду искать собак!

Её синие глаза вглядывались в Юлия удивлённо и чуточку снисходительно: если ты хотел поставить передо мной хитроумную задачку с длиннющими доказательствами и длиннющей цепочкой последовательных решений, то возился ты зря — решение у меня в кулачке, и вообще, взрослые излишне любят всякие предисловия и церемонии.

Он считал эту мысль, когда вник в сложный эмоциональный узор, скрыть который Анюта пока не умела. И защитить тоже. Поэтому, пока она смотрела ему в глаза, Юлий сосредоточился на собственных пальцах, и вскоре тёплая волна покоя нежно обвеяла и смягчила задорную волну Анюты, весело кипевшую под девизом: «Узнать всё — и немедленно! Сделать всё — и сейчас же!» Схлынувшее напряжение можно было определить даже по тому, что девчоночья ладошка перестала ёрзать в его ладонях…

Юлий усмехнулся: удобно притворяться недоучкой в собственном ремесле, никто и не подумает проверять следы воздействия. Хотя перед Анютой стыдно.

— Анечка, последнее задание на сегодня. Разбуди‑ка мне братьев–разбойников да своди их ещё разок на озеро. Мигель‑то, может, и хотел бы на охоту да не с такой компанией. А Марк вообще считает такую охоту, как у нас, детской забавой. Твой же пони для скачек не приспособлен. Твоё задание состоит в том, чтобы братья подружились с Мишкой и Вадимом, но подружились по–настоящему. Ты не должна корректировать их поведение. Это понятно?

— Понятно. А если не получится?

— Тогда просто приятно проведите время. На обед можете не приходить домой — я пришлю к вам кого‑нибудь с корзиной для пикника. В лодочном сарае есть пара скутеров на ходу и несколько катамаранов… Да, если понадобится, попросите смотрителя, чтобы он превратил теннисный корт в волейбольную площадку.

Маленькая, радостно попискивающая комета снова взлетела на второй этаж. Как уж она объяснила братьям–разбойникам причину их сна и своего вторжения к ним, неизвестно, только спускалась Анюта, несомая над ступеньками двумя парнями. Добравшись донизу, Марк и девочка сразу побежали из дома. Мигель остановился с Юлием и сказал, улыбаясь:

— Давно я так не смеялся! Эта егоза — чудо! Где ты её откопал?

— Эта — последняя. Таких больше нет, — заявил Юлий. — Пользуйтесь случаем — общайтесь. Аня хочет пикника — поможете ей?.. Да, вот ещё что. Любые перевоплощения, пожалуйста, только не на глазах у девочки. Ты и так здорово напугал её на балу.

— Она… видела? Юлий… — Мигель заколебался, прикусил губу. Синие глаза вспыхнули холодным блеском. — Тебе я могу довериться. У меня проблемы с перевоплощением. Ты единственный из нас учился в университете. Покажи, как там это делается… Понимаешь, я не всегда сразу могу стать снова человеком…

— … потому что тебе нравится быть зверем.

— Только не надо читать мне мораль! Я прошу о помощи, а ты пользуешься случаем и…

— Мигель, ты не понял. Я не читаю тебе мораль, я уже объясняю, почему у тебя перевоплощение проходит туго — именно с точки зрения человека, прошедшего курс в университете. Первое, чему там учат, — это полное понимание обоих состояний — человеческого и звериного. Какому состоянию отдаёшь предпочтение, то воплощение и будет господствующим. Тебе нравится быть зверем — и я тебя понимаю: полная свобода и чувство вседозволенности вскружат голову кому угодно. Но это — твой барьер, который и затягивает обратный процесс перевоплощения.

— Так просто?

— В объяснении — да. Видел бы ты меня в университете, когда месяца два наши академики пытались вывести меня из личины волка.

— Так ты тоже?!

— А ты думал — единственный–неповторимый прошёл через такое?

Мигель провёл ладонью по коротким чёрным волосам, в задумчивости взлохматив их и превратившись в растерянного мальчишку.

— А сейчас как у тебя?

— У меня дом, поместье. Когда на тебе ответственность за людей, которые зависят от тебя, перевоплощение занимает секунды и проходит совершенно безболезненно. Будь я постарше, я бы посоветовал тебе создать семью. Но поскольку разница между нами небольшая, то предлагаю: когда у тебя будет свободное время, посмотри мои старые лекции. Я, конечно, не думал, что они пригодятся, так, на память оставил… Марку, вон, пригодились…

— Марк? А что с ним?

— То же самое. Он не рассказывал тебе, как приплёлся ко мне в позапрошлом году, голодный и раненый — охотники подстрелили? Его любимое воплощение — тигр. А передо мной предстал такой монстр, что в первую минуту я решил: у меня галлюцинации. С тех пор, насколько я знаю, он и не пробовал заниматься перевоплощениями. Кстати, поговорите об этом. Плохо, что вы мало видитесь и не обсуждаете всё, что с вами происходит. Вы всё‑таки братья. И речь не столько об опыте, сколько о вашем одиночестве. Не так ли, братишка?

Юлий шагнул к Мигелю и чуть приобнял его за плечи. Мигель насупился, но старший брат шутливо боднул его в лоб и тихо засмеялся.

— Не куксись. Никто не виноват, что судьбы складываются так или иначе.

— В нашем случае виноватый есть, — буркнул Мигель и вздохнул: — Я не хотел тебе говорить, но… В общем, до прихода к тебе я останавливался в охотничьем домике. Я был немного не в себе, а в такие моменты у меня начинается непроизвольное перевоплощение… Боюсь, комната испорчена безнадёжно.