Вирус бессмертия - Дмитрий Янковский

Шофер замер, не зная, что делать. Резко и прерывисто зазвенел звонок, поднимая караул по тревоге, раздался топот ног и тут же пальба со стороны подвала, где держали арестованных.

– Всем на второй этаж! – громко приказал незнакомый голос. – Занять позиции у окон! В подвал не спускаться!

Сердюченко рванул вниз, прекрасно понимая, что после убийства следователя ему не следует попадаться на пути вооруженного караула. Чувствуя, что добежать до спасительного коридора он не успеет, шофер неуклюже перевалился через перила, спрыгнул на пол и забился под лестницу. Над головой тут же загрохотали сапоги десятка бойцов. Зазвенели битые стекла, началась непрекращающаяся пальба, прерываемая гулкими взрывами бомб.

«Похоже, до меня уже никому нет дела», – сообразил Сердюченко, на карачках выползая из-под лестницы.

Застарелая пыль забилась ему в ноздри, вызывая непреодолимое желание чихнуть, но он, побагровев и зажав нос рукой, все же сдержался. Ввалившись в спасительный коридор, ведущий к машине, Сердюченко отдышался и достал «наган». Даже если он и попадется кому-нибудь на глаза в такой канонаде, оружие в руке шофера ни у кого не вызовет подозрения. Добежав до лестницы, спускающейся во двор, он, кряхтя и потея, преодолел расстояние до двери и наконец прорвался к стоящей у ворот «эмке». По ушам тут же ударила пулеметная очередь.

Недолго думая, Сердюченко заткнул револьвер за пояс, распахнул дверцу, достал из-под сиденья заводную ручку, вставил в отверстие под радиатором и принялся вращать, пытаясь запустить мотор. Но впервые за последнее время это не получилось сделать с первого раза.

– От ить дьявол! – ругнулся он, переводя дух, и снова взялся за дело.

Наконец мотор чихнул и заработал как положено.

– Стоять! – тут же крикнул от ворот красноармеец, поднимая винтовку. – Глуши мотор! Не велено никого выпускать по тревоге.

Сердюченко колебался лишь секунду – выхватил «наган» и в два выстрела уложил постового.

«Всех загоню в адово пламя! – подумал он, втискиваясь за руль. – Попили чужой крови? Ну, пришел черед и ответ держать!»

Пулемет зашелся длинной очередью, как кашлем, он молотил и молотил по двору, выбивая из стен и с земли клубы пыли. Сердюченко представил, каково его сообщникам во дворе, и у него спина похолодела от страха.

– Как они еще держатся там? – прошептал он, со скрежетом вгоняя передачу. – Ну ладно Богдан – он бессмертный. Но там ведь Верочка! Верунчик мой! Веруся! Верусечка!

Он утопил педаль газа в пол и погнал машину прямо на пулеметное гнездо, с каждой секундой разгоняясь все быстрее.

«Убьюсь», – мелькнуло у него в голове.

Но эта мысль заставила лишь прибавить скорость. Шофер увидел, как пулеметчик, осознав опасность, начал разворачивать ребристый ствол в сторону «эмки», но для Сердюченко это все уже не имело значения. Он представил себя смертоносным снарядом, летящим точно в цель, и вся его жизнь превратилась в этот полет.

Автомобиль с ревом врезался в мешки с песком, раскидав их, опрокинув захлебнувшийся пулемет, откинув радиатором стрелка на землю. От жестокого удара шофера бросило грудью на руль, и мир померк для него.

Едва умолк пулемет, из окон плотным огнем начали бить винтовки.

– Сердюченко сбил пулеметчика! – выкрикнул Ли. – Но, кажется, ему тоже досталось.

– Назад! – рявкнул Богдан, махая руками. – Всем в подвал, а то побьет рикошетами!

Женщины отошли в глубину, а китаец подхватил винтовку и начал прицельно снимать стрелков из окон. Через секунду, подобрав со ступеней карабин караульного, за решеткой показалась Шамхат и, быстро орудуя затвором, выпустила по окнам всю обойму. Стрельба стихла.

– Чисто! – крикнула она Богдану. – Это ваш автомобиль?

– Да, – ответил он. – Только неизвестно, что с шофером.

Машина застыла посреди развороченного пулеметного гнезда, мотор заглох. Штук пять винтовочных пуль пробили крышу и двери «эмки», а две аккуратные дырочки виднелись в боковом стекле, мешая разглядеть, что стало с водителем.

Вдруг на переднем сиденье что-то шевельнулось.

– Живой, Сердюченко? – выкрикнул Богдан.

– Живой, – раздалось из машины. – Руку малость зацепило.

– Завестись сумеешь?

– Да лучше бы помог кто!

Богдан подскочил к машине, взял протянутую шофером заводную ручку и в несколько мощных рывков запустил мотор.

– Ли! Шамхат! – распрямив спину, позвал он. – Выводите всех! Только следите за окнами!

Сам он бросился к воротам и распахнул створки. Но не успел вернуться к машине, как из-за поворота раздалось тарахтение двух грузовиков, приближающихся на большой скорости.

Одна из женщин, невысокая, но стройная, бросилась к Сердюченко и разрыдалась, обнимая его за шею. Он растерянно замер и осторожно погладил ее по голове здоровой рукой, приговаривая:

– Ну все, Верочка, вот все и закончилось! Верусик мой. Сейчас мы уедем. За границу уедем. Далеко-далеко. У меня документы есть.

Рокот приближающихся моторов становился все громче.

– Увози женщин! – выкрикнула Шамхат, выводя шофера из ступора. – Желтолицый, выкатывай пулемет! Умеешь с ним обращаться?

– Приходилось! – развеселился китаец, разворачивая тяжелый станок с «максимом».

– Куды ж мне их везти? – засуетился Сердюченко, высвобождаясь из объятий жены.

– Куда сможешь! – ответила Шамхат, перезаряжая карабин. – Если не остались в камерах, то знают куда бежать.

Жена Сердюченко помогла пятерым женщинам забиться в тесный салон «эмки», сама вскочила на подножку рядом с водителем, и машина, натужно урча, выкатилась со двора.

Богдан помог Ли докатить пулемет до ворот, сам подобрал с земли винтовку убитого красноармейца и занял позицию, присев на одно колено.

Когда к парадному входу управления подъехали две нагруженные бойцами полуторки, Шамхат точным выстрелом в лобовое стекло сняла командира первой машины, а Ли встретил пулеметным огнем прыгающих через борта энкавэдэшников. Зашипели пробитые колеса, из кузова полетели щепки, а из радиатора снопы искр. Тут же мотор полыхнул и разгорелся, выплевывая из-под капота клубы густого черного дыма и оранжевые языки пламени.

Однако бойцам из второй машины удалось сгруппироваться, и они плотным винтовочным огнем отсекли Богдана и Шамхат от китайца, вынудив их занять позицию за сугробом на другой стороне улицы. Богдан изловчился и швырнул в гущу нападавших бомбу. Грохнул взрыв, раскидывая тела и обломки досок от кузова. В сугроб ударили тяжелые осколки, выбивая серые фонтанчики снега.

Ли непрестанно молотил из пулемета, не давая бойцам вылезти из-под машин и начать вести прицельный огонь. Время от времени кого-то из них доставала очередь китайца – раздавался короткий вскрик, и на снег из-за колеса вываливалась винтовка.

Но в конце концов в пулемете заклинило ленту, и Ли пришлось ее высвобождать, прикрываясь щитком от свистящих пуль. Иногда они попадали в броню, страшно визжа рикошетами.

– Надо отходить, – сказала Шамхат, стараясь прикрыть китайца огнем из карабина.

– Ли, бросай пулемет! – крикнул Богдан по-китайски. – Да брось ты его! Отходим!

Китаец вскочил на ноги и зигзагом метнулся за угол забора. Шамхат попыталась выбраться из-за сугроба, но ударившие в снег пули заставили ее вернуться в укрытие.

– Дорогу не перейти, – сообщила она. – Придется отходить в другую сторону.

Прикрываясь дымом горящей полуторки и огнем карабина, Шамхат и Богдан переползли в боковой проулок, а потом рванули через дворы, через заборы, пока не удостоверились, что оторвались от возможной погони. В закутке заваленного снегом проходного двора они отдышались и затолкали винтовки в сугроб.

Богдан, не в силах больше сдерживаться, бросился к Шамхат и заключил ее в объятия.

– Сколько лет, – шептал он, – сколько долгих лет мне пришлось прожить без тебя!

– Это я – непутевая, – грустно улыбнулась Шамхат. – Тебе снова пришлось меня спасать. Как тогда, в Севилье.

– В Севилье было труднее, – вспомнил Богдан. – Тогда пришлось нанимать целую банду разбойников.

– И как только ты меня нашел?

– По платку. По той песне, что ты написала. Правда, если бы не Лидочка, ничего бы я о тебе не выяснил. Узнав, что меня зовут Богданом, она рассказала, что с тобой произошло.

– Как в прошлый раз, – Шамхат коснулась губами щеки Богдана. – Я же говорила, что если все будут понимать твое имя, я никогда насовсем не потеряю тебя.

– Ну уж теперь я от тебя на шаг не отойду! – пообещал он.

– В прошлый раз ты тоже так говорил! – усмехнулась Шамхат.

– В прошлый раз мы вместе решили, что мне надо отправиться на Тибет, чтобы найти рукопись о Знаке Шамаша.

– Вместе? – прищурилась Шамхат. – Это ты решил – вот как было! Я собиралась идти с тобой!

– Это было невозможно. Даже если бы я рекомендовал тебя на службу в ЧК, даже если бы тебя взяли, то в экспедицию не включили бы все равно.