Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Получалось так, будто Съезд сам покончил с собой, а заодно и с Кабинетом Министров СССР и прежним Верховным Советом СССР. Внешне это выглядело законно, конституционно, что и пытается обыграть Горбачев, рядясь в мантию законника и конституционалиста.
«По данному поводу,
― заявляет он,―
было немало спекуляций, некоторые договаривались до того, что будто Горбачев и лидеры республик совершили своего рода государственный переворот, не удавшийся путчистам. Это ― чепуха уже потому, что все сентябрьские решения были приняты самим съездом, иначе говоря, конституционным путем. Далее, потому что был сохранен высший законодательный орган ― Верховный Совет. И, наконец, потому, что серьезная реорганизация структур управления страной была предпринята не по прихоти лидеров, а как вынужденная, временная мера, продиктованная последствиями путча, новыми реальностями. Иначе говоря, мы ни на шаг не преступили Конституцию»
Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 585Доказывая последний тезис, Горбачев особенно усердно прикрывается Съездом:
«Президент и руководители республик вышли ведь со своим Заявлением не куда–нибудь, а на Съезд ― высший орган государственной власти, конституционный орган. Обратились к нему, к его конституционной компетенции. И это что ― заговор?»
Горбачев М.С. Августовский путч. Причины и следствия. С. 42Итак, никакого принуждения или насилия по отношению к Съезду и Верховному Совету. На этом стоит и А. А. Собчак, делая в своем «Политическом пунктире» запись:
«Самороспуск Верховного Совета и Съезда народных депутатов СССР»
Собчак А. А. Жила–была коммунистическая партия. С. 36Термин «самороспуск» должен, вероятно, подчеркнуть добровольность и, следовательно, конституционность прекращения деятельности Съезда и Верховного Совета. Перед нами явная натяжка, если не сознательная фальсификация событий. Надо вспомнить обстановку в стране, возникшую после 19―21 августа 1991 года. Насильственный роспуск КПСС, шельмование ее руководящих органов, случаи погромов партийных зданий, экспроприация собственности партии, арест гэкачепистов и заключение их в тюрьму, гонения на тех, кто поддержал или сочувствовал ГКЧП, кадровые чистки, доносы на «неблагонадежных», инициируемые и поощряемые сверху, истерия в средствах массовой информации, требования учредить нечто вроде ВЧК ― все это придавало «текущему моменту» характер определенной репрессивности. Закрывать глаза на это, ослушаться власть имущих и рисковать, зная по недавнему прошлому, что «сила солому ломит», депутаты, конечно, не могли, и они сделали вид, будто сами решают судьбу Съезда, тогда как на деле им пришлось подчиниться диктату Горбачева и республиканских руководителей (К чести Съезда надо сказать, что был и протест со стороны отдельных депутатов, о чем рассказывает сам Горбачев:
«Я высоко оцениваю тот факт, что при всем многообразии мнений большинство народных депутатов с высокой ответственностью отнеслись к оценке ситуации и поддержали Заявление. Но не могу я согласиться с теми из выступлений, в которых Заявление изображалось как нечто идущее вразрез с Конституцией и законами страны, более того, оценивалось чуть ли не как еще один переворот»
(Горбачёв М. С. Августовский путч. Причины и следствия. С. 42)При этом
«в критике Заявления сошлись крайние правые и крайние левые»,
что для Горбачёва было
«удивительно»
(там же)На наш взгляд, подобное сходство говорит об обоснованности критики Заявления. А сама критика свидетельствует о том, что как среди «крайних левых», так и среди «крайних правых» (и это особенно примечательно) были мужественные и честные люди, болеющие за судьбу своего Отечества), которые еще в рамках ново–огаревских соглашений вели СССР к распаду. Какая же тут законность и конституционность? Их нет. И это совершенно ясно ученым, российским и зарубежным.
Итальянский историк Д. Боффа пишет:
«Однажды прибегнув к практике свершившихся фактов, не слишком беспокоясь об их законности, было трудно ввести процесс в правовые рамки, то есть пойти по пути, который амбициозно провозгласила перестройка. Жертвой этого явления стал и советский парламент. От имени глав республик Горбачев предложил ему самораспуститься, уступив место временному Верховному Совету. Предложение вызвало протест, но было ратифицировано, никто не затруднил себя слишком тщательной проверкой относительно законности этой процедуры»
Боффа Д. От СССР к России… С. 247В «Политической истории», подготовленной коллективом российских авторов, говорится:
«Съезд народных депутатов СССР был распущен, а на переходный период до заключения нового союзного договора между республиками высшим представительным органом власти стал радикально реформированный Верховный Совет СССР; вместо Кабинета министров создавался аморфный и явно безвластный межреспубликанский экономический комитет, большинство союзных министерств ликвидировалось»
Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. Т. 2. С. 655.Теперь мы можем сказать: все то, что было сделано Горбачевым, Ельциным и другими республиканскими лидерами после провала ГКЧП, предопределило беловежский сговор в декабре 1991 года. С устранением КПСС и развалом КГБ СССР сломались мощные государственные скрепы, удерживающие целостность и неделимость Советского Союза.
«Роспуск Съезда народных депутатов СССР,
― справедливо замечает А. И. Лукьянов,―
повлек за собой стремительное ослабление союзной власти. Начался обвальный процесс отторжения республик от того политически и экономически единого организма, каким был Советский Союз»
Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 66.«Реформирование» Верховного Совета СССР, явившееся, в сущности, его ликвидацией, нанесло смертельный удар центральной законодательной власти. Новый Верховный Совет как переходный законодательный орган
«оказался мертворожденным. Собирался он крайне редко, и, когда это случалось, из–за отсутствия кворума он почти никогда ничего не мог решить»
Боффа Д. От СССР к России… С. 247Замену Кабинета министров СССР на временный межреспубликанский экономический комитет, ликвидацию большинства союзных министерств нельзя истолковать иначе, как упразднение центральной исполнительной власти.
Итак, Центр был разгромлен. Настало время, когда можно было переводить процесс разрушения СССР в период активного распада, что опять–таки было сделано собственноручно Горбачевым. 6 сентября, т.е. на следующий день после роспуска Съезда народных депутатов СССР, за его подписью вышли постановления новоиспеченного Государственного Совета СССР о предоставлении независимости Латвии, Литве и Эстонии. Связь между роспуском Съезда и этим актом для нас несомненна. При наличии Съезда его прохождение было бы весьма проблематичным. Роспуск развязал Горбачёву руки, и он, наконец, выполнил пожелание американского президента Дж. Буша
«отсечь, отпустить на волю эти республики»
Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 305(Не знаем, на каком основании М. Я. Геллер заключил, будто американская дипломатия
«к независимости Прибалтийских республик относилась недоброжелательно»
(Геллер М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 571)Перед нами, по–видимому, угловатая попытка приукрасить политику американцев, которые никогда официально не признавали вхождение в состав СССР стран Балтии.)
Примечательно, что еще 2 сентября, т.е. до упомянутого постановления Государственного Совета, Дж. Буш позвонил руководителям Литвы, Эстонии и Латвии, чтобы
«сообщить им о готовности США немедленно установить с ними дипломатические отношения»
Геллер М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 570–571Значит, президент США знал, что в самое ближайшее время последует объявление Горбачевым независимости прибалтийских республик. Но, поступая в соответствии с желанием американцев, Горбачев решительным образом разошелся с Конституцией СССР, по сути растоптал ее.
Предоставление независимости республикам Прибалтики побудило другие республики Союза принять законы,
«упрочивающие их суверенитет и делавшие их фактически неподвластными Москве»
