Николаевская Россия - Астольф де Кюстин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
37
Действительно, медицинская наука в России в это время представлена была почти исключительно немецкими врачами, как известный Гильдебранд, Мойер и др. Блестящий хирург лейб-медик Н. Ф. Аренд был на вершине славы. При дворе состояли бесчисленные немецкие врачи: Стофреген, Шлегель, Раух, Рюль, Мандт и др. Но уже выдвигались и молодые русские врачи, между ними в первую очередь, конечно, Н. И. Пирогов. В 1827 году Николая I в путешествии по России сопровождал молодой русский хирург И. В. Енохин, причисленный в 1837 году к штату цесаревича. Говоря о лейб-медике, единственном порядочном русском враче, Кюстин имел в виду или Енохина, или почетного лейб-медика Д. К. Тарасова, присутствовавшего при смерти Александра I и оставившего интересные воспоминания. Последние были записаны им много позднее, но уверенность, с которой Кюстин говорит о том, что русские придворные врачи — хорошие мемуаристы, дает основание предполагать, что Тарасов в личной беседе с Кюстином делился своими воспоминаниями и тем самым привел собеседника к этой уверенности.
38
Граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков (1790–1854), член Государственного совета, обер-церемониймейстер и камергер.
39
Бастилия — знаменитая государственная тюрьма в Париже, 14 июля 1789 года разрушенная революционным народом. Это событие знаменовало начало активного участия народных масс в Великой революции.
40
На следующий день после восстания декабристов в Петербурге Александра Федоровна записала в свой дневник: «Я думала, что мы уже достаточно выстрадали и вынесли (в период междуцарствия. — Ред.). Но волею неба нам было суждено иное. Вчерашний день был самый ужасный из всех, когда-либо мною пережитых… Нельзя было скрывать от себя опасности этого момента. О Господи, уж одного того, что я должна была рисковать драгоценнейшей жизнью, было достаточно, чтобы сойти с ума… Боже, что за день! Каким памятником останется он на всю жизнь!..» Как известно, самая коронация долго откладывалась из-за нервной болезни императрицы, от которой она страдала всю жизнь.
41
В 1722 году в отмену старого порядка наследования престола посемейному старшинству Петр I издал новый указ, согласно которому император должен был сам избирать себе наследника. После сего многие десятилетия престол российский замещался менее всего в зависимости от воли самих самодержцев. Закон этот просуществовал до 1797 года, когда Павел I восстановил право старшинства.
42
Сикстинская капелла в Риме, построенная в 1473 году при папе Сиксте IV, одна из домовых церквей пап в Ватиканском дворце, знаменитая своей стенной и плафонной живописью. Другую славу капеллы составлял ее хор, долгое время считавшийся лучшим в мире. Для наибольшей свежести и чистоты звучания сопрановые и альтовые партии поручались кастратам. Miserere — церковное католическое песнопение.
43
В середине XVIII столетия в Петербурге водворилась итальянская опера, пользовавшаяся большим успехом. Приглашенные при Екатерине II руководить ею два известных итальянских композитора — Сарти и Галуппи — сочиняли многочисленные песнопения для православной церкви на славянские тексты в стиле итальянской оперы. Этим они внесли в русскую церковную музыку совершенно новый элемент.
44
Джиакомо Мейербер (1791–1864), знаменитый оперный композитор, автор «Роберта-Дьявола», «Гугенотов», «Африканки» и т. д. Он являлся создателем стиля «большой оперы», требовавшей значительного числа участников и пышной постановки.
45
Митрополит Петербургский Серафим, в миру Стефан Васильевич Глаголевский (1763–1843). Это тот самый митрополит, который 14 декабря 1825 года выезжал уговаривать мятежников сложить оружие, на что солдаты советовали ему убраться восвояси, ибо здесь ему нечего делать. Впоследствии ходили слухи, что в суде Серафим особенно настаивал на смертной казни декабристов.
46
Уверенность, с которой автор говорит о семейных добродетелях Николая I, производит впечатление забавного курьеза, свидетельствующего об артистическом лицемерии государя. Николай был чрезвычайно женолюбив, и фаворитизм процветал при русском царе. Не удовлетворяясь официальной, общепризнанной фавориткой В. А. Нелидовой, даже жившей во дворце, Николай дарил сугубым вниманием не только всех фрейлин и иных придворных дам и девиц, но очень часто оказывался весьма благосклонен и к случайным встречным из среднего сословия. Наблюдательный соотечественник Кюстина, живший в России, рассказывал, что «если он [царь] отличает женщину на прогулке, в театре, в свете, он говорит одно слово дежурному адъютанту. Особа, привлекшая внимание божества, попадает под наблюдение, под надзор. Предупреждают супруга, если она замужем, родителей, если она девушка, о чести, которая им выпала. Нет примеров, чтобы это отличие было принято иначе как с изъявлением почтительнейшей признательности. Равным образом нет еще примеров, чтобы обесчещенные мужья или отцы не извлекали прибыли из своего бесчестья.
«Неужели же царь никогда не встречает сопротивления со стороны самой жертвы его прихоти?» — спросил я даму, любезную, умную и добродетельную, которая сообщила мне эти подробности. «Никогда! — ответила она с выражением крайнего изумления. — Как это возможно?» — «Но берегитесь, ваш ответ дает мне право обратить вопрос к вам». — «Объяснение затруднит меня горазда меньше, чем вы думаете: я поступлю как все. Сверх того, мой муж никогда не простил бы мне, если бы я ответила отказом» (цит. по: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. М., Л., 1928. С. 439). Н. А. Добролюбов в недавно опубликованной его статье «Разврат Николая Павловича и его приближенных любимцев» (Голос минувшего. 1922. № 1. С. 65) сообщал, что «нет и не было при дворе ни одной фрейлины, которая была бы взята ко двору без покушений на ее любовь со стороны или самого государя, или кого-нибудь из его августейшего семейства. Едва ли осталась хоть одна из них, которая бы сохранила свою чистоту до замужества. Обыкновенный порядок был такой, брали девушку знатной фамилии во фрейлины, употребляли ее для услуг благочестивейшего, самодержавнейшего государя нашего, и затем императрица Александра начинала сватать обесчещенную девушку за кого-нибудь из придворных женихов». Так складывалась интимная жизнь царской семьи, которой доверчиво восторгался Кюстин. Как известно, эти придворные нравы и обычаи послужили Л. Н. Толстому темой для его «Отца Сергия». В свете этих данных понятным делается и совет Пушкина жене не хлопотать о помещении сестер ко двору. «Коли и возьмут, то подумай, что за скверные толки пойдут по свинскому Петербургу… Мой совет тебе и сестрам — быть подале от двора, в нем толку мало».
47
Венский конгресс,
