Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совместный поход ромеев и сирийских франков против эмиратов Алеппо и Шейзара
Подготовка к войне была тщательно продумана. Ранней весной 1138 г. «в Антиохии и прибрежных городах» франки «арестовали многих мусульманских купцов, людей из Алеппо и торговцев, всего около пятисот человек»[1314]. В начале апреля объединенная христианская армия, под общим командованием императора Иоанна II Комнина, князя Раймонда Антиохийского и графа Жослена II Эдесского, пересекла Оронт и вторглась в пределы Алеппского эмирата. Как повествует Ибн аль-Каланиси, «греки (…) схватили большое число людей из Алеппо и его пригородов»; в особенности пострадали южные и западные окраины. Однако эмир Зенги оставил сильный гарнизон, под началом атабека Савара. К тому же, Алеппо не испытывал недостатка в припасах и местном ополчении. После нескольких кровопролитных столкновений ромеи и франки должны были отступить[1315]. Дотла разорив предместья Алеппо, но не решаясь атаковать сам город, василевс Иоанн II сосредоточился на завоевании городов-крепостей, расположенных на стыке Антиохийского княжества и Алеппского эмирата. Под натиском ромеев и франков пали города Бизаа, Аль-Атариб, Маарат ан-Нуман и Кафартаб. Причем при взятии крепости Бизаа имело место массовое обращение арабского населения из ислама в христианство. Согласно хронике Ибн аль-Каланиси, «кади Бизаа принял христианство, вместе с многими уважаемыми горожанами и другими людьми, числом примерно четыре сотни человек»[1316]. Сохранившие свою веру мусульмане были, вопреки соглашению, уведены в плен и обращены в рабство[1317]. Бизаа, как уже было сказано выше, была передана василевсом Жослену II Эдесскому; остальные города, очевидно, достались князю Раймонду де Пуатье и его баронам, т. к. до 1134–1135 гг. они входили в состав Антиохийского княжества[1318].
Наконец, франко-византийская армия, вновь повернув в сторону Оронта, вышла к Шейзару. Ромейские войска захватили нижний город, а императорские осадные орудия с сокрушительной силой уничтожали еще непокоренные укрепления. Уроженец Шейзара — Усама ибн Мункыз оставляет в своей «Книге назиданий» устрашающие воспоминания о том, как камни, пущенные из византийских орудий, внезапно и неумолимо разносили дома и тела жителей осажденного города[1319]. Никита Хониат также оставляет драматичное описание осады: «в течение многих дней, на близком расстоянии происходили схватки, стычки и настоящие битвы, и единоборства храбрецов, и бегства, и отступления, и взаимное стой и другой стороны преследование. Хотя перевес всегда оказывался на стороне римлян, но и неприятели, несмотря на то, что во множестве падали от меча и засыпали сном смертным от стрел и были разрываемы на части камнями, бросаемыми из машин, несмотря на то, что и городские стены разрушались и падали, — все еще оставались непоколебимыми, так как их было бесчисленное множество, а притом они и сражались за свою жизнь, за своих жен и детей, да, кроме того, и за множество всякого рода богатства»[1320].
Однако здесь Иоанну II пришлось неожиданно столкнуться с практически полным бездействием своих франкских вассалов. Если вначале кампании антиохийские и эдесские франки охотно принимали участие в разорении мусульманских территорий и захвате ранее принадлежавших им городов, то у Шейзара их словно бы поразила полнейшая апатия. По словам Гильома Тирского, в то время как император Иоанн II, «муж, одаренный величайшим сердцем (…), препоясавшись мечом и облачившись в кольчугу и золоченый шлем, без устали проверял работу своих осадных орудий (…) князь Антиохийский, совместно с графом Эдессы, будучи еще людьми молодыми, предпочли искать отдохновения от трудов войны, предаваясь игре в кости, на которую уходила большая часть их времени; они были бы и не прочь проявить себя в ратном деле, однако жара совершенно истощила их. Рыцари последовали примеру своих сеньоров и также совершенно забросили дело войны»[1321]. Невзирая ни на мощь своих войск, ни на личную отвагу и силу воли, василевс не смог заставить своих франкских вассалов выйти из лагеря и сражаться с сарацинами. Но стоит ли удивляться тому, что ни князь Раймонд, ни его бароны не пожелали выходить из лагеря и проливать кровь ради того, что променять богатую и, для многих, уже абсолютно родную столицу своего княжества — Антиохию на полуразрушенный византийскими осадными орудиями Шейзар? 22 мая 1138 г. Иоанн II Комнин, собрав баснословную дань с Шейзара, снял осаду и вернулся в Антиохию (когда он и совершил свой триумфальный въезд в город)[1322].
Пребывание императора Иоанна II Комнина в Антиохии.
Восстание латинского населения. Парадоксы «вассалитета» франков
Пребывание императора в Антиохии скоро выявило всю шаткость ромейского сюзеренитета над франками Сирии. Вовремя своего пребывания в городе император Иоанн II потребовал, чтобы его вассал — князь Раймонд передал ромейским войскам цитадель Антиохии. Это требование василевса, как уже было сказано в предыдущей главе, закончилось восстанием латинского населения Антиохии. Латиняне нападали на ромейских воинов и громили греческие кварталы. Передача цитадели, естественно, воспринималась как первый шаг к передаче самого города, а идея возвращения Антиохии ромеям, этим «женоподобным грекам» вызывала у франков только ярость. Как об этом пишет Гильом Тирский, «город, который наш народ, преодолев столько опасностей и пролив столько крови, завоевал и восстановил для христианства, город служивший столицей для окрестных земель, подпав под власть женоподобных греков, неминуемо бы пал, а без него — и оставшиеся части страны не смогли бы выстоять»[1323]. Примечательно, что инициатором восстания латинян Антиохии Гильом Тирский считает графа Жослена II Эдесского, оставляя при этом подробное описание двойной игры, которую вел этот государь сирийских франков. В то время как князь Раймонд продолжал принимать Иоанна II в княжеском дворце, граф Жослен II Эдесский попросил василевса на время прервать переговоры, покинул дворец и, с помощью своих слуг, разнес весть об императорских притязаниях по всей Антиохии. Затем он вернулся во дворец, оповестил василевса о разразившемся восстании и убедил его покинуть город[1324].
Довольствуясь лишь символическим изъявлением покорности со стороны князя Раймонда Антиохийского и графа Жослена II Эдесского, император Иоанн II Комнин покинул пределы франкской
