Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие церкви Эдессы подверглись безжалостному разорению или даже полному разрушению. Латинский кафедральный собор Св. Иоанна Крестителя был вначале превращен в резиденцию эмира Зенги, а затем разграблен его воинами. Согласно той же Анонимной Сирийской хронике, «они начали строить дворец для правителя рядом с великолепной церковью Св. Иоанна, в которой и расположился правитель. У этой церкви они поставили стражу, чтобы ничто из хранившегося там не было уничтожено»[1359]. Однако хранившиеся в соборе мощи Св. Апостола Фаддея и царя Авгаря были осквернены и выброшены, а роскошная серебряная рака была взята воинами эмира в качестве трофея. Что касается выброшенных мощей, то они были собраны сирийскими христианами и бережно перенесены в сиро-яковитскую церковь Св. Феодора (т. н. «Церковь Сирийцев»), где хранились еще на протяжении нескольких лет[1360]. Вскоре кафедральный латинский собор Св. Иоанна Крестителя был полностью разграблен, и позднее превращен в шерстяной склад. Истерзанная церковь полностью погибла во время пожара, вспыхнувшего на этом шерстяном складе в 1183 г.[1361]. «Также мусульмане взяли церкви Св. Стефана и Св. Апостола Фомы, ибо, как было сказано, в этих церквях молились франки. Церковь Св. Фомы они превратили в конюшню, а церковь Св. Стефана в хранилище для зерна и прочего урожая, принадлежавшего правителю. Церковь Исповедников за пределами городских стен, которая была построена примерно за сто лет до этого, они снесли. Церкви Св. Феодора и Ангела Михаила, в южной части города, они снесли и из их камня восстановили разрушенные участки близлежащих стен, верхней цитадели и других зданий, где это требовалось. Также мусульмане восстановили и украсили заново мечеть и мусульманскую часовню, которые до этого были превращены в резиденцию для епископа франков»[1362].
Создается впечатление, что в период этого первого мусульманского завоевания Эдессы, в 1144 г., храмы и монастыри миафизитов (сиро-яковитов и армян) не подверглись еще масштабному разорению или осквернению. Избранной целью и жертвой сарацин стали латинские церкви, те, в которых, по словам Анонимного сирийского хрониста, «молились франки». Но также нельзя обойти вниманием то, что, наряду с латинскими церквями, уничтожению подверглись и церкви мелькитов, как очевидно зависящих от латинской иерархии. Построенный при Юстиниане великий православный собор Св. Софии был разрушен до основания; стены церкви, некогда столь ревностно оберегаемой арабскими халифами, были пущены на строительство мечети в Харране[1363]. Также, как уже было указано, были разрушена мелькитская церковь Архангела Михаила и церковь Св. Феодора (также известная как церковь Св. Креста)[1364]. Гибель Эдессы — как великого христианского центра Востока, города обращенного Апостолом Фаддеем и царем Авгарем — с особой горечью оплакивает великий хронист Заморской земли — Гильом Тирский[1365].
С падением Эдессы, франки без боя сдали и Сарудж, свой второй и последний значимый город к востоку от Евфрата. Последние сельские поселения армян и христиан-сирийцев были эвакуированы на западный берег Евфрата еще в правление графа Бодуэна II де Бурга, в 1111 г. Той же зимой эмир Зенги обратился и против антиохийских франков, понадеявшись отбить у них Альбару; однако эта твердыня на юго-восточных рубежах княжества смогла выдержать осаду. Между тем, падение и разорение Эдессы стало поводом для провозглашения Второго крестового похода, рассмотрение которого, увы, уведет нас слишком далеко от темы данной книги[1366].
Константинопольский оммаж князя Раймонда де Пуатье (1145 г.)
После падения Эдессы и поражения Антиохии в войне с Византией (1143–1144 гг.) стало очевидно, что антиохийские и эдесские франки не смогут одновременно противостоять натиску ромеев на западе и Зенгидов на востоке. Это вынудило князя Раймонда пойти на беспрецедентный шаг; в сопровождении нескольких антиохийских баронов и небольшой свиты он покинул пределы своего княжества и отплыл в Константинополь, став первым франкским государем Заморской земли, посетившим столицу Ромейской державы[1367]. Когда корабли Антиохийского князя пристали в бухте Золотого Рога, начались переговоры. Раймонд де Пуатье был встречен сановниками и представителями императора, однако не был допущен до встречи с самим Мануилом I Комниным. Согласно хронике Михаила Сирийца: «В 1457 г. (по сирийскому летоисчислению, т. е. в 1145 г. — С. Б.), увидев, что франки ослаблены до последней степени, Бедави[1368], государь Антиохии, отправился к императору греков Мануилу, в Константинополь, и просил там о прощении за все прегрешения, содеянные против его отца»[1369]. По словам Иоанна Киннама, «василевс не прежде принял» Раймонда «как по возвращении его с гробницы отца, где он должен был признать свою вину и дать клятву, что на будущее время сохранить верность» империи[1370]. После церемонии покаяния у гробницы Иоанна II Комнина в монастыре Пантократора князь Раймонд был принят императором Мануилом.
Оммаж князя Раймонда Антиохийского — императору Мануилу I Комнину был принесен либо во Влахернах, либо в Большом императорском дворце Константинополя. «Проявив смирение, он был удостоен почестей, золота и многих драгоценных даров, после чего был с миром отпущен в свой город, получив от императора обещание, что тот прибудет на помощь христианам»[1371]. Исходя из сохранившихся упоминаний этого нового договора между Ромейской державой и Антиохийским княжеством, можно предположить, что на заре своего правления император Мануил I Комнин воздержался от традиционных требований, ранее выдвигавшихся его отцом и дедом. От Раймонда не требовали передачи Антиохии или ее цитадели ромейским войскам, ни сдачи Латакии или иных территорий — за исключением отказа от притязаний на киликийские земли. Франкского князя не пытались лишить наследственных прав на Антиохию, а также не принуждали его восстановить в городе православного патриарха, который продолжал жить при дворе василевса. Во всяком случае, ни латинские, ни византийские, ни сирийские авторы не говорят об этом ни слова. Таким образом, соглашение между императором Мануилом I Комниным и князем
