Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

А через пару дней к Пальгунову зашел известный журналист-нейтрал и рассказал о планах нападения на Баку примерно то же, что Пальгунов слышал в ресторанчике…

Перехваты НКВД тоже давали схожую информацию. Так, эмигрант Саблин сообщал эмигранту Маклакову 19 марта о слухах насчет бомбардировок бакинских промыслов и движении союзных армий из Сирии и Мосула…

Но в целом сведения были разноречивы… Во время апрельского совещания высшего комсостава Сталин упрекнул начальника Разведуправления Проскурова:

— Вот у вас агент есть в Лондоне — Черний…

— Это не агент, а военно-воздушный атташе, — уточнил Проскуров.

— Хорошо… Он писал, что через несколько дней будет большой налет авиации на Баку. Прошло шесть дней. Прошло две, три недели, а ничего нет…

— Но он честный человек!

— Да я не спорю… Но вот он сообщает, что в Румынию союзники вводят 12 тысяч цветных войск. А я говорю, что этого не может быть! Он, может, и честный человек, но дурак!

— Товарищ Сталин, — взмолился Проскуров, — мы в сложных условиях…

А Сталин продолжал:

— Вы его послали, так пусть он докладывает, что, по некоторым данным, будет налет на Баку, подробности сообщу позднее, а эти данные предварительные и проверяются… А так ведь и под дезинформацию подставиться недолго…

Сталин вздохнул и прибавил:

— Боюсь, если ваши агенты будут и дальше так работать, то из их работы ничего не выйдет…

Да, данные были противоречивыми, а операция союзников против нас — авантюрной и на первый взгляд не очень-то обоснованной. Ведь мы тогда поставляли немцам нефти всего-то 9 тысяч тонн, а основную долю в общем германском нефтяном импорте в 523 тысячи тонн за три месяца войны имела Румыния — 227 тысяч тонн.

Шла нефть в рейх и из генерал-губернаторства и протектората, из Венгрии, Бельгии, Голландии и даже — из США…

То есть снабжали немцев нефтью не мы, но ударить под «немецким» предлогом по советской нефти было для Золотой Элиты все же соблазнительно. И это-то было понятно и без сумбурных донесений Черния.

В весеннем докладе комитета начальников штабов подчеркивалось, что в СССР 80 процентов добычи и 65 процентов мощностей по переработке сосредоточено именно на Кавказе. И удар по России в этом месте был так желателен, что секретные планы были и не очень-то секретными! Ведь еще 23 октября 1939 года парижская «Фигаро», на которую ссылался Гамелен, «размышляла»:

«На флангах СССР три района, способных вызвать серьезные причины для его беспокойства. На севере — прибалтийские государства и Финляндия… На юге — Кавказ, где много уязвимых мест… И, наконец, Владивосток на дальнем Востоке, являющийся револьвером, направленным против наших японских друзей, который они всегда хотели бы обезвредить».

С момента написания этих строк северная проблема была так или иначе решена, а вот кавказский фланг надо было стеречь — как и дальневосточный.

Японцы, обиженные на немцев и конфликтующие с нами, благосклонно прислушивались к идеям нового англо-японского военного союза. Направленность его была бы традиционной, определенной еще в начале века, то есть —антирусской, антисоветской…

Хотя для Японии выгода в нем была бы более чем сомнительной, особенно с учетом все большего подчинения политики Англии интересам США.

Да, ситуация была «огнеопасной» в прямом и в переносном смысле слова…

ПЕРВОМАЙСКИЙ приказ наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Ворошилова был посвящен, естественно, прежде всего победе над финнами. Но говорилось там и вот что:

«Война англо-французского блока против Германии разрастается и постепенно захватывает в свою орбиту новые государства и новые народы…

Империалистические поджигатели войны пытались и еще не раз будут пытаться повернуть острие войны против Советского Союза. Эта заставляет нас быть всегда начеку…»

Мы были начеку, но жили под мирным небом. А в Европе события вот-вот должны были принять характер и калейдоскопический, и кое для кого — катастрофический…

7 и 8 мая в Англии начались бурные парламентские дебаты, целиком посвященные обсуждению хода войны…

7 мая зал палаты общин на 450 мест был забит, и многие депутаты — их было всего 600 — теснились в проходах и на галерее для публики. В английском парламенте традиционно— 450 депутатских мест, и это число не увеличила даже постройка нового здания парламента после пожара 1834 года.

Все были взвинчены, кроме основного докладчика — премьера Невилла Чемберлена. Он был вял и скучен, утопал в мелочах… Коллеги-консерваторы также вяло иногда вскрикивали: «Слушайте! Слушайте!»…

Премьера сменил лидер лейбористов Эттли — один из недавних конфидентов Уэллеса. Он бурно призывал к войне не на жизнь, а на смерть и восклицал:

— Мы не можем оставить судьбы страны в руках неудачников или людей, которые нуждаются в отдыхе…

На Англию в то время не упала еще ни одна бомба, и пафос Эттли был вообще-то понятен плохо, но пресса уже «подогрела» публику до нужного «градуса», и Эттли охотно аплодировали.

Однако бурю аплодисментов сорвал Леопольд Эмери…

— Пришло время для создания действительно национального правительства, — вещал он…

Если учесть, что подлинно национальное правительство давно войну бы закончило и даже больше — вообще бы ее не начинало, то сказанное звучало прямой издевкой… Но многим ли в этом зале это было понятно?

А Эмери продолжал:

— Я процитирую слова Кромвеля, обращенные к Долгому парламенту. Он тогда сказал: «Вы сидели слишком долго, чтобы быть в состоянии творить добро. Уходите, и пусть с вами будет покончено. Во имя бога уходите!»…

Зал взорвался, со всех сторон неслось: «Слушайте! Слушайте!»…

Судьба кабинета Чемберлена была решена… Окончательно это выяснилось 8 мая…

В тот день Иван Михайлович Майский, уходя из парламента, где он наблюдал все с «галереи послов», встретил заместителя Эттли — Гринвуда.

Гринвуд был страшно возбужден и радостно улыбался.

— Ну, — воскликнул он, — наконец-то мы избавились от Чемберлена!

И он крепко пожал Майскому руку…

10 МАЯ правительство Чемберлена вышло в отставку. В дополнение к Рейно на континенте война получила теперь своего главного европейского лидера — Уинстона Черчилля….

Глава 13

Дюнкерк

5 МАЯ 1940 года англичане почти ушли из Норвегии, и до полного ухода, то есть эвакуации Нарвика, тоже оставалось немного времени — месяц с небольшим.

Зато к маю они начали наращивать свой экспедиционный корпус во Франции. Штаб-квартирой его стал Аррас…

Аррас, родина Робеспьера, центр исторической области Артуа и кружевного дела, — это прелестный городок на севере Франции. Как водится в тех местах, у маленького города была большая история. Он переходил из-под руки графов Фландрских к Франции, потом становился владением герцогов Бургундских и Габсбургов, и вновь отходил к Франции. Десять лет спустя его опять отбирали у Франции Габсбурги. И, наконец, после продолжительной осады Аррас занял король Людовик XIII, так хорошо знакомый нам по приключениям д'Артаньяна. Правда, остался Аррас за французской короной лишь по Пиренейскому миру — через двадцать лет. Окончательное же утверждение принес мир Утрехтский— еще через шестьдесят шесть лет, то есть в году 1713-м….

Впрочем, журналистам, собравшимся тут в начале мая года 1940-го, было не до истории — генерал Паунелл, начальник штаба лорда Горта, командующего британскими экспедиционными силами во Франции, проводил пресс-конференцию.

Генерал был уверен и откровенен:

— Господа, нападением Гитлера на Норвегию закончилась та «сумеречная», «странная» война, которую так критиковал наш Черчилль. Она разгорелась ослепительным пламенем такого страшного военного взрыва, какого еще не знало человечество. Нацисты опередили нас в Норвегии, но неудача Тронхейма и тупик Нарвика не повторятся! Более того, не считаю нужным скрывать от вас, что мы готовим Ефрейтору неприятные сюрпризы. И, между прочим, не только ему…

— Генерал, — журналист «Фигаро» был изящен и язвителен, — а не показался ли вашим доблестным солдатам этот пламень таким горячим потому, что горел в холодных горах и у Северного моря? Мне помнится, чуть более двадцати лет назад на Сомме и под Реймсом огонь тоже был не из малых?

Но Паунелл не сплоховал:

— Мсье, стоит ли считаться? Скоро будет жарко всем, но каштаны на этом огне мы поджарим для вас вместе…

Корреспондент «Таймс» Ким Филби ввязываться в словесные дуэли не стал… Предпочитая конкретные сведения, он тут же ухватился за недоговоренность генерала и поинтересовался:

— Сэр, а кого это — если не секрет, вы намерены «обрадовать» сюрпризами?

— О-о, джентльмены, Лондон решил, что более нельзя терпеть помощь большевиков Гитлеру. Русские поставляют фюреру никель из Петсамо, пшеницу с Украины и нефть из Баку. Пора этому положить конец, и мы скоро нарушим снабжение немцев нефтью путем вывода из строя бакинских нефтяных промыслов… Плюс удары по Грозному и Майкопу.