Царица - Светлана Зорина

Галиан снова залился противным визгливым смехом. Безумие так обезобразило его лицо, что Ариэне было даже странно вспоминать, что когда-то этот человек казался ей красивым.

— Один фланнар был в моём распоряжении. И я решил украсить твоей картиной дворец Гиамары… Ну теперь-то я её сжёг. Пока вы тут гуляли… На всякий случай. Чтобы ты опять чего-нибудь не придумала. Ты же у нас мастерица выходить сухой из воды. Всё, дорогуша, больше не получится! И не ищите тут этот фланнар. Там всё разрушено. Весь отсек, где были фланнары… И их корабль, на котором они якобы собирались улететь. Знаешь, я хотел уронить эту стеклянную звезду на твой проклятый остров, но её почему-то за6росило в пояс астероидов. Наверное, я что-то не так сделал. Только они умели ею управлять, а теперь машинное отделение… Да его по сути больше нет… А они все сдохли. Видели? Они отравились. И отравили всех своих засранцев… Они не собирались никуда лететь! Сами подумайте, кто их ждал и где? А я вот решил подождать вас. Лихана молодец. Эту дверь она не испортила… Я очень хотел увидеть тебя, моя маленькая дикарка. Охотница из 3елёного Ура… Ты, наверное, не поверишь, но я тебя едва не полюбил. Ты мне сразу понравилась. Ещё тогда, в библиотеке… Умная девочка… Хи-хи-хи… Так любила сидеть в библиотеке! Даже по ночам… Тебе ведь было со мной хорошо? Ведь было же… Почему ты не хочешь в этом признаться?

Галиан, пошатываясь, направился к Ариэне, но страшный толчок сбил его с ног. Тамран схватился за «стебель» колонны в виде цветка, чашечка которого упиралась в потолок, а другой рукой прижал к свое Ариэну. От следующего толчка обрушилась часть потолка. Тамран еле успел оттащить Ариэну в угол комнаты, по-прежнему прикрывая её собой, чтобы она ни обо что не ударилась. Он так оберегал её. И ребёнка, которого она носила… Как будто теперь это имело какой-то смысл… Скоро небесные камни разобьют хрустальную планету на множество осколков, а если даже мёртвой звезде и удастся вырваться из пояса астероидов, последние гости этого мрачного замка всё равно обречены на гибель.

Тряска прекратилась. Надолго ли? Серебристый туман застилал огромную дыру в потолке, на полу громоздилась груда обломков, похожая на ледяной затор, какие бывают в конце зимы на морском берегу. Когда Ариэна и Тамран разгребли этот «лёд», избранник Маттар уже не дышал. Чуть повыше его бледного лба зияла страшная рана. Кровь казалась неестественно яркой среди всей этой мерцающей белизны. В глазах Галиана застыло удивление — как будто в последний момент он что-то понял. Как будто смерть, освободившая его от безумия и ненависти, открыла ему некую истину.

— Пойдём к машинному отделению, — сказал Тамран. — Может, фланнар всё же цел. Мало ли, что он тут нёс…

Нет, Галиан не солгал. Ни машинного отделения, ни отсека с фланнарами больше не существовало. Ариэна и Тамран вернулись в жилую часть Гиамары, в просторную комнату с коврами и мягкой мебелью, где можно было хоть как-то защититься от ударов, которые сотрясали маленькую хрустальную планету. Стены здесь светились довольно ярко, и в придачу горело несколько ламп. На первый взгляд казалось, что трупов тут нет, но, подойдя к дивану, Ариэна едва не наступила на чью-то тонкую руку, мертвенно-6ледную в свете голубоватой люстры. Между диваном и креслом лежал Амур. Тот самый юноша, с которым она танцевала, попав на Гиамару через магическое полотно Эрении. Первый, с кем она здесь познакомилась. Сейчас у него было лицо ре6ёнка, который видит во сне что-то хорошее. Может, ту сказочную страну, куда он мечтал попасть после смерти… "Бог любви ждёт тебя, детка!" Да, он её дождался. А им теперь чего ждать?

Ариэна опустилась в кресло, пытаясь унять подступающие к горлу рыдания.

— Послушай, на ком я женился? На великой колдунье или на одной из тех дурочек, у которых чуть что — слёзы?

— Лучше бы ты женился на одной из них. Лучше бы ты не искал меня в далёком мире! Всё напрасно, Тамран… Что толку от моей магии? Моя картина оказалась ловушкой. Всё напрасно! Какая нелепая смерть! Лучше бы…

— Лучше бы ты прекратила истерику, — взяв её за плечи, Тамpaн заглянул ей в глаза. — Что подумает наш сын? Говорят, ребёнок ещё в утробе матери чувствует всё, что с ней происходит.

— Наш сын… — прошептала Ариэна.

Тамран слегка сжал её плечи, и она ощутила, как по всему её телу растекается тепло, наполняя её силой. Она улы6нулась.

— Всё в порядке?

— Да… Почти. Обними меня крепче. По-моему, это ты великий колдун.

— Я всего лишь воин, — Тамран нежно прижал её к груди. — Я часто видел смерть. Не могу похвастаться, что я её совсем не боюсь, но… Вспомни, что ты сказала Антару, когда он сокрушался, что Эван погиб напрасно. Он прикрыл собой Релла, а тот был уже мёртв. Ты сказала: то, что делается ради любви, никогда не бывает напрасным. Я вспоминал твои слова, когда искал тебя в том далёком мире. Знаешь… Я не верю в смерть, хоть и часто её видел. Есть вещи, к которым трудно привыкнуть. Настолько трудно, что не хочется в них верить.

— Она совсем близко, Тамран.

— Она всегда близко. Но есть то, что её сильней.

От следующего толчка разбилось несколько ламп, но темнее не стало. Может, потому что Гиамара оказалась чуть ближе к солнцу. Сильвена говорила, что звезда всегда заряжалась от него энергией, стараясь впитать побольше его света. Ведь в солнечном свете много араны.

Этот зал звёздного дворца примыкал к его наружной стене. Ближайший коридор вёл к лестнице, по которой можно было попасть в помещение на поверхности Гиамары. Немногочисленные наружные постройки напоминали прозрачные пузыри, вздувшиеся на теле планеты. В последнее время там почти никто не бывал. Воздух вокруг Гиамары становился всё более и более разряжённым. Техника пришельцев позволяла поддерживать в помещениях звезды пригодную для человека атмосферу. Кое-какие установки по переработке воздуха ещё действовали, но Ариэна и Тамран знали, что скоро тут всё выйдет из строя.

В наружных постройках всегда было трудней дышать, чем внутри звезды, зато оттуда открывался "вид на вселенную", как пошутил Тамран, побывав на Гиамаре второй раз. "Хрустальный пузырь", находившийся над этим залом, напоминал большую приземистую башню. Сейчас она была полна света, который проникал сюда сквозь полупрозрачный потолок. Стены зала тоже слабо засияли. Они то искрились серебром, то вдруг вспыхивали жемчужной белизной. Безмятежное лицо Амура в этом неземном свете казалось каким-то неестественно — до жути — прекрасным. Он был как поверженная статуя бога, давно улетевшего в свой далёкий сказочный мир. Туда, где все знают, что у любви и смерти одно лицо. И что не надо бояться ни того, ни другого. Надо лишь решить, во что ты больше веришь.