Звездная пыль - Джудит Крэнц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты обещаешь мне хорошо поесть за ленчем?
— А куда деваться? Я ем вместе с Мэгги, а она следит за тем, чтобы я проглотила все до последнего куска. Вчера она придумала самый калорийный, самый дорогой ленч в городе — две половинки авокадо, наполненные черной икрой.
— Только не говори мне, что и себе она заказала то же самое!
— Разумеется, нет. Для нее это слишком солоно и чересчур калорийно. Мне кажется, так всегда бывает. Когда можешь есть, тебе не хочется, а когда хочется, тогда нельзя. Это какой-то универсальный закон. Я ненавижу все эти универсальные законы. Не знаю ни одного, который мне бы понравился. Ты со мной не согласен?
— Ты же знаешь, что согласен.
Они без слов достигли соглашения, что у них еще есть время, много времени для обсуждения всего, чего захочется Тессе. А если она не захочет, то и не надо. Решать будет она сама.
Сэм знал и понимал только одно: он будет с ней рядом до самого конца, он пройдет вместе с ней весь путь. Он любил ее с каждым днем все сильнее, и они оба чувствовали это. Единственное, что приходилось скрывать Сэму, — это свой страх, панический страх перед будущим без Тессы, преследовавший его постоянно.
Громкий удар молотка отвлек его от размышлений. В зале наступила полная тишина.
— Добрый вечер, дамы и господа, — объявил Гамильтон Скотт своим глубоким бархатным голосом. — Добро пожаловать в фирму «Скотт и Скотт». Мы начинаем наш исторический аукцион по продаже потрясающих драгоценностей из коллекции мисс Тессы Кент.
Тесса и Мэгги вошли в кафе отеля «Карлайл» под звуки песни Бобби Шорта «Туманный день в Лондоне». Тессу узнали, раздались приветственные аплодисменты. Как только аукцион закончился, о его результатах стало известно по всему миру. А на Манхэттене благодаря радио, телевидению и досужим сплетникам новость распространилась еще быстрее. Тесса не успела даже доехать до гостиницы.
Драгоценности были проданы за сто шестьдесят два миллиона долларов. Эта сумма более чем в три раза превысила выручку от аукциона драгоценностей герцогини Виндзорской в 1987 году. Ни одно украшение не было продано дешевле, чем за цену, в пять-шесть раз превышающую стартовую. Были побиты все рекорды.
Тесса помахала рукой и улыбнулась приветствовавшим ее людям. Тессу с дочерью отвели к уединенному столику, который был заказан заранее. Им сразу же налили шампанское. Тесса свободно откинулась на банкетке, вздохнула с облегчением и едва удержалась, чтобы не замурлыкать себе под нос.
— Давай больше никогда не будем устраивать никаких аукционов, — сказала Тесса, когда им принесли еду. Их столик стоял в стороне отдельно, и они могли спокойно беседовать.
— Согласна, если только ты не припрятала кое-что и не собираешься вскоре продать и это.
— Остался только жемчуг, мое обручальное кольцо и камеи. Я чувствую себя так хорошо, словно освободила все шкафы от одежды, которую ни разу не надела за последние два года.
— Я слышала эту теорию, — сказала Мэгги. — Говорят, это полезно, только я ношу вещи до тех пор, пока они полностью не изнашиваются. И если я выброшу одну из четырех рубашек Барни, с ним случится удар. Хотя, знаешь ли, как раз одну из них он никогда не надевает.
— Не трогай ее, поверь мне на слово. Она ему зачем-то нужна. Я знаю о мужчинах больше, чем ты когда-либо сможешь узнать, малышка.
— Об этом я ничего не знаю, но с удовольствием послушаю. Я люблю кровавые подробности, — ответила Мэгги. — Почему у меня такое ощущение, что мы здесь по причине, известной только тебе? Почему, интересно, Сэм отправился наверх, отказавшись присоединиться к нам под предлогом того, что просто засыпает на ходу? Мне показалось, что он не прочь выпить и сна у него ни в одном глазу. Все это очень подозрительно.
— У него страшный приступ аукционной лихорадки, — засмеялась Тесса. — Я еще ни разу не видела, чтобы мужчина пришел в такое возбуждение. Это было в десять раз хуже, чем когда он смотрит суперкубок. Ему необходимо выпить успокоительное и лечь в постель.
— Он удивился тому, что у тебя оказалось так много драгоценностей?
— Сэм видел каталог, пролистал его пару раз, полюбовался фотографиями Пенна, присвистнул, когда увидел мои снимки. Но ему даже в голову не пришло читать описания. Сегодняшний вечер стал для него откровением. Когда начался аукцион и колье из изумрудов было продано всего за несколько минут за одиннадцать миллионов долларов, он как будто получил удар по носу. Даже я была ошеломлена.
Это оказался единственный раз за все время аукциона, когда Тесса с трудом сдержала слезы. Воспоминания о том волшебном вечере с Люком, о запахе лаванды, о теплом ветре Прованса, о великолепном платье от Диора, которое она надела впервые… Ей казалось, что с тех пор прошло миллион лет. Неужели никогда больше такой вечер не повторится для нее? Да, никогда. Никогда больше. Разве в зале найдется женщина, которая может наслаждаться такими же воспоминаниями? Так уговаривала себя Тесса, пока Гамильтон Скотт продавал ожерелье с изумрудами, и ей удалось остановить глупые слезы, так и не пролившиеся из ее глаз.
— Я тоже была поражена, хотя и привыкла к аукционам, — призналась Мэгги. — Я работала, и мне казалось, что все это чистой воды фантазия, реклама ради рекламы. Но сегодня фантазия превратилась в огромную, совершенно реальную сумму денег. Эти люди сошли с ума! Они хотели получить часть тебя за любую цену! Тебя или твоей легенды. Я думаю, что одно неотделимо от другого. И я до сих пор не могу прийти в себя.
— Ну, я полагаю, Лиз и Гамильтон пришли в себя, получив свои десять процентов комиссионных.
— Эту сумму осознать легче. А теперь расскажи мне, Тесса, зачем я сижу здесь и почему ты не наверху вместе с Сэмом?
— От тебя ничего не скроешь.
— Да, я внимательна и проницательна.
— На самом деле, дорогая, я хотела бы предложить тебе работу.
— Что? — воскликнула Мэгги, чуть не подавившись «Спрайтом», который она пила вместо шампанского. — Я только что закончила самую потрясающую работу в моей жизни, а ты уже хочешь предложить мне новую? Ты удивительно удачно выбрала время. Ма, а ты не думаешь, что мне нужен отпуск? Разве я его не заслужила?
— Ма?
— Да, я решила, что это тебе подходит. Разумеется, только когда мы наедине.
— Мне нравится. Я чувствую себя как ма. А теперь, Мэгги, выслушай меня внимательно. Я создаю фонд, который получит в свое распоряжение все деньги, вырученные от аукциона и от продажи полумиллиона каталогов. Это очень большая сумма. Сегодня я начала составлять завещание. Я оставляю фонду и большую часть денег, полученных мною в наследство от Люка.
«И более чем достаточно я оставляю Мэгги, — подумала Тесса. — Она и ее дети никогда не будут зависеть ни от одного мужчины, как бы Мэгги его ни любила». Но об • этом дочь узнает позже, когда уже не сможет возражать и протестовать. Она получит жемчуг и серьги, купленные когда-то у «Тиффани», которые Мэгги будет носить, и знаменитое колье из трех ниток настоящего жемчуга, которое она наденет, став чуть постарше, и зеленоватый бриллиант в форме сердца, и много еще всего, включая ферму в Провансе, которую Тесса так и не решилась продать. И более того, Мэгги откроет для себя многочисленную ирландскую родню, всех этих тетушек, дядюшек, кузин и кузенов, каждому из которых Тесса также оставила деньги. Придет время, и Мэгги узнает об этом. Но это будет позже, намного позже.