Титановый бардак - Квинтус Номен

— А что Гуля говорит?

— Гуля не в курсе, потому что прощаться мы будем по другой причине: он сказал, что намечено преобразование ОГПУ в два наркомата. Один — сугубо внутренних дел, и он останется за Рудольфычем, а второй будет НКГБ, и кто станет его начальником — пока неизвестно. Однако известно, что Девятое управление станет Особым экономическим управлением как раз в НКГБ.

Еще двадцать девятого ноября тридцать седьмого года в Хранилище-13 Аню и Валеру привезла Ирина. На своем самолете привезла, к одиннадцати утра. Ну а раз привезла, то вместе с ними и пошла в седьмую секцию «посмотреть на исторический момент». Захватив с собой из самолета большую сумку…

Вообще-то было видно, что «электростальцы» сильно волновались. Даже не так: они едва удерживались на грани паники, и Ира решила ребят немножко подбодрить:

— Ань, ну что ты так психуешь? Ты же прокладки давно уже сделала?

— Какие прокладки?

— Гигиенические, с гидрогелем. А ты что, не надела? Это не страшно, я вот захватила с собой, поделюсь без вопросов.

— Зачем?

— Ты еще спрашиваешь! Очень полезная штука, между прочим. Я, когда Васе доказывала, что самолет пилотировать могу, только ими и спасалась. Ну да, я несколько раз тогда описаться успела, но он и не заметил! Так что сейчас придем, ты всю жидкость из организма вылей, прокладку надень — и никто ничего не заметит! Заодно и Валере дай, я специально для него и пеленку впитывающую захватила. Детский, конечно, размер, но штаны все равно у него сухими останутся. Валер, ты слышал?

— Что ты сказала? Извини, прослушал…

— Ань, ему точно пеленку нужно нацепить.

— Ир, если что-то пойдет не так, то никакая прокладка никого не спасет.

— Ты все еще думаешь, что я девочка-дурочка-мажорка? В седьмой секции даже если тепловой взрыв случится, наружу хрен чего прорвется. Да и то: ну потеряем мы сотню тонн воды, и что? Кто-то от этого умрет? Ты не… в общем, заранее не писайся: я тоже просчитала у себя возможные последствия и знаю, что бояться нечего от слова «совсем».

— Если наши расчеты неверны и ничего не получится…

— Валера, я, конечно, по самолетам больше. Но у меня в самолетах с троированным резервированием вероятность критического отказа на два порядка больше, чем у вас! Вдобавок, как я понимаю, у тебя при необходимом минимуме в сто восемьдесят каналов установлено триста сорок. Ну не запустится, так подольете водички, загрузите каналов побольше — и все равно запустите, просто чуть позже. Насосов вам двух достаточно, а у вас их шесть подключено и четыре в холодном резерве, сборок у тебя уже на полторы полных загрузки — так чего вы очкуете?

— Ир, мы все это знаем и умом прекрасно понимаем. Однако…

— Ребята, я тоже все понимаю, но: Хлопин тут сидит ждет положительного результата, причем со вчерашнего вечера ждет, прочий народ тоже — и вы такие с постными мордами заходите. А люди, между прочим, ждут праздника! Так что мандраж отставить, морды быстренько сделали счастливые — и вперед!

— Ир, а может ты, вся такая позитивная, и произведешь пуск?

— Я?! Не… если вы так настаиваете… там же просто кнопку нажать надо? Это я могу, причем могу даже проделать это с довольной рожей. И с гордостью: вот, дура-дурой, а добилась великой чести нажимания кнопки! Так, ребята, если мне склероз не изменяет, то туалеты вон там, а я вас тут подожду. Даю вам пять минут, время пошло!

Аня, окинув взглядом собравшихся в пультовой людей, про себя заметила, что все были практически спокойны и лица всех и их позы даже выражали лишь «повышенный интерес». И, похоже, в успехе никто не сомневался. Изо всех сил стараясь «делать морду кирпичом» она с определенным трудом прошептала Ирине:

— Давай, нажимай кнопку, а то я просто упаду тут…

— Итак, товарищи, — громко произнесла Ирина, встав в театральную позу и изобразив «вдохновенное лицо», — сейчас произойдет историческое событие: я нажму на кнопку. Но кнопка эта не простая, она вообще зеленая. Хотя по мне, так лучше бы её покрасить в синий цвет — но приходится жать на то, что имеем. Так, кто меня снимает на кинокамеру? Парень, зайди вон с той стороны, с этой я половину события загораживаю своей… собой загораживаю. Итак, товарищи, я нажимаю… нажала… где бурные аплодисменты? Валера, ты как?

— Я нормально… в смысле, загрузка пошла… поток нарастает… Ань, ты знаешь: у нас получилось. Получилось!

— Итак, граждане и товарищи, — снова начала «вещать» Ира, — вы поприсутствовали при историческом событии, даже при двух. Первое — это я нажала кнопку. А второе, почти такое же важное — это то, что вон там, двумя этажами ниже, началась управляемая цепная реакция и первый в мире ядерный энергетический реактор в настоящую минуту выходит на минимальный регулируемый уровень мощности. Да, минимальный, но регулируемый — а спустя каких нибудь… Валер, сколько, недели через две?

— Где-то через месяц…

— А в самом начале следующего года, если ничего плохого с реактором не произойдет, будет включен и электрический генератор. Один, а затем к нему присоединятся еще два. Которые вот просто так, безо всякого угля или дров, выдадут стране триста мегаватт электрической мощности. Да, та крошечная бочка выдаст электричества в половину ДнепроГЭС — а ведь это только начало. И я не говорю уже о том, что эта бочка с трубами еще и тепла выдаст почти в три раза больше, чем электричества. Потому что бочка эта — штука посильнее «Фауста» Гёте и помощнее целого ДнепроГЭСа, просто мы еще слишком криворукие, чтобы всю энергию ее в электричество перегнать. Ну и ладно, будем теплом теплицы всякие отапливать, выращивать в наших… условиях среднерусской природы ананасы разнообразные с бананами и даже огурцы с помидорами в зимнее время. А заодно в зимний стойловый период будем отапливать окрестные города и, конечно же, стойла в коровниках. Предлагаю по этому поводу выпить: я специально еще вчера привезла сюда пару бутылок шампанского. Уровню мероприятия, конечно, не соответствующего, всего лишь Дом Периньон тридцать второго года, но если его рассматривать не как напиток, а как символ…

— Ир, ты заткнешься наконец? — не выдержал Валера.

— Итак, товарищи, наступает самый ответственный момент: наконец те, кто все это затеял, осознали, что они, собственно, наделали и начали приходить в себя. Все присутствующие могут друг друга поздравить с невероятным достижением, все — потому что все вы здесь