Враг империи - Диана Удовиченко

Галантность сына гор выглядела немного забавной и неуместной, если учесть наш внешний вид и запах, который разливался по подвалу от нашей одежды. Но я его понимал: мать Лаурита внушала уважение и даже благоговейный трепет. Один взгляд этой зрелой, но очень красивой черноволосой женщины говорил о том, что она обладает характером бойца. Ее движения были полны решимости и грациозной силы. Стоило ей посмотреть на хихикающих и зажимающих хорошенькие носики молоденьких жриц, как наступила тишина.

– Приветствую вас в храме богини любви, – звучно произнесла Старшая жрица. – Вам нужно привести себя в порядок, потом поесть и отдохнуть. Все разговоры и объяснения отложим на потом. Ступайте за мной.

Она зашагала по коридору, а мы втроем задвинули тяжелый люк и поспешили следом. Лаурита привела нас в просторное помещение, щедро освещенное вечными свечами, канделябры с которыми висели на стенах. Это был большой круглый зал, из которого выходило несколько дверей. Посередине сверкал повторяющий форму зала бассейн, наполненный чистой водой, низвергавшейся в него из высокого фонтана.

– Мойтесь, вода проточная, – сказала Старшая жрица. – Сейчас девушки принесут одежду и принадлежности для купания. – Произнеся это, она быстрым шагом вышла.

Появились все те же жрицы, неся мягкие губки, простыни, стопки одежды, четыре пары новеньких сапог и корзинки, в которых звенело множество бутылочек. Положив всю эту благодать на бортик бассейна, они остановились, чего—то ожидая. Я сначала помог Лютому стянуть сапоги. Разделся капрал, слава Лугу, сам. Я еле удержался от вскрика, увидев его израненное тело. Палач постарался на славу. Ому досталось за нас троих. На груди виднелись ожоги, плечи покрывали длинные разрезы, и я только что увидел, что ногти на руках и ногах капрала содраны. Какую же боль он терпел, идя по воде? Как он вообще шел? У юных жриц мордашки сделались плаксивыми.

– Чего скулите? – прикрикнула на них Лаурита, входя с подносом, на котором теснились склянки с мазями и остро пахнущими жидкостями и белоснежные полосы чистой ткани. – Ну—ка, помогите парню!

Лютого усадили в бассейн, и две девчонки, охая и чуть не плача от сочувствия, принялись осторожно промокать его раны губками, смоченными в каком—то притирании. Ом лишь слегка морщился да изредка сдержанно шипел. Потом Старшая жрица обработала его раны, забинтовала пальцы и заставила выпить лекарство, о котором Лютый сообщил, что оно горче любых пыток. Единственный глаз у него закрывался от изнеможения, и Лаурита приказала отвести капрала в его комнату. В небольшой, но уютной и чистенькой комнатке мы уложили Ома на мягкую кровать, и в ту же секунду парень крепко уснул.

Вернувшись в круглый зал, мы скинули с себя пришедшую в негодность одежду и залезли в бассейн, который уже очистился после омовения Лютого. Брезгливо морща носики, жрицы двумя пальчиками подняли груды вонючего тряпья и унесли. Дышать сразу стало легче. Вода в бассейне оказалась теплой.

– Подземный источник, – пояснила мать Лаурита.

Мы извели на себя все принесенные нам благовония и долго сидели в воде, ожидая, когда она снова станет прозрачной. На плече Дрианна я заметил воспаленную рану. Лаурита обработала ее, заверив, что скоро все заживет. Я же только намыливался, смывал с себя обильную пену и повторял процедуру снова. Вместо мягкой губки предпочел бы лошадиный скребок. Но ничего, вроде отмылись. Выйдя из бассейна, я принял простыню из рук белокурой пышнотелой жрицы, почти физически ощущая на себе ее неприкрыто восхищенный взгляд. В ответ выдавил лишь вялую усмешку, самому показавшуюся какой—то… бесполой. Все завтра, красавица…

– Кыш! – строго прикрикнула мать Лаурита. – Дайте парням в себя прийти, демоницы! – и, уже обращаясь к нам, добавила: – Поешьте.

Девушки принесли низкий столик и водрузили его возле бассейна. Потом уставили его тарелками и блюдами с разносолами. Чего здесь только не было! Мясо, тушеное в винном соусе, сыры и колбасы, дары моря, разные фрукты, сладости, вина… Почитают прихожане богиню любви! Но у меня не было даже сил воздать должное богатому угощению. Немного перекусив и выпив бокал красного вина, я ощутил, как проваливаюсь в томное марево блаженного спокойного сна. Мы спасены… Завтра я буду есть, пить, любить красивых женщин. Завтра я поблагодарю мастера Триммлера, лорда Феррли и эту славную жрицу за спасение. Завтра узнаю новости, подумаю, как жить дальше… Все завтра… А сейчас – спать… В полусне я почувствовал, как на постель вспрыгивает Артфаал, принявший облик кота, и, блаженно вздохнув, сворачивается уютным клубком на подушке около моего лица.

Не знаю, сколько времени я пребывал в полном выпадении из реальности, но когда лениво приоткрыл один глаз, передо мной маячила мерзкая физиономия Вериллиевского прихвостня, который в тюрьме пытался прочесть мое сознание. Снова смежив веки и делая вид, что опять уснул, я лихорадочно анализировал ситуацию. Нас снова нашли? Но почему этот… как его… Вадиус Копыл, вспомнил! – один? Почему нет орды храмовников, других магов? И что делать? Швырнуть в него заклятие? Я незаметно пошевелил правой рукой, стараясь действовать как можно медленнее и бесшумнее, пальцы ощутили рукоять меча. Высвободив его из ножен, я неожиданно подскочил на кровати и обрушил на голову старикашки мощный удар. Странно, клинок прошел сквозь тело, словно нож, разрезающий воду. То есть эффекта никакого не было. Я пораженно уставился на половинки Вадиуса, вновь соединившиеся в одно целое, потом перевел ошарашенный взгляд на меч, который сжимал в руке. Позвольте, откуда он? Передо мной был Честный, отобранный при аресте. Вот оно, благородное матовое сияние серебряной стали, простая гарда и маленький изумруд, расположенный в основании клинка. Ну, конечно! Ведь этот меч нельзя ни отобрать, ни украсть. Он неминуемо вернется к своему хозяину, которого избирает сам. Я любовно погладил великолепное оружие и спрятал его в ножны, раз уж поразить клятого Вадиуса с его помощью было нельзя. Почему не поднял шум, не попытался воздействовать на него магией? Потому что к тому времени уже сообразил: передо мной не человек, а всего лишь его астральная проекция. Мираж, видение, фантом.

– Успокоились бы вы, барон, – лениво проговорил Артфаал, сладко потягиваясь на подушке.

– Ну, вы, молодой человек, и кровожадны! – скрипучим голосом возмутилась проекция. – То ментально чуть не убили, теперь вот мечом размахиваете почем зря!

– Здравствуйте, мастер Копыл, – почтительно произнесла, входя в комнату, мать Лаурита, которая ничуть не удивилась появлению фантома.