Спецслужбы и войска особого назначения - Полина Кочеткова

Когда я впервые изложил ему свой план, Гитлер сказал: «План хорош, но вряд ли целесообразен». Однако в конце концов мне удалось убедить его. В этой операции мы воспользовались нашей единственной парашютной дивизией, нашим единственным планерным полком и 5-й горнопехотной дивизией, у которой до этого не было опыта переброски по воздуху.

Авиационную поддержку обеспечивали пикирующие бомбардировщики и истребители 8-го воздушного корпуса Рихтгофена, которые сыграли решающую роль при «взламывании ворот» в Бельгию и затем в 1940 году во Францию.

По морю никакие войска не перевозились. Первоначально предусматривалось по морю доставлять подкрепления, но в нашем распоряжении не оказалось других транспортных средств кроме некоторого количества мелких греческих судов. Тогда было решено, что конвой из этих судов перевезет более тяжелое вооружение для намеченной экспедиции — зенитные и противотанковые пушки, другую артиллерию и несколько танков, а также два батальона 5-й горнопехотной дивизии…Считалось, что английский флот все еще находится в Александрии, в то время как в действительности он было на пути к Криту. Конвой отправился к Криту, подвергся нападению английского флота и был рассеян. Люфтваффе отомстили за эту неудачу, нанеся английскому флоту немалые потери. Однако наши наземные операции на Крите сильно затруднялись отсутствием тяжелого вооружения, на которое мы рассчитывали…

20 мая нам не удалось захватить ни одного аэродрома. Наибольший успех был достигнут лишь на аэродроме в Малеме, где хорошо подготовленный десантный полк сражался с отборными новозеландскими войсками. Ночь на 21 мая была критической для немецкого командования. Мне пришлось принять важное решение — использовать резерв парашютистов, находившийся еще в моем распоряжении, для окончательного захвата аэродрома в Малеме: если бы противник предпринял этой ночью или утром 21 мая организованную контратаку, ему, вероятно, удалось бы разгромить сильно потрепанные и уставшие остатки десантного полка, особенно потому, что действия десантников были скованы острой нехваткой боеприпасов.

Однако новозеландцы предпринимали лишь отдельные контратаки. Позже я узнал, что английское командования ожидало высадки крупного морского десанта на побережье между Малеме и Ханьей и потому держало там свои войска. В решающий момент английское командование не рискнуло направить эти войска к Малеме.

21 мая немецким резервам удалось захватить аэродром и деревню Малеме. Вечером уже можно было доставить 1-й горнопехотный батальон на транспортных самолетах. Таким образом и была выиграна Германией битва за Крит.

Однако эта победа досталась дорогой ценой, и не только потому, что английских войск оказалось на острове в три раза больше, чем предполагалось, но и по другим причинам.

«Значительная часть потерь была следствием неудачной выброски десанта. На Крите имелось очень мало пригодных для этой цели мест. Ветры в основном дули из глубины острова в сторону моря. Опасаясь, что десантники упадут в море, летчики стремились сбрасывать их в глубине острова, в результате парашютисты приземлялись фактически на английских позициях. Контейнеры с оружием часто падали далеко от приземлившихся парашютистов, что создавало дополнительные трудности и приводило к излишним потерям. Большой урон нам вначале нанесли английские танки, но, на наше счастье, их оказалось не больше двух дюжин. Пехота, большей частью новозеландцы, оказывала упорное сопротивление, хотя и была захвачена врасплох.

Фюрера очень расстроили тяжелые потери парашютных частей, и он пришел к выводу, что фактор внезапности, связанный с их применением, уже не эффективен. После этого он часто говорил мне: «Время парашютных войск прошло…»

Убеждая Гитлера одобрить план захвата Крита, я предложил ему после этого захватить с воздуха Кипр и затем последующим броском с Кипра занять Суэцкий канал. Гитлер как будто не возражал против этой идеи, но не хотел связывать себя определенными обязательствами, так как его мысли были заняты предстоящим вторжением в Россию. После шока, вызванного тяжелыми потерями на Крите, он отказался предпринять еще одну попытку использовать воздушно-десантные войска. Я неоднократно пытался разубедить его, но безуспешно».

Таким образом, потери англичан, австралийцев и новозеландцев на Крите не остались без возмездия. Предложенный Штудентом захват Суэцкого канала, возможно, нельзя было бы осуществить, пока танковые войска Роммеля в Африке не получили серьезных подкреплений, а захват Мальты был бы более легкой задачей. Гитлера уговорили предпринять эту операцию годом позже, но затем он раздумал и отменил этот план.

Штудент говорил: «Гитлер чувствовал, что, если в дело вступит английский флот, все итальянские корабли вернутся в свои порты и бросят нет мецкие воздушно-десантные войска на произвол судьбы».

Овладение Критом давало преимущества державам «оси» для действий против Суэцкого канала и расширения фронта наступления на Ближнем Востоке.

(Д. Фуллер. Вторая мировая война 1939–1945 гг. — М., 1956.)

ЧУЧЕЛА СБРАСЫВАЛИСЬ БЛИЗ АЭРОДРОМОВ

Немецкое наступление на Западном фронте началось с успехов войск вермахта на правом фланге — с овладения ключевыми пунктами обороны нейтральных Бельгии и Голландии.

Удары, нанесенные воздушно-десантными войсками нейтральным странам, приковали к себе внимание союзников и отвлекли их от главного удара, который нацеливался через Арденны во Францию.

Гитлер изложил свою политическую и военную стратегию в секретном послании к главнокомандующим сухопутными, морскими и воздушными силами. «Я долго размышлял над тем, — говорил он в этом послании, — следует ли мне наступать в первую очередь на востоке, а затем уже на западе. В конце концов я создавал вермахт не для того, чтобы он бездействовал. Желание наступать всегда горело во мне… Стечение обстоятельств побудило меня нанести первый удар на востоке».

К тому времени (28 ноября 1939 года), когда Гитлер сделал это заявление, он уже разгромил Польшу. Его слова отражали необузданную агрессивность человека, твердо решившего с самого же начала нападать первым. Вместе с тем его слова отражали длительное колебание при выборе направления удара. До 1938 года немецкие штабы не разработали ни одного конкретного плана агрессии. В 1938 году внимание Гитлера всецело сосредотачивалось на Австрии, а затем на Чехословакии.

Вместе с тем с самого же начала своей политической карьеры Гитлер считал неизбежной реваншистскую войну против Франции. Голландия и Бельгия вообще не упоминалась в его высказываниях до тех пор, пока не было принято решение о нападении на Польшу, что могло привести к конфликту с Францией и Англией. 23 мая 1939 года на совещании, в котором принимали участие Геринг, Редер, Браухич и Кейтель, Гитлер заявил, что в случае войны придется силой захватить в Голландии некоторые ключевые позиции, необходимые для развертывания действий немецких военно-воздушных сил.

В половине октябре 1939 года Гитлер приказал разработать план наступления, по которому действующие в Голландии немецкие войска вначале не должны были прорывать так называемую линию Греббе, то есть полосу укреплений в центре страны, прикрывающую наиболее густонаселенные западные провинции. В южной части в целях быстрейшего выхода к голландским укреплениям за рекой Маас было желательно предотвратить разрушение мостов.

Гитлер, считая, что его генералы не обладают достаточным воображением, предложил свой собственный, достаточно хороший, по его мнению, план! переодеть некоторое количество смельчаков добровольцев в форму голландской военной полиции или форму железнодорожников и овладеть мостами, используя элемент внезапности. Адмирал Канарис должен был достать образцы соответствующего форменного обмундирования при помощи своего сотрудника в Гааге. В ходе выполнения этого задания в начале ноября 1939 года одна из партий форменной одежды попала в руки голландцев.

Примерно в тот же самый период Гитлер вынашивал и другие идеи. Кроме воздушно-десантной дивизии, уже принимавшей участие в боевых действиях в Польше, была закончена подготовка еще одной дивизии и парашютистов. В конце ноября Гитлер носился с мыслью об использовании этой дивизии для захвата острова Валхерен. Через шесть недель возник другой план: высадить парашютистов в самом сердце «крепости Голландия» близ Амстердама, при этом варианте немецкие войска должны были преодолевать линию Греббе возможно быстрее. 17 января 1940 года фюрер пошел дальше, объектом захвата становилась «вся Голландия в целом». Двумя неделями позже Гитлер выразил свои желания с еще большей определенностью: парашютная дивизия должна захватить правительственный центр — Гаагу; одновременно специальный уполномоченный, в качестве которого намечалось использовать мобилизованного в армию немецкого дипломата Вернера Кивитца, вручит королеве Вельгельмине послание — обычную смесь угроз и льстивых заверений.