Как люди сотрудничают. Противостояние вызовам коллективных действий - Richard Blanton

чтобы рынки эффективно функционировали как торговые площадки и как источники доходов, центральная элита должна будет включить эгалитарную этику рынка и его функциональную эффективность в свои проекты государственного строительства. Мы уже видели это на примере того, как идеи и институты греческих маргиналов были включены в культурный и социальный мейнстрим с возникновением демократического полиса. Вспомните, как бог-трикстер Гермес был перенесен в гражданский центр полиса в качестве божества рыночной зоны агоры, которая стала центром афинской гражданской жизни; как выразился Норман Браун (1947: 108), "вторжение Гермеса на агору параллельно его вторжению в мир культуры". Такие ритуалы, как Великий Дионисийский фестиваль, сохраняли жизнеспособность культурных концепций, связанных с рыночными площадями - маргинальность, лиминальность и метаморфозы - и тем самым подтверждали важность простолюдина и торговца в социальной ткани полиса.

 

Заключительные размышления

Понимание, полученное благодаря расширенной теории коллективных действий

 

Сотрудничество в больших и сложных обществах - это социальный и культурный процесс, который сформировался из различных социальных и культурных условий. Рассматривая сотрудничество как процесс, я предлагаю не только создать подходящий дизайн для исследований, но и стать на путь эффективного формирования политики. Чтобы проиллюстрировать последнюю возможность, далее я указываю на несколько современных идей об обществе и человеческой природе, которые, как я полагаю, требуют переоценки с учетом процессуальной теории сотрудничества. Мои предложения состоят из трех разделов. Во-первых, я утверждаю, что западные академические теории, предполагающие наличие альтруистического или сострадательного человека, уделяют слишком мало внимания важности создания институтов. Во-вторых, я также ставлю под сомнение влияние прорыночной экономической теории и идеологии, которые склонны изображать коллективные действия как "социализм", а их общественные блага - как неэффективную экономику. В-третьих, я утверждаю, что демократические идеалы, какими бы похвальными они ни были в теории, могут оказаться не столь преобразующими, как принято считать. Хотя появление демократии понимается как преобразующий момент в истории человечества, несущий в себе обещание освободить мир от ига автократического правления, когда мы смотрим на последствия демократической революции, мы видим неравномерное распределение демократического правления среди мировых государств и даже откат некогда демократических режимов к автократии, но почему?

 

Политические последствия альтруистической или сострадательной природы человека

Эффективное решение проблем и разработка политики в конечном итоге зависят от хорошо разработанной теории человеческого социального субъекта. Однако в том, что касается вопроса сотрудничества, существует мало совпадений между человеческим альтруистом, которого представляет себе теория эволюционной психологии, и рациональным социальным актором теории коллективных действий. В этой книге я изложил эмпирически обоснованную критику альтруистического мышления и его биоматематической методологии, которая, на мой взгляд, не только недостаточно опирается на антропологические знания, но и чрезмерно зависит от формальных математических моделей, значительно упрощающих сложную человеческую психологию.

Но нужно учитывать не только научную обоснованность эволюционной психологии. Чтобы понять, почему то или иное представление о человеческой природе привлекает внимание социологов и общественности, следует также задуматься о его релевантности современным идеологическим дискурсам. Я считаю, что человек-альтруист - это идея, которая должна быть подвергнута подобному анализу. Это не означает, что всех исследователей биоматематики можно считать вдохновленными скрытыми политическими мотивами, хотя некоторые из них, например Джонатан Хэйдт, явно таковыми являются (Jost 2012). Тем не менее, рассмотрев политические последствия существования человека-альтруиста, мы сможем лучше понять нынешнюю популярность аргументов эволюционной психологии, которые, вольно перефразируя Клода Леви-Стросса, по мнению многих, хорошо думать, хорошо писать, хорошо публиковать и хорошо читать.

Некоторые критики социобиологии и эволюционной психологии (упомянутые в библиографическом очерке) указывают на одну из возможных привлекательных сторон этого направления теоретизирования. Я имею в виду тот факт, что некоторые авторы видят соответствия между эволюционно-психологическими теориями и современными неолиберальными экономическими идеями. И, как утверждает Сьюзан Маккиннон (2005: 70), когда подобные идеи излагаются научным языком, они выглядят как "естественные универсалии", которые лучше служат для подтверждения идеологии. В конкретном случае с человеком-альтруистом я согласен с тем, что неолиберальные идеи получают поддержку, когда мы представляем, что именно альтруизм, а не институты, является движущей силой сотрудничества. Ключевой аргумент неолиберальной теории, продвигаемой многими экономистами, консервативными политиками и агентствами по развитию, такими как Всемирный банк, заключается в том, что общественные услуги не могут наиболее эффективно предоставляться государством. Вместо этого в идеале услуги должны быть приватизированы, но при этом дополнены действиями волонтерских организаций или людей, чьи усилия представляют собой альтруистические акты благотворительности. Роль альтруизма также подчеркивают создатели "новой экономики", такие как Airbnb и Uber, которые используют терминологию "экономики совместного пользования". По словам Наташи Сингер, в их языке "транзакции с использованием технологий представляются как альтруистические или общественные начинания" (New York Times Sunday Business, August 8, 2015, 3).

Неолиберальное мышление неявно прослеживается в работах Сассмана и Чепмена (2004: 16), а также Ли Кронка и Бет Лич, которые приводят в поддержку утверждения о повсеместном распространении альтруизма пример последствий трагедии 11 сентября. Здесь они видят пример повсеместного распространения альтруистической мотивации, учитывая, что "тысячи людей работали волонтерами на Ground Zero ... [и] . . . Еще многие тысячи людей по всему миру откликнулись на призывы о пожертвованиях и предоставлении помощи, а денежные пожертвования частных лиц составили более 1,5 миллиарда долларов" (Cronk and Leech 2013, ix). Конечно же, этот отклик был трогательным, поскольку он показал сочувствие многих людей к тем, кто потерял свои жизни, и к американцам в целом. Меня и мою жену Синди тронуло письмо, полученное от турецких знакомых, которых мы знали по работе в этих местах несколько лет назад, в котором они извинялись за то, что сделали нападавшие, и надеялись, что мы хорошо справляемся.

Однако с точки зрения политиков не совсем понятно, какие выводы можно сделать из опыта 11 сентября. Во-первых, если сотрудничество "повсюду вокруг нас", то почему оно вообще должно было произойти? Кроме того, теория повсеместного альтруизма, похоже, подразумевает, что мы должны пассивно ждать катастрофы, а затем предположить, что негативные последствия будут смягчены благодаря приливу альтруистического отклика. Я полагаю, что теория коллективных действий и ее акцент на институтах лучше подходят для реалистичной оценки таких инцидентов, как 11 сентября, и для поиска способов использовать наши знания о них, чтобы минимизировать возможность их возникновения в будущем. Например, вместо того чтобы подтвердить, что сотрудничество "повсюду вокруг нас", 11 сентября продемонстрировало неудачи в сотрудничестве, которых можно было избежать как до, так и после этого события, - неудачи, из которых мы можем извлечь уроки. Например, Джейсон Райан и Тереза Кук в репортаже ABC News (18 сентября 2007 г.) процитировали главу американских шпионских