Власть несбывшегося - Макс Фрай

— Ну-ну… — шеф комично поднял брови, потом махнул рукой и рассмеялся. — Ну и что мне теперь с тобой делать? В Холоми тебя посадить за вопиющее нарушение Кодекса Хрембера — так, что ли? По закону вроде бы положено…

— Ой, а можно не прямо сейчас? — смущенно попросил я. — Вообще-то…

— Догадываюсь, — улыбнулся Джуффин. — У тебя совсем другие планы на остаток этой ночи…

— У меня совсем другие планы на остаток этой жизни, — возразил я.

— И об этом я тоже догадываюсь… Ладно уж, твое счастье, что ты успел подружиться с Магистром Нуфлином. Насколько я знаю, он не собирается призывать тебя к своим ногам, чтобы грозно осведомиться, куда ты подевал государственного преступника Капука Андагуму…

— По-моему, кто-кто, а уж Магистр Нуфлин должен быть чрезвычайно доволен. В конце концов, я похоронил в гугландских трясинах не самую светлую страницу новейшей истории Соединенного Королевства!

— Есть такое дело, — рассеянно подтвердил Джуффин. Он немного помолчал и неожиданно добавил: — Ох, Макс, трудно мне с тобой!

— Почему? — виновато спросил я.

— Да вот, жрешь ты много! — совершенно серьезно заявил шеф. — А так все в порядке…

Я с облегчением рассмеялся, Джуффин улыбнулся краешком рта и полез в письменный стол. Некоторое время сосредоточенно там рылся и наконец извлек из верхнего ящика толстую тетрадь в ветхом матерчатом переплете.

— Держи.

Он положил тетрадь на стол передо мной. Я осторожно прикоснулся к обложке и тут же отдернул руку: она показалась мне неправдоподобно горячей, словно несколько часов пролежала на солнцепеке.

— Что это? — нерешительно спросил я.

— Это дневник Короля Мёнина, — в голосе Джуффина явственно ощущалась некоторая неуверенность. — Вообще-то, доподлинно известно, что Король Мёнин никогда не вел дневник. Только собирался завести, да руки не доходили…

— Совсем как у меня! — невольно улыбнулся я.

— Ну вот… Тем не менее несколько дней назад этот грешный дневник обнаружился под моей собственной подушкой. Жутковатая вещица, я полагаю!

— Почему?

— Потому что все наследство Мёнина состоит исключительно из жутковатых вещиц, — вздохнул Джуффин. — Я открыл его на первой странице и обнаружил, что он предназначается тебе. Можешь себе представить, там даже соответствующая дарственная надпись имеется!

Я открыл тетрадь и с изумлением посмотрел на шефа.

— Здесь нет никакой дарственной надписи!

— Неужели ты думал, что содержимое этой тетради является чем-то постоянным? — насмешливо спросил Джуффин.

Я пожал плечами.

— Попробуй прочитать вслух то, что там написано, — попросил шеф. — Не уверен, что мне следует совать свой длинный нос в дела двух безумных Вершителей, но…

— Конечно, вам интересно! — кивнул я. — Я бы на вашем месте уже умер от любопытства!

Я опустил глаза и прочитал несколько неровных строчек, торопливо выведенных выцветшими чернилами: «Если человеческая жизнь представляет собой результат заговора могущественных приматов против Духа, остается только надеяться, что существует и заговор против приматов — может быть, это заговор Вершителей?»

— Какой заговор? — изумленно спросил я. — И откуда вашему Мёнину было известно слово «приматы»? Сколько живу в этом Мире, ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь так выражался! Выходит, в юности он таскал из Щели между Мирами труды Чарльза Дарвина — так, что ли?

— Тебе виднее, какой заговор и какие приматы, — устало сказал Джуффин. — Думаю, что сомнительное содержание этой тетради всякий раз излагается теми словами, которые понятны очередному читателю. С магическими книгами так часто бывает… Ладно, дальше читай без моего участия. Еще немного, и я, пожалуй, грохнусь в обморок, чего со мной еще никогда в жизни не случалось.

— Если бы здесь был сэр Шурф, он бы непременно прочел вам короткую, но емкую лекцию о том, что не следует пренебрегать возможностью получить новый опыт, — улыбнулся я, поднимаясь со стула. — Джуффин, это ничего, если я начну медленно растворяться в предрассветном тумане? Мне нужно доставить домой Нумминориха и еще…

— Можешь не подбирать выражения, — усмехнулся шеф. — Я знаю, что тебя ждет прекрасная леди. Имей в виду: я очень рад, что наша Меламори вернулась, да еще и таким чудесным образом… Только умоляю тебя: не вздумай вообразить себя нормальным человеком с удавшейся личной жизнью, сэр Макс! Ваша встреча в сердце гугландских болот, и все, что за этим последовало, — такие же следы на снегу, как и события, оставшиеся в прошлом. Можешь считать, что с тех пор вы просто успели переобуться и теперь ваши следы расчерчены немного другими узорами…

— Вообще-то мне сейчас ужасно хочется вообразить себя этим самым «нормальным человеком»! — признался я. — Но у меня все равно ничего не выйдет, полагаю…

— Надеюсь, что так… И возьми с собой эту тетрадь, — напомнил Джуффин. — Я понимаю, что тебе не очень хочется принимать этот подарок. Но дневник Мёнина уже появился в твоей жизни, поэтому его нельзя просто убрать обратно в мой стол.

— Мне действительно немного не по себе, — признался я, осторожно пряча никогда не существовавший дневник Короля Мёнина в бездонный карман своей Мантии Смерти. — Она такая горячая, эта тетрадка…

— А мне показалось, что она холодная, словно ее хранили на льду, — усмехнулся Джуффин. — Ладно уж, иди, развози по домам своих подопечных… Хорошего тебе утра, Макс!

Мое утро действительно было хорошим. Наверное, оно по праву могло считаться самым лучшим утром в моей жизни, потому что леди Меламори любезно согласилась досмотреть свои удивительные сны, положив голову на мою подушку.

Разумеется, сам я уснуть так и не смог: ворочался с боку на бок, то и дело поправлял одеяло на загорелых плечах своей чудесной гостьи, восхищенно пялился на мягкие очертания ее профиля — одним словом, вел себя именно так, как полагается по законам жанра.

Часа через три мне немного надоело затаив дыхание прислушиваться к суматошному перестуку собственных сердец. Я легкомысленно решил, что дневник Короля Мёнина — не самый худший способ отвлечься от этих неземных переживаний. Кое-как дотянулся до разбросанной по полу одежды и извлек тетрадку из кармана.

На сей раз на первой странице не обнаружилось глубокомысленных рассуждений о «заговоре приматов». Да и текст, к моему полному изумлению, был не рукописным, а печатным. Я немного поморгал, наваждение тем не менее не рассеялось. «Никогда не знаешь, где тебе повезет»— гласила первая фраза.

«А ведь это могло бы стать неплохим началом моей собственной истории!» — удивленно подумал я, переворачивая страницу…