Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству - Виктория Кирдий

столик и первым делом обыскали наши пальто, похлопывая по ним. И сразу же первый охранник нащупал у папы во внешнем кармане что-то такое, что вызвало подозрение, он даже предположил с легкой усмешкой:

– Пачка денег?

В другой ситуации папа отшутился бы, но не сейчас. Сам заинтригованный, он достал из кармана сверток, развернул его, а там… пачка долларов, стянутая резинкой.

– Оп-па-а, – протяжно вздохнул охранник.

– Па-айо-о-о, – вздохнул и папа, недоуменно разглядывая обнаруженный сюрприз.

Какое-то время все молчали. Я не мог поверить в происходящее, это походило на кошмарный сон. А может, из-за позднего часа и возни с деньгами у нас начались галлюцинации. Правда, охранники тоже глазели на валюту.

– Я же все карманы перетряхнул, ты же видел? – Папа призвал меня в свидетели, я кивнул в подтверждение. – И суммы все сошлись, верно?

Я еще раз кивнул.

– Что будем делать? – совсем не риторически спросил охранник.

– Вернусь в контору, если Мнацакан еще на месте, сдам ему на хранение в кассу, а уже после новогодних праздников будем разбираться, – папа рассуждал вслух.

В этот момент из подсобки КПП вышел… только что упомянутый Мнацакан. Он мелко трясся от беззвучного смеха. Только тут я заметил, что первый охранник с трудом сдерживает улыбку.

– Ну что, вот и тебя разыграли! – заявил Мнацакан. – Я не стал держать драматическую паузу, сразу открываюсь, чтобы не довести тебя до инфаркта.

Теперь уже не скрывая улыбку, второй охранник показал на верхнюю купюру:

– Так это же не настоящие доллары, какие-то сувенирные, вон написано «Соединенные Штаты Армении».

Я думал, папа сейчас накинется на кассира с кулаками, а папа хохотал с ними. Отдышавшись, он слегка толкнул Мнацакана в плечо:

– Ну ты и фокусник!

– Извини, брат, такой случай подвернулся, не удержался пошутить над главным хохмачом коньячного. С Новым годом! – напоследок пожелал всем Мнацакан и вышел в дверь, которая вела на территорию завода.

А нас с папой, несмотря на полночный час, тщательно допроверили охранники.

– По десять бутылок в каждом рюкзаке плюс лимонад в кармане, – вслух озвучил арифметический результат первый охранник.

– И в этом рюкзаке десять коньяков, – подтвердил наблюдение второй.

– В одном рюкзаке десять коньяков и в другом десять, – еще раз подытожил первый охранник.

Если бы они знали, сколько времени нам потребовалось, чтобы аккуратно завернуть каждую бутылку в бумагу и сложить в рюкзак так, чтобы он не давил на спину. Поэтому мы вышли из конторы уже за полночь.

За то время, что я провел у папы, выпало столько снега, что замело все, даже проезжую часть. На ней угадывалась только занесенная свежим пушистым слоем колея грузовых машин, которые развозили продукцию завода.

За эти несколько часов небо сбросило с себя тучи на землю и сияло луной и крупными звездами. Луна была немного примята с одного бока, но все равно светила ярко, словно в полнолуние. Коньячный завод располагался на вершине холма, и перед нами открывался сказочный вид укрытого снежным нарядом центра города на том берегу ущелья. Мы остановились, завороженные белым пейзажем.

– Да уж, Новый год решил начать с чистого листа! – философски заметил папа, потом вдруг обернулся ко мне. – Эх-х, мы забыли, не успели принять душ, чтобы чистыми встретить Новый год!

– Ничего, пап, вскипятим воду на печке, из кружки помоемся, – отозвался я и еще добавил в утешение: – Зато маме с сестрой не будет обидно.

Кстати, мама с сестрой наверняка волновались. Домой дозвониться не удалось, в нашем районе не было электричества. Так что единственным способом дать им знать, что у нас все в порядке, было явиться домой поскорее.

Идти нам предстояло еще долго. От завода до Авана, где мы жили, даже в хорошую погоду путь пешком занял бы часа два минимум. А при таком снеге – мы даже представить себе не могли.

Город уже спал. В «Темные годы» рано ложились, даже в предпраздничные дни. При свечах долго не посидишь, а энергию аккумуляторов берегли. Было тихо. Только снег скрипел под ногами.

Папа, поправив давившие на плечи лямки, с усмешкой вспомнил слова охранников: «Ми рюкзакум тас шиш коньяк» («В одном рюкзаке десять бутылок коньяка»).

Я подхватил и стал речитативом повторять сокращенный вариант, стараясь попадать в ритм с хрустом снега:

– Ми рюкзак, тас коньяк! Ми рюкзак, тас коньяк!

Папа поддержал мою речевку, и мы уже вдвоем подпевали в шаг:

– Ми рюкзак, тас коньяк! Ми рюкзак, тас коньяк!

Примечания

1

Название рождественского гимна.

2

Псалом Давида (22:4).

3

Небольшой декоративный сноп из колосков разных злаков. Ставится в угол праздничного стола, символизирует достаток в доме. Иисус родился в Вифлееме, что в переводе означает «дом хлеба», отсюда берет начало традиция ставить в угол рождественского стола дидух или вазу с колосьями пшеницы.

4

Витой маковый рулет из дрожжевого теста.

5

24 декабря, навечерие перед Рождеством, во время которого проводится первая рождественская литургия в костелах. Вигилийным ужином заканчивается предваряющий праздник пост.

6

«Звездочка» – появление первой звезды на ночном небе, символизирующей Рождение Младенца. После встречи Гвяздки, по возвращении со службы люди садятся за стол.

7

Oplatek – пресный хлеб, символизирующий тело Христово. Обычай преламывать оплатек с близкими людьми является важнейшим моментом Вигилии в Польше.

8

Рождественский гимн авторства преподобного Джона Генри Хопкинса (1820–1891 гг.), служителя епископальной церкви, штат Пенсильвания.

9

Узник, выполняющий административную работу и осуществляющий надзор за рабочей бригадой.

10

Комплексное помещение, предназначенное для «дезинфекции» заключенных. Перед входом в зауну в рекреации у людей забирали все носильные и личные вещи, брили волосы, наносили татуировки с номерами и вносили имена в реестр.

11

Иосиф Бродский.

12

Знак в форме треугольника, который нашивали на одежду для идентификации причин заключения. Черный «винкель» носили капо, фольксдойче, а также заключенные «антиобщественники». Политических заключенных (включая советских и союзных военнопленных, а также членов польского и французского Сопротивления) обозначали красными треугольниками, уголовников – зелеными, Свидетелей Иеговы лиловыми. Евреям, помимо всего, следовало носить желтый треугольник; в сочетании с винкелем эти два треугольника образовывали шестиконечную звезду Давида.

13

Новоприбывшие заключенные.

14

Ныне не существующая тюрьма раздельного типа