Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— А первый раз их увидел давно? Там.

— Да чёрт его знает? — Купец снова пожал плечами. — Первый раз хотел привезти, дескать, диковинка, когда Лупе родилась. Да не стал. А это лет двенадцать как, получается.

Сильвестр — трепло! Ладно, куплю с запасом, ему потом придарю.

— Сколько в наличии? — Постучал по корпусу костяшкой пальца.

— Дык, одна, благородный сеньор. — Мне б и ту продать, — в извиняющемся жесте развёл он руками.

— Сколько? — Я понял, меня сейчас обуют, ибо высказал заинтересованность.

— Недорого возьму. Всего пятнадцать лунариев. Лишь бы не валялась не пылилась. — Жалостливое лицо.

Точно, обувает. Но мне не хотелось торговаться, хотелось поиграть, побрынчать. Детство вспомнить. Детство ТАМ.

Он начал рассказывать, что вообще-то взял дороже, но она, эта музыкальная дурында, так ему опостылела, что он готов в убыток, лишь бы корм лошадям отбить…

— Десять. Или ухожу. — Поставил гитару назад на прилавок.

— Двенадцать прямо сейчас, — подумал, что это игра, торгаш.

— Сигизмунд, — обернулся я к отроку, отсчитай десять лунариев.

Лунарии лежали на прилавке. Манящие. Блестящие. Сверкающие холодным серебряным блеском. Можно, конечно, меня ещё поразводить, но а вдруг я и правда уйду? А свет этих лунариев уже сейчас затмевал глаза.

— Договорились, благородный сеньор. — Торговец жалостливо выдохнул, но мне его жалко не было. Жадность — смертный грех, его проблемы. Гитара перекочевала мне в руки.

— Фигасе, граф, ты любишь музыку! — офигел отрок, когда мы отошли.

— Есть вещи, которые бесценны, Сигизмунд. А это просто деньги.

Тут же, по выходу из рынка, потряс Рохелео на предмет, где Сильвестр. Я о нём не слышал, но я и не интересовался на самом деле. И получил настолько оригинальный ответ, что выпал в осадок:

— Его в тот же день взяли, когда герцог Бетисский уехал. Но этот шельмец даже пыток не стал ждать, сразу попросил аудиенции у герцогини, дескать, всё-всё о договорённости с Пуэбло расскажет.

— Герцогини? — усмехнулся я.

— Ну, он же не знал точные расклады, кто наверху как, — развёл Кавальо руками. — И его приказали тащить на совет. И я там был — всё видел и слышал. И как он рассказывал, что такое сатира. И что взял от тебя заказ на короля. Его пытали про герцога, но он был готов на библии клясться, про герцога вообще речи не шло, у графа, то есть тебя, твоё сиятельство, головная боль только насчёт короля Карлоса — ненависть лютая, остальных ты не воспринимаешь всерьёз. Что в общем-то правда, и менестреля, попытав больше для острастки, отпустили.

— «Больше для острастки» — заметил я. — И «полная горем мать». Не вяжется! — припечатал я. — Он сотрудничал с исчадием ада, неможно «для острастки».

— Так он чего и попросил о встрече, — скривился Рохелео: «Самое важное забыл». — Он первым делом предложил у герцога взять контракт на Пуэбло, а также на любого владетеля, врага герцога, которого ему захочется. И всего-то за жалкую сотню лунариев за одно имя. И он честно отработает, гоня волну на недоброжелателей Картагены. И агенты герцога всегда могут послушать его концерты и убедиться, что он выполняет контракт.

Мы рассмеялись, и смеялись долго.

— Заплатили? — сквозь слёзы, успокаиваясь, спросил я.

— А как же! — важно задрал нос Кавальо. — Четыреста лунариев. Четыре имени. Одно из них — твоё. И шельмец уже начал петь свои пасквили, народ на него только так сбегается. Страже сказали не трогать — пусть поёт, какую бы безобразщину не орал. Там и королю достаётся, и сестре его, и много кому. А потом я сбежал, и что сейчас — сказать не могу. Знаю точно, что у этого музыканта труппа из нескольких человек, и ему гильдейские оружейники барабаны сделали на стойке, с педалями. Но больше не скажу.

— Ладно, решим. — Я удовлетворённо вздохнул. — Сильвестр из бродячих собак, но даже у бродячих есть вожак стаи. Вернётся.

— А думаешь к тебе вернётся? — с вызовом усмехнулся Кавальо.

— Они могут дать ему только деньги! — наставительно поднял я палец. — А я — накормлю, обогрею и уму разуму научу. И цель дам, и удочку. Да, вернётся. И ты с людьми старайся по-людски поступать. В разведке это первое дело.

А чего мы на рынок попёрлись, в ряды музыкальных инструментов?

Так взять образцов барабанов различных, посмотреть какие вообще тут есть. Легион (пикинеры) — это пехота. А пехота должна шагать в ногу. Под барабанный бой. «А пацаны-то не знают», но я и не собираюсь делиться с кем-то стратегической информацией. Мне нужна швейцарская гвардия, и я получу швейцарскую гвардию, какое бы пафосное название в этом мире она ни носила.

Глава 15. Carthago delenda est

«Карфаген должен быть разрушен»,

Ждать пришлось почти полчаса. Солнце окончательно опустилось. Ещё не скрылось из глаз за горизонтом — диск солнца тут в два раза больше и садится дольше, но на улице наступили сумерки. Почему так долго — догадывался. Я НЕ распустил войско по приезду, как они рассчитывали. Более того, въезжали в город мы в доспехах, в кавалерийском комплекте, а это максимально возможная защита. На боках коней приторочены щиты, луки и готовые к использованию тулы стрел. Правда воины без шлемов (традиция, мы же с миром вошли), и луки без тетивы, но вид не просто грозный, а страшный. Попробуй тронь таких орлов! Да каких — поголовно ветераны горячих точек. Бароны ведь тоже не дураки, и в свою сотню абы кого, без опыта на фронтирах, не берут. Так что у Йорика в сотне тоже все были ветеранами, правда, гвардейская сотня считалась качеством всё же чуть лучше. А местная стража только дохликов из крестьян пугать умеет — ссыкотно первыми лезть. Ничего личного, но Картагена — оплот мира и процветания, полтыщи лет без единой осады. Тут кто угодно расслабится.

Парни отрядами рассосались по городу, но приказ блюли — доспехи не снимать, на улицах, если входишь в таверну, выставлять караул минимум из двух бойцов, держаться в виду других отрядов — чтобы кто-то услышал твой горн. С лошадьми поступили просто — разделили между четырьмя отрядами, всеми, кроме моего, который был назначен ударным. Вся агрессия врага будет в первую очередь направлена на нас, нам лошади будут мешать. Оставили несколько везти собственную графскую поклажу, например купленные барабаны, гитару и казну. Ну и личные вещи и личное оружие. Остальное распределено между другими отрядами, и парням дал денег чтобы их обиходили — или разместили под присмотром в тавернах, или, где не было места, чтоб купили овса и занимали малопрестижные переулки и стояли с подвижным составам там, периодически меняясь. Для быстрой кормёжки каждая лошадь оснащена специальной сумкой для овса, надеваемой на морду. А чтоб поить лошадей, в городе несколько колодцев с плохонькой невкусной солоноватой водой. Но лошадкам зайдёт.

Два отряда из пяти так и устроились — кони в переулке, люди в окрестных тавернах, бдят в полглаза. Стража пыталась что-то предъявлять, «хуле тут стоите, место занимаете», да фиг просто так наедешь на почти полсотни молодцев в доспехах при оружии. И отговорка железная: «Ждём графа. У него переговоры, и сразу уедем, вот и стоим». «Когда? Так найдите графа и у него спросите». Нормальный отмаз.

Наверное, напрашивается закономерный вопрос: вы чо, орлы, вообще попутали? Опухли и страх потеряли? Лезть двумя сотнями в сорокатысячный, а то и пятидесятитысячный город, где вас как мух прихлопнут и не заметят? Подошвами растопчут! Отвечаю: да, опухли, попутали. Но полезли потому, что было и здравое зерно в рассуждениях. На самом деле я надеялся, что нас не тронут. До последнего. Когда на твоих улицах две сотни головорезов, прошедших душегубку Лимеса, очко сожмётся, даже если ты дура баба и сестра герцога. Вариант, что она, как и братик, неадекваша-вырожденка, продукт длительного близкородственного скрещивания, тоже мог иметь место, но в этом случае была надежда на чувство самосохранения главных исполнителей. Ну, а если и они тупари, или готовые выслужиться идиоты, то такие противники — просто загляденье, ибо они слепо исполняют приказы, не имея стратегических замыслов. Стратеги в пекло с бухты-барахты не полезут, понимая последствия, но если такие найдутся, то как полезут — мы будем уже далеко. Правда, я умный? А раз так, то есть шанс сдюжить, ибо у нас в отличие от гвардии герцога и женсовета был подробный утверждённый на «совете в Филях» план нападения, разработаны «вариант Б» и «вариант Ц», а также отдельно проработаны три варианта ухода из города, вместе и порознь. Все эти диспозиции как правило теряют смысл с началом схватки, Наполеон не просто так говорил, что «ввяжемся в бой, а там посмотрим». Но всё же лучше, когда у командиров в мозгах есть закладки на случай той или иной смоделированной ситуации.