Сафир. Распутье (СИ) - Тони Миллер

Сны Лиама подтвердились. Верховный Магистр повёл рыцарей на земли Старых Королевств, хотя… едва ли их сейчас можно уже так называть. В каждом крупном городе была своя власть. Где-то её смогли сохранить прежние хозяева, где-то перешли под руку новых — служителей Ареса или Ордена. Где-то над руинами правила смерть.

Справедливости ради, ровнять жрецов и рыцарей было не совсем верно. Встречаясь с сопротивлением Орден не вырезал города подчистую, под раздачу попади лишь те, кто оказывал сопротивление или выходил к ним на встречу с оружием в руках.

Уже состоялось несколько битв между “красными” и “белыми”. Формально, силы были примерно равны. Ареситы, правда, несколько превосходили в тактике, но зато Орден имел козырь в рукаве, за счёт чего и побеждал каждый раз.

Во время атаки передняя шеренга рыцарей вспыхивала белым светом и врубалась в сплочённые ряды жрецов словно раскалённый нож в масло. Да, вскоре они падали на землю без сил, но зато за ними шли их товарищи, развивая полученное преимущество, а за ними братья-клирики, приводившие упавших в сознание и оттаскивающие их в тыл.

Всё это, конечно, было очень интересно, вот только помимо воюющих армий были и простые люди, которые хотели жить и спокойно заниматься своим делом. Всем им Пьер помочь не мог, его способности и полномочия распространялись лишь на Посвящённых Ночи и он заботился о них как мог.

Отслеживая обстановку в мире бывший бард давал приказ о срочном бегстве, если к городу шла армия Ареса, а власти города были настроены сражаться до конца, или затаиться по подвалам, если шли войска Ордена. Живущие в деревнях и сёлах получили совет уходить в леса, прихватив с собой вещи и запасы еды.

Заботится о всех этих вещах в масштабах всего мира, вникая в местные особенности, свои для каждого королевства и региона, было крайне утомительно. Под конец дня его голова гудела от напряжения из-за избытка информации, хотя со стороны казалось, что он просто нежится на солнышке, валяясь без дела.

Несколько дней спустя, когда он поделился с Камиллой, в общих чертах, причинами своей вялости и раздражительности, та посоветовала ему не пытаться делать всё самому, а перепоручать отдельные задачи другим жрецам. Пусть лучше в десять местах другие сделают всё кое-как, чем он сам сделает всё хорошо, но только в одном месте.

И дело заладилось. Пьер чувствовал себя дирижёром большого оркестра, а не каждым его музыкантом одновременно. На нём остался сбор информации в целом по миру, без необходимости вникать в дела каждого баронства, герцогства или королевства в отдельности, вернее, территорий, которые раньше так назывались. Одновременно он собирал советы и замечания возникающие в ходе реализации его приказов и транслировал наиболее дельные идеи на другие регионы. Таким образом, практический опыт одних — обогащал всех сразу.

Но даже при такой организации дела, он всё равно чувствовал себя вымотанным. Но, с другой стороны, цена его усталости — спасённые жизни.

* * *

Окинава, цель их путешествия, находился на побережье Средиземного моря и именно в его порт входил сейчас корабль. Очень удобно. Неизвестно куда поведёт их дорога дальше, но на данный момент их путь практически окончен.

Гефесту и Гекате тоже проще будет добраться сюда морем, и, возможно, кто-то из них уже тут. А быть может и оба. Это было бы лучше всего, не придётся ждать, а то дождаться можно много чего такого, что совсем не понравится.

Лиам с интересом смотрел на причудливые дома, и особенно крыши с загнутыми вверх краями. Он видел нечто похожее на картинках в книгах, но видеть в живую — это совсем другое. Он вообще много чего увидел за последние месяцы, в каком-то смысле больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Жизнь в Ордене разнообразием не отличалась, тренировки, уроки, еда, сон. При таком распорядке Прорывы тварей или патрулирование опушки Нечистого леса, пускай и были смертельно опасны, но воспринимались как отдушина, глоток свежего воздуха.

Тогда, в Кирбете, после несостоявшегося разговора с Лендмейстером, когда он решил оставить Орден, ему казалось, что его жизнь окончена, а оказалось, что именно тогда она и началась на самом деле. Лиам ощущал себя чем-то вроде одеяла, которое скомканное и скрученное долго лежало в тёмном вещевом мешке, после чего его вытащили наружу и расправили, подарив ощущение немыслимой прежде свободы.

Солнце слегка припекало, солёный морской воздух обдувал его лицо, судно, негромко поскрипывая входило в порт. На палубе суетились матросы, Пьер о чём-то говорил с капитаном, на лице которого отображалась сложная гамма чувств. Лиам краем глаза взглянул на силуэт стоящей неподалёку Ивы и ему вдруг остро захотелось, чтобы это всё никогда не кончалось. Он захотел жить.

* * *

Улицы Окинавы были не менее причудливы, чем крыши домов, на которые Лиам смотрел час назад. Удивительно, как всё может быть совершенно другим и одновременно тем же самым. Странные дома, двери, окна стены… но всё же это именно дома в которых живут люди, входят через дверь и смотрят в окна. Странная одежда, но это именно одежда, хотя часто какая-то мешковатая, на его вкус.

Доспехи городской стражи были набраны из множества мелких пластин, а мечи узкие, чуть изогнутые, но было понятно, что вот это стража, это какие-то фермеры привезли необычное белое зерно в город, судя по тому, что просыпалось из мешков. Вот это, судя по богатой одежде — кто-то из местной знати, а поношенной и не особо чистой метёт улицу простолюдин.

А вот это, судя по идущему из трубы чёрному дыму и звону металла — кузница, хотя по внешнему виду догадаться было бы крайне сложно. Из кузни на улицу вышли двое воинов, один из которых вертел в руках купленный меч.

Судя по всему, мнения относительно качества покупки разошлись. Владелец меча подозвал проходившего мимо человека в простой одежде с ведром в руке и указал где ему встать. После этого, покрутив меч в руке, резким ударом снёс ему голову с плеч.

Вверх ударил фонтан крови, ноги бедняги подкосились в коленях, после чего тело завалилось на бок. Ведро покатилось по улице в одну сторону, а отрубленная голова в другую. Довольный воин нагнулся, вытер оружие об одежду убитого и продолжил спор со своим товарищем.

— Не стоит. — остановила Ива потянувшегося к рукояти Лиама. — Увы, но в некоторых культурах жизнь простого человека не стоит ничего. Их и раньше за людей не считали, а теперь…

— Как же так… — тяжело вздохнул он. — Я понимаю, в