Неусыпное око - Джеймс Гарднер

— Откуда вы узнали про это место? — спросил Бицепс, с тем же стремлением поверить, что и у Рта.

Они, видать, страстно и отчаянно желали принести уже хоть какую-нибудь добычу своим начальникам; они уже облажались и осрамили Адмиралтейство, ославив его не только на Дэмоте, но и на каждой планете, которой была ненавистна мысль о военных мужланах, попирающих гражданское население железной пятой. Высший совет внес залог за освобождение Бицепса и Рта из тюрьмы, потому что адмиралы обязаны защищать своих людей, но мои похитители в глазах своих боссов были на дне выгребной ямы, и обнаружение тайника с высокотехнологичными завлекалками сильно подсобило бы им в деле спасения своих задниц.

— Я знала про это место издавна, — соврала я. — Вы проверяли мои рапорты. Из-за чего мы изначально узнали о Майе? Из-за того, что она просила помощи у Чаппалара в получении разрешения на раскопки. С чего бы ей так волноваться из-за разрешения? Они с Ирану уже разрабатывали многие шахты незаконно — их почему-то не волновали законы, когда они нападали на след. Так на что им понадобилось разрешение на этот раз?

Я подождала. Ни у Рта, ни у Бицепса предположений не возникло. Господи, когда я рассказывала сказки детям, у них всегда были догадки!

— Майе понадобилось разрешение, — сказала я, — потому что она хотела разрабатывать шахту в довольно общедоступном месте. Там, где народ увидел бы, что она приходит и уходит, и заинтересовался бы, чем это она там занимается. В ее письме Чаппалару говорилось, что этой шахтой владеет «Рустико-Никель», и единственная шахта, подходящая под описание, и есть та, которую я знаю, на окраине города.

— Вы никогда никому об этом не говорили? — спросил Бицепс.

— Мудрая женщина всегда держит козырь в рукаве.

Рот подхихикнул… и меня взбесило, что в его хихиканье была слышна тень восхищения.

— Да вы шулер, мисс Смоллвуд. Я знал, что вы не можете быть такой паинькой, какой притворялись. Учитывая вашу репутацию.

Ублюдок.

Рот взял своего напарника под локоть и пошел с ним обратно к двери. Они оба вышли, чтобы обсудить следующие действия. Что до меня, то я даже не пыталась подслушать, что они обсуждали, — я была чересчур ошеломлена — наполовину свирепой головной болью, раскалывавшей мой череп изнутри, наполовину словами, необдуманно сорвавшимися у меня с языка.

Почему мне понадобилось столько времени, чтобы догадаться о значении письма Майи? Сказочка, скормленная мной говнюкам, преподнесла мне объяснение как на ладони: она хотела обследовать бункер, находящийся в столь людном месте, что ей было необходимо разрешение. Единственным возможным местом была шахта, в которой мы хоронили улумов во время чумы.

Я спускалась в эту шахту десятки раз, играя в девочку-разведчицу, но чтоб мне хоть раз что-нибудь попалось… Но это было до того, как мы заполнили туннель трупами, и какая-то пьянь вызвала взрыв газа. Что мог открыть грохот взрыва? Что увидели андроиды из «Достойного погребения» в тот день, когда вынесли всех покойников?

Ирану-старший, должно быть, подозревал, что они что-то обнаружат; вот потому-то корпорация «Ирану» и послала туда андроидов. Но наши местные власти заблокировали шахту, как только извлекли тела, чтобы уберечь других девочек-разведчиц от риска сломать там себе шею. После этого ни один археолог, Майя или любой из Ирану, не мог там ничего выискивать, не привлекая к себе внимания. Разве что совершить парочку набегов посреди ночи, но и это было рискованно — в шахтерском городке люди работают посменно в самое разное время суток, а потому могут пойти прогуляться и в четыре часа утра.

Вот поэтому Майе и нужно было разрешение. Я должна была бы догадаться об этом давным-давно.

А что до моих россказней про павлина — что он создавал оружие, что он не смел улететь с Дэмота, что мой благородный опекун был таким же убийцей, как Кси…

Я подумала о том моменте на берегу озера Васко, когда с неба летел густой снег и павлиний хвост появился печальный, словно привидение, над водной гладью.

— Что ты такое? — спросила я.

— Ботхоло. Проклятый. Осужденный.

Рот и Бицепс вернулись в комнату. Выглядели они, куда какими непроницаемо-серьезными, но теперь это казалось напускным — словно они были двумя ликующими мальчишками в роли крутых непоколебимых мачо. Говнюки прямо пузырились от радостного предвкушения: теперь, когда они увидели шанс быть вычеркнутыми из черных списков Адмиралтейства. Осталось лишь вскрыть бункер павлина и найти технологии, которые изумят Высший совет. При всех рассуждениях Рта о том, как Фестина внедряет дезинформацию в мой мозг, ни один их этих дебилов не верил в свои же собственные теории заговора; они просто хватались за соломинки, пока я не предложила им кое-что получше — целый стог сена.

— Мы отправимся в этот бункер, — сказал Рот. — Сегодня, как стемнеет. И лучше бы вам не врать.

— Я не вру, — ответила я. — Вы сможете справиться с системой безопасности класса два? Шахтная комиссия выстроила над входом в шахту стальной козырек… типа хижины, нахлобученной прямо на устье шахты; и в ней нужно сначала открыть дверь, прежде чем попасть вовнутрь. Конечно, — добавила я, — если вы не сможете открыть замок, то я и сама смогу это сделать, всего одним запросом мировому разуму. Любую дверь, запертую правительством, может открыть «Неусыпное око».

— В этом не будет необходимости. — Бицепс бросил на меня взгляд, говоривший «не стоит считать нас такими идиотами». — Мы можем открыть любой замок вплоть до класса пять.

— Причем во сне, — вставил Рот, никогда не довольствовавшийся простым утверждением там, где мог придумать повод для бахвальства. — И кстати, о сне… — Он вынул свой станнер и направил его на меня. — Баюшки-баю.

В последнюю секунду мне представилось, как мой кулак влетает ему в морду. Может, эта картина скрасит мои сны.

Во второй раз было труднее вползти из сна в реальность — как будто я забыла, как выполнять этот фокус. Я все пыталась кое-как справиться со сном, но продолжала проваливаться обратно в черноту.

Когда я смогла, наконец, зацепиться за собственное сознание, то жестоко об этом пожалела. Это прямо-таки невероятно, как много есть Ощущений — одно ужаснее другого, да еще обрушиваются они одновременно — головная боль стучит в висках молотом, тошнотворный ком подкатывает к горлу, в мочевом пузыре будто проворачивают ржавый нож. Фестина говорила мне, что в среднем оглушающий заряд отрубает часов на шесть… что значило, что шесть часов я жила без воды, без туалета, и забери меня дьявол, если я помню, когда в последний раз ела. Не то чтобы я хотела, есть, сама мысль о еде вызывала у меня рвотный рефлекс. Но мое тело употребило уже, считай, весь сахар крови, и чувствовала я себя как размазанная какашка.