Западня для леших - Иван Алексеев

– Ну что, Прошка, давай-ка теперь продолжим нашу задушевную беседу, – ядовитым тоном Змея Горыныча промолвил особник.

Прошка, потерявший дар речи, только хлопал глазами и даже не пытался сопротивляться.

– Подручных твоих я убил, как и обещал, – одним ударом. Кстати, тебе спасибо за то, что заранее меня от угрызений совести за душегубство избавил, их живодерскую сущность яркими красками обрисовав, – продолжил Фрол.

Он нарочно произнес эту малозначащую и даже как бы дружественную по форме фразу, чтобы дать собеседнику возможность слегка очухаться и начать хоть немного соображать.

Прошка затряс головой, желая избавиться от наваждения. Но страшное видение не исчезло, и его мозг лихорадочно заработал в поисках выхода.

– А… А откуда ты имя мое знаешь? И кто ты вообще такой, что тебе от меня надобно? – наконец-то пробормотал он хоть какую-то более-менее осмысленную фразу.

– Ну, боярин! – насмешливо произнес Фрол. – Еще бы я тебя не знал. К тебе-то в гости я и шел!

Здесь Фрол слегка приврал для пользы дела, поскольку они с Кириллом не могли точно угадать, кто конкретно из особо доверенных приближенных Малюты отвечает за библиотеку и с кем именно при успешном развитии операции в конце концов встретится Фрол. Именно встреча с осведомленным человеком в удобном для задушевной беседы месте и была целью осуществляемого особником плана. Иным способом выйти в короткий срок на обладателя ценной информации и организовать его допрос было невозможно.

Фрол блестяще и почти без потерь для здоровья выполнил первую часть плана. Он слегка пострадал лишь при захвате в кабаке. В зеркально гладком лезвии финки, которую он специально держал перед глазами с того момента, когда Малютины тайные агенты посадили его за стол спиной к открытому пространству, особник увидел подкравшегося к нему сзади противника и сумел в некоторой степени смягчить нанесенный злодеем удар дубинкой, вовремя уронив голову на стол. Однако полностью избежать травмы было невозможно, и голова до сих пор слегка побаливала. Но леший, не обращая внимания на эту, в общем-то, привычную мелочь, действовал четко и профессионально.

– Попал ты, Прошка, как кур в ощип, – продолжал психологическое давление Фрол. – Думаешь, это вы меня, как лопуха, в кабаке вонючем подловили? Да мне только и надо было, чтобы вы сами меня к себе в логово привезли. На то и был точный расчет! Предполагали мы, что о расспросах моих дурацких, во всех кабаках громогласно звучащих, Малюте соглядатаи его донесут вскорости. Убедившись, что я один, без подстраховки действую, убивать меня сразу не будут, а повяжут и приведут в темницу, где мне допрос будет чинить человек проверенный и во все тайны поверенный. Вот того-то человечка я и захвачу, от пут освободившись хитростью, заранее подготовленной, да сам ему вопросы задавать примусь с пристрастием. Так что давай, Прошка, поведай-ка мне без утайки о том, где библиотека царская содержится, а также кто, когда и как ее увозить в заморские страны собирается. А ежели ты, мил человек, будешь отнекиваться и врать бессовестно, то я тебя тут же запихаю всеми членами в тот самый станочек, коего устройство и порядок действия ты мне сам любезно объяснил только что с живописнейшими подробностями.

Прошку буквально передернуло от страха.

– Стража! Караул! На помощь! – принялся вопить он.

Фрол подождал, пока опричник выдохнется, и насмешливо произнес:

– Я же тебя, орел хренов, спрашивал: что будет, если стражу на помощь позвать? Так ты же сам меня и высмеял! Что ж теперь-то орешь, на что надеешься?

Прошка, к своему ужасу, наконец понял, что этот кошмарный, похоже, якшающийся с нечистой силой человек действительно намеренно шел к нему в гости, заранее зная, что сумеет освободиться от пут и расправиться с могучими палачами. Потому он и держал себя во время допроса так уверенно и расспрашивал с неподдельной заинтересованностью о, казалось бы, странных вещах.

– Ладно, – все же попытался еще раз поторговаться Прошка. – Здесь, в подземелье, ты меня и впрямь обидеть сможешь. А как ты на волю-то потом попадешь, сквозь охрану многочисленную через двор прорвешься?

– Перехвалили, видать, тебя, Прохор, когда рассказывали о твоем уме незаурядном, – огорчился Фрол. – Ты же сам мне верный путь на свободу открыл. И дерюжку указал, в коих трупы завертывают, и про то, где тележка стоит, объяснил. Переоденусь я в платье палача горбатого, горб себе из тряпья сооружу, заверну твое тело в ту самую дерюгу, взвалю на плечо, выйду спокойно, возьму тележку и отъеду восвояси, поскольку в сумерках мне никто в лицо вглядываться не будет и препятствовать привычному действу не станет. А вот живого я тебя отсюда вынесу или мертвого, истерзанного на станке пыточном, – это тебе самому сейчас решать предстоит.

С этими словами Фрол подошел к пресловутым тискам, нажал на рычаг, и их страшные челюсти гостеприимно распахнулись.

– Нет! Не надо! – дико взвизгнул Прошка. – Все, все расскажу!

И, захлебываясь от спешки, он выложил Фролу, как на блюдечке, всю необходимую информацию о том, где расположен и кем охраняется вход в кремлевский тайник с библиотекой, и о прибытии иностранных послов, которые должны уже послезавтра на рассвете, сказав особое слово и показав перстень, загрузить при помощи самых доверенных Малютиных людей все книги и свитки в три крытых возка, которые, петляя по Москве, двинутся к западной городской заставе. При движении по столице возки пойдут практически без охраны, поскольку на опричниках, то бишь самом царе, не должно быть даже и тени подозрения об их участии в этом срамном деле – воровстве священного достояния Руси, а стрельцам и страже столь важное и не терпящее огласки задание не поручишь. Присматривать в городе за возками будут лишь переодетые под горожан Малютины соглядатаи. Раньше предполагалось привлечь для охраны особый тайный отряд, но отряд этот, как на грех, уничтожили недавно поморские дружинники, чтоб им пусто было (Прошка так и не понял, с кем он имеет дело в лице Фрола). А чтобы при перевозке книг по городу возки не были остановлены для досмотра той же стражей или, не дай Бог, – проклятыми поморскими дружинниками, по обе стороны пути следования одновременно начнут происходить наглые разбои, которые по указанию Малюты произведет атаман всех лихих людей московских – Хлопуня, который давно и взаимовыгодно с Малютой сотрудничает. Разбойники должны отвлечь стражу и дружинников, сковать их погонями и схватками. По выходе из города (заставу также отвлекут, как сделали это при въезде тайных послов англицких) возки пойдут короткое время по одной из столбовых оживленных дорог, также под тщательной, но незримой охраной Хлопуниных соколиков и Малютиных молодцов. На этой самой дороге, невдалеке от одного из подмосковных сел, в котором уже вторую седмицу формируется огромный обоз для очередного великого посольства в западные страны, возки будет поджидать сильный отряд стрельцов, которые сопроводят их до присоединения к этому самому обозу, поскольку там уже определить, что они загружались из кремлевских тайников, будет невозможно. На всем пути до посольского обоза Малютины соглядатаи будут не только охранять возки, но также выявлять и отсекать возможную слежку. Великое посольство двинется до границы под охраной целого стрелецкого войска, а за границей охрану бесценного груза возьмут на себя иностранные друзья, крайне заинтересованные в сем предприятии.