Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - Аарон Бек

Оценка и корректировка автоматических интерпретаций и императивов не только помогает человеку переосмысливать делаемые им и несущие в себе враждебный заряд выводы, но может и изменить глубинную структуру его убеждений. Понимание того, что негативная интерпретация неверна, серьезно воздействует на систему убеждений. Повторяющееся из раза в раз опровержение интерпретации типа «моя жена меня не уважает» способно изменить тот образ самого себя, который, по мнению человека, имеется у его партнера.

Устойчивое влияние на базовую систему убеждений также может быть достигнуто, если подвергнуть какие-то убеждения той же логической и эмпирической оценке, которую мы применяем к умозаключениям. Например, психотерапевт может предложить эмпирический «стресс-тест» для убежденности мужа в том, что жена его вообще не уважает, попросив незамедлительно выполнить какую-либо просьбу жены и понаблюдать при этом, отвечает ли она ему каким-то знаком признательности. Позитивный результат этого теста подорвет силу негативного убеждения мужа.

Другая стратегия борьбы с дисфункциональными убеждениями – подвергнуть их анализу на соответствие прагматическим критериям. Например, психотерапевт может поставить вопрос: «Каковы преимущества приравнивания критики к неуважению? Каковы недостатки этого?» Я обнаружил, что по мере того как пациенты становятся более осведомленными об имеющихся у них в сознании предписаниях, они во все большей мере осознавали, насколько эти предписания не обоснованы. Я пытался открыть им дальнейшие перспективы, спрашивая: «Насколько разумно ожидать, что люди будут всегда вести себя так, как вам бы этого хотелось? Что бы вы сами почувствовали, если бы другой человек потребовал того же от вас?» Раймонд осознал: ожидая, что Глория будет постоянно с ним «вежливо разговаривать», он всегда был подвержен тому, чтобы все что угодно принять за оскорбление.

У Раймонда еще в молодости сформировался образ самого себя как «слабака». Старшие братья и соседские мальчишки донимали его всякими издевательствами. Чтобы как-то это компенсировать, он выстроил свой внешний имидж сильного парня, но, даже будучи взрослым, оставался сверхчувствительным. Когда кто-то критически относился к нему, в его сознании активировались латентные образы жестоких братьев и сверстников. Таким образом, в его сверхчувствительных реакциях на бытовые ситуации Глория выступала в роли гонителя, а он – жертвы.

Негативный имидж, выходящий на первый план при столкновении с враждебными проявлениями, тоже может быть подвергнут анализу и трансформирован в нечто более благоприятное. Я попросил Раймонда описать свой внешний вид после какого-либо критического замечания Глории в его адрес. Он увидел себя съежившимся и с испуганным взглядом. Глория же в его глазах увеличивалась в размерах и становилась более угрожающей. Заменив в своем сознании этот образ жены на более мягкий, он научился уклоняться от дальнейших столкновений с ней и понять, что она – не Враг, а просто бывает расстроена его прокрастинацией.

Как справляться с дистрессом

Пациент, который в большей степени осознает свои последующие гневные чувства, обычно игнорирует неприятные ощущения, возникающие сразу после негативной интерпретации пережитого. Исследование возникавших ранее чувств обиды, тревоги или других ощущений, вызывающих отрицательные эмоции, дает ценную возможность понять комплекс враждебности и является важным инструментом для психотерапевтических воздействий. Систематический опрос пациента может выявить эти субъективные чувства. Значения, которые пациенты придают событию, провоцирующему неприятные переживания, могут дать приблизительное представление о том, какого типа дистресс они испытали.

Например, если пациент осознаёт, что какая-то ситуация представляет для него угрозу, он может осознать и то, какие тревожащие чувства у него в связи с этим появляются. Если в нем преобладает разочарование, он мог бы указать на чувства грусти или боли. С другой стороны, его субъективное чувство может оказаться неприятным соматическим ощущением. А интерпретация события, согласно которой вас где-то удерживают или вы заблокированы, часто ассоциируется с давлением в груди, чувством удушья. Неожиданное разочарование может ассоциироваться с комком в горле или неприятным ощущением в желудке.

Сосредоточение внимания на чувстве оскорбленности способствует ослаблению навязчивой озабоченности по поводу нанесенной обиды и подрывает потребность в ответных мерах. Анализ произошедших событий в обратном направлении – отталкиваясь от возникших в их результате своих грустных, тревожных или подавленных чувств, – позволяет пациенту более полно осознать собственное ощущение уязвимости и систему своих убеждений, которая предрасполагает его чувствовать угрозу или пренебрежение со стороны других людей.

Следующая цитата из диалога, в котором описывается, как происходило одно из взаимодействий Раймонда с Глорией, иллюстрирует это:

Психотерапевт: Что вы испытали, когда Глория стала выговаривать вам за то, что вы не починили водопроводный кран?

Раймонд: Мне захотелось ее стукнуть.

Психотерапевт: А что вы почувствовали до этого?

Раймонд: Я почувствовал себя чертовки озлобленным.

Психотерапевт: Давайте вернемся еще немного назад. Представьте себе Глорию, бранящую вас. Какие мысли у вас в тот момент мелькали?

Раймонд: Она думает, что я – кусок дерьма, которому она может бросать в лицо все, что захочет.

Психотерапевт: Каким было ваше чувство, когда она все это высказала?

Раймонд: Мне кажется, я почувствовал, что мне нанесли травму.

Психотерапевт: Где вы это почувствовали?

Раймонд: В животе.

Психотерапевт: Скажите, в следующий раз, когда вам доведется подобным образом конфликтовать с Глорией, вы сможете остановиться и уловить свои ощущения – перед тем как разозлиться… Точно так же, как вы только что сделали?

Раймонд: Мне кажется, я смогу попробовать.

Взяв паузу в процессе усиления конфронтации с Глорией, Раймонд смог остановить эскалацию взаимной враждебности и одновременно осознать свою чувствительность к некоторым воздействиям. Это стало основой для изучения своей убежденности в том, что его несправедливо низко оценивают. Затем мы продолжили с ним обсуждать то, что он на самом деле был расстроен не только тем, что воспринимал слова и действия жены как унижающие, но и своим ощущением того, что он ей безразличен. Отталкиваясь от этого, мы смогли выявить еще одно убеждение: «Если бы я был Глории всерьез небезразличен, она бы меня не критиковала». Мысль о том, что ей на него плевать, вызвала у Раймонда преходящее депрессивное чувство. Поэтому стало ясно: еще он очень боялся того, что Глория может его бросить. Именно это открытие дало новое широкое поле для дискуссии и дальнейших оценок – его беспокойство из-за возможности быть отвергнутым. Раймонд оказался в состоянии узреть парадокс в своих реакциях: применяя к Глории физическое насилие, Раймонд приближал то, чего на самом деле боялся больше всего, – ее решение отвергнуть его.

В большинстве ситуаций решения о перекладывании ответственности за возникший дистресс на другого человека для склонной к гневливым реакциям личности оказывается достаточно, чтобы расценить поведение этого человека как оскорбительное и испытать прилив гнева. Мы часто видим, как попавший в пробку водитель опускает стекло на двери автомобиля и начинает орать на стоящего перед ним собрата по несчастью, который находится точно в таком же положении. Оказавшись в подобной ловушке, человек испытывает чувство беспомощности; обвинения в чей-то адрес