Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - Аарон Бек

Вопрос, были проблемные действия другого человека случайными или преднамеренными, – еще один важный момент при возникновении враждебной реакции. Даже абсолютно непреднамеренные действия могут вызвать у чувствующего себя оскорбленным человека сильный гнев и злость. В частности, если проступок произошел по неосторожности, из-за халатности или невежества, потерпевший может стремиться наказать нарушителя. А если в результате нанесен значительный ущерб, сила этого стремления многократно возрастает. С другой стороны, если нарушение является относительно безобидным и простительным, по отношению к нарушителю может и не возникнуть никаких враждебных чувств.

Склонные к гневу люди с большей вероятностью углядят враждебное намерение в неподобающем поведении другого человека, чем те, у кого такой склонности нет и кто в принципе готов объяснять волей случая инцидент с негативными последствиями, который вообще-то может быть истолкован по-разному. Точно так же супруги, чей брак трещит по швам, более склонны относить неприятное поведение друг друга на счет порочности натуры своей пока еще «половины», в то время как пары, у которых «все в порядке», скорее объяснят аналогичный инцидент тем, что так сложились обстоятельства. Индивидуальная предубежденность при объяснении поведения другого человека может выражаться в том, как он или она обычно обрабатывает информацию, а может проявляться только в конфликтных отношениях. В любом случае, когда люди склонны обвинить в чем-то другого, они с большей вероятностью поставят этому человеку «характерологический» диагноз: он злобный, манипулятивный, производящий обманчивое впечатление.

Права и привилегии

Как часто приходится слышать негодующий возглас: «У тебя нет никакого права так со мной обращаться!»? Все мы внутри себя создаем систему ожиданий как форму защиты от «вторжений» или, наоборот, бездействия других людей. Когда мы считаем, что одно из наших прав нарушено, степень испытываемого нами гнева обычно непропорциональна реальной потере – например, представлению о том, что кто-то игнорирует наши желания.

Склонные к гневным реакциям люди придают особенно большое значение защите своих прав. Время от времени я бывал свидетелем того, как какой-нибудь человек демонстрировал свой явный гнев, если кто-то другой вставал перед ним в очереди в театре или супермаркете. Или еще одно наблюдение: необходимость ждать обслуживания приводит некоторых людей в ярость, хотя «потерянное» время незначительно. Стремление «защитить» свои права, очевидно, является неотъемлемой частью путей, которыми люди выходят из проблематичных, затруднительных ситуаций. Многие из нас живут, придерживаясь своеобразного, идиосинкразивного «билля о правах», будто его положения очевидны и приемлемы для всех. Кроме того, такие люди не обращают внимания на то, что это вызывает конфликты с другими людьми, иначе относящимися к своим правам.

Среди прав, которые отстаивают склонные к гневу люди, можно выделить следующие:

• У меня есть право делать то, что я захочу.

• У меня есть право выражать свой гнев, если я чем-то раздражен.

• У меня есть право критиковать других людей, если я считаю их неправыми.

• Я ожидаю, что люди будут поступать так, как я считаю разумным.

• У других людей нет права указывать мне, что я должен делать.

Перед пациентами, которые зациклены на отстаивании своих прав, я ставлю следующие вопросы:

• Знают ли другие люди о том, что вы имеете это право?

• Что по-настоящему от вас «убудет», если другой человек окажется не соответствующим вашим ожиданиям?

• Вы действительно ощущаете реальную потерю или раздражаетесь и гневаетесь просто из принципа?

• Что вы получаете, если предпринимаете какие-либо ответные действия и нано́сите ответный удар? Что вы при этом одновременно теряете?

Я обнаружил, что помощь пациентам в осознании и формулировании претензий, требований и ожиданий – важный первый шаг в достижении ими относительно объективного взгляда на самих себя. Простое понимание, осознание эгоцентричного характера тех прав, которые – как они считают – у них имеются, позволяет достичь большей объективности в их оценке. И далее – до людей начинает доходить, что их эгоистичные «права» неизбежно ведут к конфликтам с окружающими. Хотя любой из нас нуждается в личном пространстве, границы которого не должны переходить другие люди, жесткое отстаивание своих прав часто приводит к бо́льшим личным страданиям, дистрессу и непродуктивному гневу.

Сочетание обвинений, приписывания деструктивных намерений окружающим и негативных обобщений о характере «агрессора» является благодатной почвой для зарождения сильного гнева и импульсов, побуждающих наказать преступника. Осознавая присутствие у себя каждой из этих компонент, индивидуум с большей вероятностью поймет, что обида могла быть нанесена ему случайно, а не по причине скверного характера «обидчика», и поэтому она не заслуживает какого-либо порицания или наказания.

Как справляться с гневом

Накал субъективного чувства гнева, злости может варьироваться от легкого раздражения до неистовой ярости. Многие исследователи считают, что гнев переживается не только субъективно – как некая эмоция, но выражается и соматически – в мимике, напряжении мускулов и учащенном пульсе. С другой стороны, переживание гнева и его соматические выражения можно рассматривать как отдельные, но связанные между собой компоненты реакции отпора. Субъективное чувство гнева и злости, его телесные признаки и реакции возникают, когда человек мобилизуется для отмщения обидчику.

В более узком смысле гнев несет информационную нагрузку; как и физическая боль, он служит сигналом или раздражителем, который призван оповестить человека об угрозе. Переживание гнева побуждает индивидуума идентифицировать источник возникшей межличностной проблемы, чтобы иметь возможность что-то предпринять в ответ на нее. В общем случае гнев вызывает давление на личность с целью сподвигнуть ее на какие-то действия и изменить складывающуюся ситуацию. Он сохраняется до тех пор, пока раздражающий фактор не будет нейтрализован или устранен. Функцию гнева можно уподобить датчику дыма: он привлекает внимание и направляет его на то, что вызвало раздражение. Так как порог, превышение которого активирует этот механизм, обычно весьма низок, неизбежны «ложные срабатывания». С точки зрения эволюции, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Ведь после всего одной неудачной реакции на ситуацию, в которой сама жизнь поставлена под угрозу, индивидуум – как и его возможный будущий вклад в генофонд – просто будет уничтожен.

Хотя представлять себе гнев как некое предупреждение о том, что что-то идет не так, бывает полезно, в повседневной жизни потенциальная опасность понести ущерб проистекает не столько от того, что провоцирует гнев, а сколько от него (гнева) самого. Помимо чисто медицинских негативных эффектов, он отвлекает внимание от специфики проблемы, ее природы. Он также в большей степени оказывает давление и побуждает к действию против того, что его провоцирует, чем способствует конструктивному решению проблемы. Поэтому в таких обстоятельствах гнев сам становится отдельной проблемой, решение которой требует прагматичного подхода.

Разбирая межличностные конфликты, которые чреваты быстрым перерастанием в акты физического насилия, психотерапевт может попытаться помочь пересмотреть смысл возникающего у пациента гнева и придать ему значение сигнала НЕ предпринимать никаких действий. Работая с Раймондом,