Клан Мёртвого Кота (Dead Cats Clan) - Dark Window

— Фу, какая пакость, — скривилась Ириска.

— А то! — кивнул Крушило. — Бывают порченные девки, бывают и порченные перепевки.

— Чё он, — Ириска демонстративно отвернулась к Раулю.

— Утихни, — строго сказал командир. — Он голос пробует. Ему надо.

А потом они прорвали границу. Переступили невидимую черту между тоскливой жизнью и страшной сказкой.

Из мглистой щели неторопливо выскользнула чёрная пантера. Зверь коротко рыкнул и присел.

— Путь закрыт, — бесстрастно констатировал Рауль, словно так и было задумано.

— А кто это? — прошептала Ириска, вжимаясь в тёплый бок.

— Специально приглашённая звезда, — будто заправский конферансье ответил Рауль. — Последний шанс кошачьего войска остановить нас перед битвой. Крушило, займись.

И детский вопрос "А что мы теперь будем делать?" стал ненужным.

Крушило ловко просеменил сбоку и встал перед зверем. Пантера зашипела, оскалилась, хвастая размерами клыков, и рыкнула ещё раз. Грозный противник ничуть не смутил Крушилу. Крушило прокашлялся, просвистел пару нот. "Сейчас споёт", — догадалась Ириска.

— Отходим, — чуть слышно донеслось слева.

И вслед за Раулем девочка сдвинулась, но не назад, как показалось сначала, а в сторону.

Пантера заметила передислокацию вражеских войск и выразила недовольство рёвом, сделавшим бы честь даже царю зверей. Фигура гигантской кошки окуталась зеленоватым сиянием.

Крушило зашипел. В странном зелёном свете отчётливо виднелись разлетающиеся брызги слюны. Враг снова перевёл взор на того, кто стоял ближе.

И тут начались чудеса. Сначала Крушило раздвоился, но стал вполовину меньше. Потом удвоился ещё раз и снова потерял в росте. И ещё. Не прошло и четверти минуты, а Крушилы окружили зверя, бьющего хвостом.

— Семьдесят четыре экземпляра, — удовлетворённо прошептал Рауль, оглядывая войско лилипутов. — Силён старичок.

Пантера ворочала головой, словно не могла решить, на кого напасть в первую очередь. Кто-то из толпы крошечных Крушил откашлялся ещё раз и вдруг запел кристально-чистым голоском:

Для гербария я

У ручья

Собирал

Незабудки.

Дон Педриньо в туманы

Меня уволок

Над рекой.

Что он делал со мной,

Не скажу,

Это вовсе не шутки.

Так и стал я для вас всех красивой такой…

— Так и стал я для вас, — подхватил хор. — Так и стал я для вас…

Хором это можно было назвать только из-за многоголосицы. На самом деле слух резало сборище противных, писклявых, гнусавых и шепелявых голосочков, отчаянно хриплых и фальшивых. Но вот среди них снова прорезался хрусталём голос настоящего Крушилы:

— Так и стал я для вас всех красивой такой…

— Что это? — хор карликов перепугал Ириску чуть ли не до смерти.

— Крушило в полную силу, — ответил Рауль. — Пока пантера отыщет настоящего Крушилу, мы вполне успеем добраться до Ржавой Луны. А он пока выплеснет скопившуюся мощь порченных перепевок.

Объясняя, Рауль неслышно скользил вдоль сараев, огибая поле битвы. Ириска вцепилась в руку, словно та была последней соломинкой. Сзади тенью следовал Вирус.

— Порченных перепевок? — эхом переспросила девочка.

— Да, — шепнул Рауль. — Тех, что "Как упоительны в России вечера" незаметно подменяют на "Как отвратительно в России по утрам". Подменяют на радость сотням и миллионам.

Пантера хлопнула лапой по толпе Крушил. Несколько карликов лопнули, как мыльные пузыри. Остальные только хихикали и перебегали с места на место. А Крушило начал второй куплет:

Возвращаюсь домой,

Фонари

Не горят

В переулках.

Пидорелли-красавчик выходит,

Во рту зуб блестит

Золотой.

Я запомню навек,

Чем закончилась

Эта прогулка.

Не проходит бычьё мимо дырки красивой такой…

— Не проходит бычьё, — заголосил хор, подсмеиваясь над пантерой, — не проходит бычьё…

А та остервенело колотила лапами по крохотному войску, но настоящий Крушило успевал ускользнуть. Сейчас его голос звучал вблизи кривой улочки:

— Не проходит бычьё мимо дырки красивой такой…

— Он уводит пантеру! — счастливо догадалась Ириска. — Как здорово у него получается!

— Чшшшш! — утихомирил девочку Рауль. — В этом и есть сила порченных перепевников. И их трагедия. Ты подкалываешь, и над подколкой смеются миллионы. Но приходит скорбный миг, когда понимаешь, что песен больше не будет. Только перепевки. И только пошлые, вывернутые, скабрезные. Где великое подменено матерками. Хотя подменено мастерски. Так, что на слуху именно перепевка, а не то, что задумывалось изначально. Ты понимаешь это и исчезаешь. Но в шеренгах порченных перепевников редко остаются пустые места. Крушило — перепевник неимоверной силы. Да только дёрнуло его когда-то попробовать порченные перепевки. Вот вся сила в них и ушла.

Пантера бесновалась возле поваленных заборов, а голос Крушилы звучал вдали, постепенно затихая:

Мне б скинхэдушкой стать

Или к звёздам

Лететь

Космонавтом,

Спать спокойно и слова

Такого не знать

"Голубой"…

И снова тишина. Нет ни пантеры, ни лилипутов с отвратительными голосами, в чьих рядах затерялся тот, кто уже не мог исполнять великие песни.

— Специальная звезда в пролёте, — потёр руки Рауль, — Кошкам не избежать последней схватки. Вирус, вперёд. Теперь твоя очередь.

Когда следопыт виртуальности исчез за чьей-то оградой, Ириска спросила:

— А в чём его миссия? Он тоже будет кого-то отвлекать?

— Его задача проще — всего лишь выключить свет, — кивнул Рауль. — Ржавая Луна не выносит электричества.

С немым укором Ириска взглянула на серебряную дугу месяца. Мол, не надо мозги парить.

— Не на ту Луну смотришь, — усмехнулся Рауль. — Этой до полнолуния минимум неделя.

— Но не бывает же двух лун сразу, — пожала плечами Ириска.

— Здесь не бывает, — согласился Рауль. — Но есть и другие места. Впрочем, насчёт Ржавой Луны ты попала в точку. Там, где светит она, другие луны не приживаются.

Рауль немного поотстал. Ириска беспечно шла мимо длинных бараков. Клетчатые окна веранды раскрашивали дорогу полем для игры в классики.

— Получается, что Крушило насовсем стал порченным перепевником? — обернулась Ириска.

Вопрос был ненужным. Ответа она не ждала. Хотелось просто прогнать сгущавшуюся тишину.

— Только не говори при нём об этом, — невесело сказал Рауль. — Иначе он обозлится и споёт перепевку о тебе.

— И чем это грозит? — презрительно сощурила глаза девочка.