Прекрасное далеко - Либба Брэй

— Но они ведь чтили память миссис Спенс, — возражает Энн. — Она для них вроде святой. Так с чего бы вдруг им причинять ей зло?

— Но, может быть, на самом деле они относились к ней совсем по-другому? Иногда люди изображают привязанность и любовь, совсем их не испытывая, — говорю я с горечью, думая о Картике.

Мы сквозь щель между шалями смотрим на директрису и мисс Мак-Клити, погруженных в беседу. Бригид на серебряном подносе приносит миссис Найтуинг ее вечернюю рюмочку шерри.

— Не думаю, что мы прямо сегодня сможем разгадать эту тайну, — жалобно говорит Фелисити.

В это время раздается громкий стук во входную дверь, и мы отвлекаемся от своих мыслей. Бригид подходит к миссис Найтуинг.

— Прошу прощения, мэм, но там снаружи бродячая актерская труппа. Они говорят, что могут устроить веселое представление, если вы им любезно позволите.

Миссис Найтуинг снимает очки.

— Бродячие актеры? Нет, конечно. Можешь их отправить отсюда, Бригид.

— Да, мэм.

Миссис Найтуинг едва успевает снова надеть очки, как одна из младших девочек, сидящих рядом с ней, начинает умолять ее изменить решение.

— Ох, пожалуйста! — поддерживают ее другие младшие. — Пожалуйста!

Однако наша директриса непреклонна:

— Им нельзя доверять. Когда я была девочкой, их вообще гнали из городов. Они в лучшем случае попрошайки и воры, а то и еще похуже.

— Что может быть хуже воров и попрошаек? — спрашивает Элизабет.

Миссис Найтуинг поджимает губы.

— Вам этого знать не надо.

После этих слов мы бросаемся к окнам и вглядываемся в темноту, надеясь рассмотреть столь ужасных людей. Опасность манит нас, и мы с пылом откликаемся на ее зов, прижимаясь носами к стеклу. Похоже, бродячих актеров так просто не прогнать. Они поставили на траву фонари и готовятся начать представление. Мы открываем окна и высовываем головы наружу.

— Желаем вам доброго вечера, милостивые леди! — громко произносит актер.

Он жонглирует несколькими яблоками и при этом успевает откусывать по куску от каждого, которое оказывается в руке, так что его рот набит битком. Мы смеемся.

— Пожалуйста, миссис Найтуинг! — просим теперь все мы.

Наконец директриса сдается.

— Хорошо, — с глубоким вздохом произносит она. — Бригид, запри серебро и следи, чтобы никто не входил!

Мы высыпаем на лужайку. Светлячки подмигивают нам. Воздух спокоен и свеж, мы взволнованы предстоящим спектаклем. Что бы там ни говорила миссис Найтуинг, актеры выглядят скорее шутами, чем преступниками. Их лица вычернены жженой пробкой, костюмы поношенные, как будто они многие недели шли пешком по английским дорогам. На высоком мужчине в центре — рубашка с изображением святого Георгия. На другом актере — восточный наряд, как у турка. Да и остальные похожи на своего рода сумасшедших. Под костюмом дракона я вижу ноги еще двух лицедеев.

Глава труппы выходит вперед. Это высокий нескладный парень, с волосами, нуждающимися в стрижке. Лицо у него худое и острое, и выглядит он голодным. На нем цилиндр, видавший и лучшие дни, и серая рубашка. В руке он держит деревянный меч. Он говорит, нажимая на «р», напевно, как актер мюзик-холла.

— Какую историю рассказать вам, прекрасные дамы, чем вас порадовать? Хотите ли сказку о прекрасной любви? Или о приключениях и грозящей героям смерти?

По толпе девушек пробегают взволнованные вздохи. Кто-то требует историю о любви, но ее заглушают другие голоса.

— Приключения! — кричим мы. — Опасные приключения!

Романтическая девица надувается, но все уже решено. Смерть волнует куда сильнее.

— Тогда, может быть, история о том, как святой Георгий победил дракона? О принцессе, которую едва не принесли в жертву? Спасется ли она? Или умрет? Сегодня вечером мы представим вам героя, доктора, турецкого рыцаря и, конечно же, дракона. Но прежде всего нам нужна принцесса. Есть ли среди вас та, кто согласится стать нашей обреченной на страдания прекрасной девой?

Все девушки изъявляют желание участвовать в представлении. Они машут руками и галдят, стараясь привлечь к себе внимание, а руководитель актеров внимательно рассматривает нас, медленно прохаживаясь взад-вперед.

— Вот вы, леди с тициановыми волосами.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы осознать, что актер показывает на меня. Видимо, дело в том, что я выше всех ростом и у меня чрезвычайно рыжие волосы. Я встаю.

— Так вы окажете нам честь стать нашей прекрасной девой?

— Я…

— Ох, да иди же! — говорит Фелисити, подталкивая меня вперед.

— Ах, благодарю вас, прекрасная дева!

Актер водружает мне на голову корону.

— Наша принцесса!

Девушки разочарованы. Но все же аплодируют, хотя и неохотно.

— Давайте же начнем нашу историю в буколическом государстве, где текут золотые реки. Но что это? Увы! Здесь свил гнездо дракон!

Мужчины, спрятанные в костюме дракона, идут вперед, хрипя и рыча. Из пасти дракона свисает узкий алый вымпел, изображающий огонь.

— Горожане, постоянно живущие в смертельном страхе, больше не могут брать воду из реки, так боятся они чудовищного существа. И потому они от отчаяния придумывают план — принести в жертву принцессу, чтобы насытить дракона…

Младшие девочки испуганно вздыхают. Кто-то даже вскрикивает. Фелисити громко говорит: «Не повезло тебе, Джемма!» — и старшие смеются. Даже мисс Мак-Клити и мадемуазель Лефарж негромко хихикают. Замечательно. Им все это нравится. Испепеляющее дыхание дракона с каждой секундой выглядит в их глазах все более привлекательным.

Но старший актер не намерен допускать, чтобы ему вот так испортили представление. Он повышает голос. И грохочет в сумраке так, что у меня по рукам бегут мурашки.

— Прекрасная принцесса кричит, она зовет на помощь!

Он показывает на меня и ждет. Я отвечаю растерянным взглядом.

— Кричите! — шепчет он.

— А-а-а!

Это, пожалуй, самый малокровный крик во всей истории криков.

Старший актер улыбается, но даже борода не может скрыть его раздражения.

— Вы — девица, которой грозит неминуемая смерть! Страшный огнедышащий дракон — всего в нескольких дюймах от ваших красно-золотых кудрей! Он вас сожжет, как гнилушку! Кричите! Кричите, от этого зависит ваша жизнь!

Просьба выглядит совсем простой, но я так подавлена происходящим, что вообще не могу издать ни звука. Зрительницы нетерпеливо ждут. Я могла бы напомнить им, что не вызывалась исполнять эту роль. И тут раздается рвущий душу вопль, громкий и искренний. От него меня пробирает холодом. Это Энн. Прижав ладонь ко лбу, она вопит, играя роль не хуже самой Лили Тримбл.

Актер взбодряется.

— А, вот она, наша принцесса!

Он вытаскивает Энн вперед и надевает на нее корону. Меня отпускают на место, даже не подумав поблагодарить за усилия.

— Ну, не так уж я была и плоха, — ворчу я, усаживаясь рядом с Фелисити.

Она похлопывает меня по руке.

— Конечно, ты была плоха! Хуже некуда!

Однако я не в силах долго дуться, тем более что Энн просто великолепна. Глядя на нее, я забываю, что это Энн. Она превратилась в настоящую принцессу, которую могут вот-вот сожрать. Когда актер связывает ей руки в запястьях, она бьется и молит о пощаде. И визжит, когда бумажный дракон подкрадывается к ней.

— Неужели никто не спасет эту прекрасную леди? — бодро восклицает актер. — Неужто ей придется погибнуть?

Один из актеров дует в рожок. Звук совсем не похож на призыв к битве, скорее на мычание умирающей коровы. Тем не менее появляется святой Георгий в украшенном перьями шлеме.

— Ах! Но кто же это пришел? Друг он или враг? Кто может мне сказать?

— Это святой Георгий! — кричат девочки.

Актер делает вид, что не слышит.

— Умоляю, скажите, кто это?

— Святой Георгий! — радостно вопим все мы.

— Но герой ли он… или злодей?

— Герой!

Да и кто бы осмелился назвать покровителя Англии иначе как героем?

— О, кто же спасет меня? — скорбно взывает Энн.

Она на самом деле весьма хороша в своей роли, однако главный актер не позволяет себя переиграть. Он решительно берет Энн за руку.

— Принцесса, охваченная ужасом, теряет сознание! — подчеркнуто произносит он.

Он бросает на Энн раздраженный взгляд, но она, как и требуется, с драматическим вздохом закрывает глаза и обвисает в бумажных цепях. Святой Георгий поворачивается к дракону.

— Но что происходит? Наш герой колеблется! Сомнения нашли дорогу в его сердце!

Актер, лицо которого разрисовано наполовину хмурым выражением, наполовину — улыбкой, бочком подходит к тому, кто играет святого Георгия.

— Эту девицу невозможно спасти. Кто пожертвует собой за нее?

Мы громко вопим.

Актер с разрисованным лицом поворачивается к нам той стороной, где изображена улыбка.