Предтечи Зверя. Алёна - Леонида Подвойская

– Ну вот, почти закончили, - подсела к Алёне стюардесса. Натали меня зовут. А ты давно на линиях?

– Я? - изумилась девушка.

– Ладно - ладно. Я так просто. Знаю, что не положено. Но думаю, не тот рейс. Тебе-то спокойно будет, а мне! Господи, как я устала от этих хамов. Уже их ругательства выучила. Нет, не отвечать. Просто часто повторяются. Так мало, что ругаются и хамят, ещё и пристают. Для них стюардесса - так, публичная девка, если не хуже. Неужели в России все - вот так, запросто, по-скотски?

– Нет! - вырвалось у Алёны.

– Что, была там? Ну, к тебе и не пристанешь. Слушай… а как к вам перебраться, а? Может, расскажешь? Ну, просто эээ теоретически, без всяких там тайн и секретов?

Теперь Алёна поняла, что эта Натали приняла её за сотрудницу какой- то спецслужбы. Приняла? Или Дик так представил? Видимо, да. Иначе, как бы он её, минуя все эти контроли? Ну, пройдоха!

– Ладно, проехали! Я ведь так, к слову, - по своему поняла собеседница молчание Алёны. - Ну, будем готовиться.

Она встала и начала процедуру просвещения пассажиров о поведении на взлёте и в полёте, о запасных выходах и спасательном жилете, о кислородных масках и о питании, в общем - стандартное, известное всем летавшим заклинание. Потом попросила пристегнуть ремни и приготовиться к полёту. Алёна с удивлением слушала, как тонко посвистывает двигатель. Эта на такой махине - такие свистунчики? Но вскоре раздался мощный гул, и девушка догадалась - это было что-то типа автомобильного стартера. Затем басом загудел и второй двигатель. Алёна, не отрываясь, смотрела, как поплыла в иллюминаторе взлётная полоса, как проплыли мимо другие самолёты. Затем, натужно гудя, лайнер остановился, словно собирающийся взлететь майский жук. Нет! - вспомнила она объемный, но стремительный фюзеляж самолёта с заостренным носом. Как лебедь. Сейчас разбежится и… Словно подслушав комплимент, лайнер рванулся по бетонке. Всё чаще застучали колёса по стыкам плит и вдруг стихли. Они были в воздухе и, судя по удаляющейся земле, быстро набирали высоту. А затем на смену земле в иллюминаторах засверкало безбрежное зеркало океана. Но вот они окунулись в туман, а через несколько минут выскочили и казалось, что вместо воды земля услана пушистыми снегами - они уже летели над облаками. Восхищенная девушка вспомнила горький вздох вертолётчика Кондора: "Разве я теперь летаю? Я на своей стрекозе до настоящего неба и не дотрагиваюсь".

Её восхищенно-созерцательное состояние было прервано пре неприятнейшим образом. На соседнее пустующее кресло плюхнулся один из тех самых "крутых".

– Говоришь по-русски? - поинтересовался он, разглядывая девушку. Нет? Конечно, где уж вам, сучкам заморским. Эх, не успели тогда, в сорок пятом. И потом… Если бы Хрущь не вывез ракеты с Кубы, все бы по- русски кумекали. А так, ишь ты - сидит, морду воротит. Ты смотри сюда. Ну, быстро! - пьяно обозлился он. Во! Видала? А теперь по-другому заговоришь? - он замахал перед носом девушки довольно толстой пачкой зелёных сотенных купюр. - Так, для себя берёг. На всякий случай. Вот всякий и наступил. Отстегну! Я такой. Ну, не понимает… - он грязно выругался.

– Заткнись! Заткнись, урод! - не выдержала девушка. Урод хотел что - то сказать, но не смог и пьяно возмущённо замычал.

– И усни! Спать, сказала! - добавила девушка, и собеседник тотчас уснул. Правда, всё же инстинктивно запихнув пачку за пазуху.

Ещё вчера она, наверное, убила бы эту тварь. Но сегодня они ехали в аэропорт, только вдвоём с Диком. С Кондором (вот прилипла кличка) и его Эдди распрощались накануне " в целях конспирации", как заявил агент.

– Это тебе, значит пятнадцать? - прервал Дик молчание.

– Ну… шестнадцатый уже.

– А когда у вас совершеннолетие?

– В восемнадцать.

– Ну, недолго. Я подожду.

– Чего это? В смысле, зачем? Свататься будешь?

– Нет, ты смейся, не смейся, я подожду! - упрямо повторил Ричард, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Но Дик! За это время ты опять влезешь в какую-нибудь банду, или в какое-нибудь гестапо к какому-нибудь Гитлеру. А я… я уже всё. Надоело шастать. Мне надо братиков поднимать. И… знаешь…, только не смейся…Я учиться хочу. Вот когда, помнишь, Кондор про Грига сказал… То есть Эдди сказал, что его отца в честь Грига назвали. Я со стыда чуть не провалилась. Я не знаю, кто это! Нет, что композитор - поняла…

– Ты мне зубы композиторами не заговаривай. Я сказал, что буду ждать тебя. Ты хоть понимаешь?

– Мне так в школе один мальчишка в любви объяснялся. Сказал, что будет ждать меня из детдома, - грустно усмехнулась Алёна.

– Сколько ему лет?

– Костику? Ровесник, - улыбнулась Алёна, на этот раз тепло, без грустинки.

– Сопляк! Тоже мне, любовь! Сопляк!

– Но пока ты будешь ждать, он подрастёт, - подзадорила влюблённого агента девушка. - А ты…

– А я постарею, что ли? Двадцать пять, это…

– Да ладно, Дикки, я пошутила. Если всерьёз - ты славный парень. Я такого в больнице видела. Хирурга. И в двадцать пять был ничего. Но я больше с Родины не ногой. Приедешь к нам жить - поговорим. И, кроме того… я боюсь, - призналась она.

– Это ты-то, и боишься?

– Да Дик. Это серьёзно. И серьёзнее, чем это твоё…, ну, что ждать будешь.

– Ну, рассказывай, что ещё стряслось - поставил машину на обочину Ричард. - Но коротко. Рейс скоро. И формальности надо пройти.

– Понимаешь, все, кто меня, ну, хорошо относились - погибли. Уго… Фернандо… Большой… Даже эти - Принц и гладиаторы. Я теперь боюсь и за Кондора, и… за тебя теперь.

– А что и Кондор эээ обещал ждать? - ревниво осведомился Дик.

– Нет, но… ну… - засмущалась девушка.

– Да он старый хрыч! И туда - же! - возмутился Дик.

– Ай, брось. Я всерьёз, а ты…

– Ну что же… Давай на серьёзе. Ты скольких уже исцелила? Сосчитать можешь? А гибель ребят, может, совпадение. Даже нет, - это служение тебе. Понимаешь? Все они принимали тебя за… ну, за ту, служение которой и есть цель в этой жизни. Даже, смотри, Принц. У того руки не по локоть, по плечи в крови были. Какой ад был в его душе, что он бросился тебя защищать!

– Ты не бросился! Руки чистые?

– Я же объяснял. И если хочешь, то да.

– Ты умудрился пролезть в подручные к такой сволочи, не замазав рук?

– Не замазав кровью!

– Ну ладно… Проехали. Продолжай.

– Так вот. Ты, кроме того, ускорила возмездие. И всё! Ты вспомни кто был с тобой на арене! Всем им - возмездие.

– Возмездие?!!! Индейцы сварили Уго! В каком-то трюме забили насмерть Фернандо. За что? Какое уж тут возмездие?

– А зло вторую щеку не подставляет. Оно будет тебя кусать. И если сожрать не может тебя, будет жрать твоих родных, друзей, слуг. И с Уго не всё так просто. В чём-то он тебя эээ… Он был из тех, кто ненавидел племя Сердца. С тех самых пор, как…