Одинокая звезда - Ирина Касаткина

Каждый вечер будет перекличка, и не явившихся ночевать без предупреждения ждут крупные неприятности по возвращении домой. В остальном – полная демократия. Хочешь – иди со всеми в музей, не хочешь – дрыхни хоть до вечера, дело хозяйское.

Казанский вокзал встретил южан толпами народа и лютым холодом – около минус тридцати. У Лены сразу закоченел кончик носа. Прикрыв его рукавичкой, она наскоро попрощалась с Димой и остальными ребятами – и они с мамой побежали на площадь, где их ждала машина. А Дима побрел с группой в метро, проклиная Ольгин симпозиум, из-за которого Лена будет жить так далеко.

Как только их оформили в гостинице, Дима позвонил ей и стал умолять о встрече. Втайне он надеялся, что ему будет позволено приходить к ней в гости. Но этого не случилось.

Лена с мамой остановились у Ольгиных друзей по аспирантуре. В пору их молодости друзья именовались Василем и Ниночкой Петренко и очень дружили с Ольгой, окончившей аспирантуру на год раньше. Она много помогала им в работе над диссертациями – и они остались ей за это признательны.

Теперь Василий Андреевич стал маститым доктором наук, профессором одной из кафедр МГУ, а его жена Нина Петровна, будучи доцентом, преподавала высшую математику в автодорожном институте.

Жили супруги Петренко в самом центре Москвы – неподалеку от Белорусского вокзала. У них была большая квартира и не было детей – их маленький сын умер от лейкемии после банальной простуды. Тяжело пережив его смерть, они решили больше детей не иметь.

Каждое лето Ольга с Леной приезжали к ним в гости, поэтому девочка выросла буквально у них на глазах. Они любили Леночку, как свою дочь, и всегда с нетерпением ждали ее приезда. Но как бы там ни было, злоупотреблять их гостеприимством Ольга не хотела и потому не позволила Лене приглашать Диму в дом – все-таки чужие люди. Поэтому ребята договорились встретиться возле парадного.

Когда он примчался к ее дому, совсем стемнело. Мороз усилился настолько, что пар от дыхания превращался в мелкие кристаллики льда прямо на глазах. Лена с трудом переносила холод, поэтому, погуляв с Димой минут десять, запросила пощады, и он проводил ее до лифта. Там сидел лифтер – из-за чего они даже не поцеловались как следует на прощание.

Подгоняемый диким холодом, Дима понесся к себе в гостиницу, где вынужден был выпить несколько стаканов горячего чая, чтобы согреться. Вечером он долго крепился, мерил шагами номер, потом покатался по ледяной дорожке возле гостиницы, но, в конце концов, не выдержал и позвонил ей. Трубку взяла Ольга Дмитриевна. Сказав, что Лена в ванной, она пожелала Диме спокойной ночи. Он понял ее пожелание, как просьбу больше их не беспокоить, и с горя завалился спать.

После всех утренних процедур и завтрака он снова позвонил ей. Но трубку никто не взял. Он все набирал и набирал ее номер, пока до него не дошло, что в квартире никого нет. Но куда же она могла деться? Воскресный день, всего десять часов утра, на улице минус двадцать!

Дима впал в дикое беспокойство. А вдруг с ней что-то случилось? Воображение стало рисовать картины – одну страшнее другой. Он продержал ее на морозе, она простудилась, заболела воспалением легких – он знал, что в детстве Лена часто им болела. Ее забрали в больницу!

Он стал метаться по номеру, пытаясь сообразить, что предпринять. Наконец, вспомнил, что ее мама собиралась на это время в университет, чтоб отметиться у организаторов симпозиума. Дима быстро оделся и понесся туда. Он знал, что Лена не планировала идти утром с мамой в МГУ, ведь докладов в этот день не было, а вечером их ожидал новогодний бал в Кремле. Она должна была быть дома, но ее там нет. Где же она?

– Леночка, только бы с тобой ничего не случилось, только бы не случилось! – молился он по дороге.

Терзаемый страшной тревогой Дима влетел в здание МГУ и сразу наткнулся на объявление о регистрации участников симпозиума. Он понесся на третий этаж в указанную комнату и в коридоре увидел Ольгу. Она стояла с каким-то бородатым типом огромного роста и что-то энергично ему втолковывала, а тот, широко улыбаясь, слушал ее и время от времени молча кивал.

– Дима, как ты здесь оказался? Что случилось? – удивилась Ольга.

– Где Лена? – едва переведя дыхание, закричал он. – Ее нигде нет! Я звоню, звоню – никто не берет трубку.

– Лена с Ниной Петровной пошли по магазинам. Нина Петровна узнала, что у вас сегодня в Кремле бал и раскритиковала ее платье. Сказала, что оно не модное, и захотела подарить ей новый наряд.

– Извините! – обратилась она к бородачу. – Это друг моей дочери. Потерял ее и теперь ищет по всей Москве.

Тот, продолжая улыбаться, снова кивнул.

– Как по магазинам?! – ужаснулся Дима. – Там же такой мороз! Ольга Дмитриевна, как же вы ее отпустили? Она простудится, заболеет воспалением легких. Она же подвержена!

– Не простудится, – засмеялась Ольга. – Они не пешком – их на машине Василий Андреевич повез.

– А в какой они магазин поехали, не знаете?

– Вообще-то они на ярмарку хотели – сначала в Лужники, потом еще куда-то, не знаю. Ты что, собираешься ее по всем магазинам разыскивать? Не выдумывай, езжай в свою гостиницу и готовься к балу. А то еще сам простудишься – мороз сегодня нешуточный.

Дима почувствовал, как у него отлегло от сердца. Конечно, жаль, что утро пропало. Для него теперь время, проведенное без Лены, – пропавшее время. Но самое главное, с ней ничего не случилось.

Забыв попрощаться, он побежал в метро. Вдруг она ему позвонит – он же дал ей свой гостиничный номер.

Лена позвонила только после обеда. Она сообщила, что ее подвезут к гостинице за час до похода в Кремль, куда она хотела отправиться со всеми вместе.

– Ну как платье? – спросил он. – Купили?

– О, Дима! – засмеялась она. – Ты упадешь! Такая красота, что страшно надевать. Сама буду сверкать, как елка. Какой-то мокрый шелк – весь переливается. Никогда такого не видела. Сумасшедшие деньги стоит.

– Тебя украдут! – закричал он в трубку. – Одень лучше старое. Тебя хоть в рубище наряди – ты все равно будешь красивее всех.

– Не украдут – ты же будешь рядом.

– Тогда дай мне слово весь вечер танцевать только со мной!

– Конечно! Если только тебе не захочется потанцевать с другими девушками. Наверно, скучно танцевать все время с одной и той же.

– Никаких скучно! Никаких девушек! Есть только ты! Кроме тебя, мне никто не нужен. Смотри, ты обещала. Как мы говорили в детстве: уговор дороже денег.

– Мы тоже так говорили. Ладно, до встречи, а то меня мама зовет. Тут гости пришли – ее друзья еще по Питеру. Она им меня показать хочет. Похвастаться. Они меня еще совсем крошкой видели, а теперь им интересно посмотреть, что из той крошки выросло.

– Ой, Лена, я не могу! Ну почему рядом с тобой все время кто-то, а не я? Какие-то мамины друзья. Зачем они нужны?

– Ну потерпи немного – мы же весь вечер будем вместе.

– Да, а на ночь ты опять уедешь на свою Тверскую?

– А ты хочешь, чтобы я и ночью была с тобой? – лукаво спросила Лена. – А не много ли ты хочешь?

– Ничуть! Именно этого я и хочу! Больше всего на свете! Если мы любим друг друга, почему нам нельзя быть вместе ночью? Мы ведь все равно поженимся.

– Нет, Дима, ты слишком торопишься. Во-первых, мы мало знаем друг друга. Во-вторых, зачем спешить? Всему свое время.

– А когда будет время всему? Раз уж ты сама об этом заговорила.

– Не знаю. Но не сейчас – это точно. Давай пока оставим эту тему. Мне от мамы влетит – там же меня люди ждут, это невежливо. До встречи!

И она положила трубку. А Дима сел в кресло и стал приходить в себя. Она сама об этом заговорила. Обещала, что все будет, надо только подождать. Да он согласен ждать хоть сто лет, лишь бы потом уже совсем не расставаться. Но как же это тяжко!

Лена не выполнила своего обещания приехать пораньше – ее привезли, когда вся группа спускалась к автобусу, поэтому Дима смог оценить ее наряд только в гардеробной Дворца съездов. Когда он снял с нее дубленку, то даже зажмурился.

В бледно-голубом искрящемся платье Лена была похожа на Снежную королеву. Оно струилось вдоль ее тонкой фигурки, вспыхивая то синими, то красными, то белыми искорками, и удивительно сочеталось с ее переливчатыми синими глазами. Рядом с этой сказочной красавицей Дима почувствовал себя жалким пигмеем, недостойным даже прикоснуться к ней. Страх ее потерять был так велик, что он чуть снова не надел на нее дубленку, чтобы больше уже никто не видел эту красоту.

– Лена, зачем ты его надела? – Его голос даже охрип от волнения. – Тебе проходу не дадут! Я же не могу драться со всей этой толпой. Не смей отходить от меня ни на шаг!

– Даже в туалет? – засмеялась Лена.

– Даже туда. Буду тебя провожать и стоять возле двери. Иначе тебя точно украдут. Тут сынки всяких начальников шастают – захотят и увезут.

– Дима, не говори глупости. Никто меня не увезет. Погоди, не сдавай дубленку – у меня там в кармане расческа.