Кровь королей (СИ) - Волков Влад

— Играйте «Траур»! — приказал Эйверь военным музыкантам, — Деморализуйте врага! Пусть подступающие отряды под вопли раненных и поверженных слышат депрессию и грусть в нотах эпитафии своей будущей кончины!

Диего смычком поправил прямой пробор причёски своих недлинных светло-русых волос, чтобы передние пряди на обе стороны расчесанной чёлки кончиками не лезли в глаз, но при этом прикрыл веки, настраиваясь на соответствующий мелодичный лад. И затянул мелодию «Траура», вязкой печальной композиции, играемой на пару с «Заупокойной» во время помпезных похорон знати и даже иногда в деревнях, когда хоронили целой процессией кого-то важного — деревенского старосту ли, священника, лекаря или кузнеца, особенно если те были в единственном числе на всё поселение и оттого важной частью городской жизни.

С разных позиций башни был подхвачен единый тон этой мелодии, разлетаясь далеко во все стороны от источника, в том числе и к штурмующим, которых вовсю атаковал каменный дождь. К Бартареону подключились остальные геомаги, поднимая камни вновь и роняя обратно вниз, отбирая их массу и возвращая её в вышине, усиляя броском для пущего разрушительного и смертоносного падения.

Каменный дождь обрушивался на винеи, поднимался снова и опять обрушивался, терзая растрескавшиеся шкуры, изломленный каркас и скрытых внутри людей. Туда же Эйверь приказывал швырять снаряды с катапульт оборонительных западных башен. А когда раненные и покалеченные, но ещё не раздавленные массивными булыжниками воины из стана врага выползали из укреплений наружу, отступали ли назад, или неслись с полоумными воплями к бреши в крепости — Вайрус приказывал расставленным лучницам накрывать их россыпью наточенных стрел.

Покуда были силы у магов на высотной зубчатой стене крепости Олмара, все попытки подкрасться пот прикрытием заслонов отражались подобным камнепадом. И чем дольше пережидали осаждающие, тем больше времени было и у волшебников перевести дух, восполнить силы, подпитаться энергией со священных амулетов, алхимических зелий и иных источников, чтобы быть готовыми тут же выступить снова.

Смекнувший на это всё адмирал наступающего на крепость противника, начал посылать не вооружённых солдат маленькими группами, вызывая ими огонь на себя, при этом не жертвуя ценным обмундированием и снаряжением. Тёмные волнистые волосы, доходившие почти до плеч этого лидера разбойников, колыхались порывами ветра под красочной черной шляпой.

А его подопечные шли теперь без арбалетов, без сабель, по команде своего лидера пытались разбежаться из-под каменных глыб, так как тот следил за моментом, когда же поднятые массивные булыжники перестанут парить и начнут обрушиваться вниз со всей своей мощью.

Попытки перехитрить друг друга затягивались, чередуясь с моментами отдыха, и только взведённые катапульты нещадно обрушивали свой гнев на растрескавшиеся стены, уже вовсю обстреливая и внутреннее кольцо заграждений, осыпая камнями и осколками расставленных в проёме гвардейцев короля.

IX

Лишь к вечеру принесли наконец благие вести, когда король уже ужинал в цитадели, сидя в компании генералов и своей матери, не желавшей постоянно находиться в убежище. Она сидела напротив, по ту сторону длинного стола. В свои почти шестьдесят она отнюдь не выглядела морщинистой старухой. Эта статная властолюбивая дама, некогда сыгравшая ключевую роль в попытках убедить и подговорить Джеймса убить его отца, своего супруга, старалась за счёт плетения кос седеющей русой копны своих волос натягивать кожу лица, плотно захватывая локоны сзади.

Её макушка венчалась эдакой короной или диадемой из крупной косы, стягивающей и лоб и виски, стараясь разгладить кожу. Шею свою она, как и сейчас, всегда прикрывала высокими накрахмаленными воротниками платьев и высоко носила ожерелье, чтобы складки и обвисшие участки кожи были прикрыты от чужих глаз.

Выразительные голубые глаза её с возрастом стали более нежного и небесного оттенка, растеряв немного яркого цвета, но приобретя мягкости во взоре, впрочем менее суровой она в глазах придворных от этого не стала. Сара Темплин-Дайнер любила порядок и соответствие чёткому плану. Больше всего в слугах она ценила пунктуальность и исполнительность, а также готовность всегда взять на себя новое поручение.

А самые близкие фрейлины её величества давно уже были освобождены от службы и стали жёнами помещиков и баронов, столь роскошную жизнь она смогла им организовать. Однако же на различные мероприятия и балы она старалась эти семьи не приглашать, дабы те совсем не зазнались, ощутив себя равными с остальными светскими особами.

Королева-мать всегда строго следила за списком приглашённых гостей. И хотя, если являлся кто-то нежеланный, она никогда не прогоняла гостя, а с улыбкой приветствовала незваных визитёров, приглашала пройти и наслаждаться всеми развлечениями, подготовленными на вечер, однако же по окончании торжества, слуги пропустившие кого-то не числившегося среди приглашённых могли и головы не сносить.

При Гекторе она активно лезла в политические дела королевства, выторговывая в переговорах более выгодные условия поставок или удобные для Кхорна маршруты. Едва в шестнадцать лет став супругой не просто герцога, но короля всего Энториона, Сара упивалась властью, пытаясь поднять величие своих земель.

По её наказу в ряде городов на переправах было возведено несколько фортов, в которых градоначальники могли взимать пошлину за проезд гружёных обозов с других земель, таким образом улучшая благоустройство этих поселений.

Она также следила, чтобы наместники не гребли всё в собственный карман, иначе тут же замещала людей на должностях, а пойманные на прикарманивании государственных средств отправлялись гнить в данжеоны или на каторжные работы. Королева даже выступала с тайным предложением к Розенхорнам убить великого архитектора Абрахама Де Ла Унфесто, возвёдшего обелиск Шпиль Богов, чтобы тот не мог более творить подобные постройки где-либо ещё, как в древности, например, хоронили в пирамидах создателей самых величественных из них. Но чета Розенхорнов от подобной идеи отказалась.

Когда же к власти пришёл молодой Джеймс, она сочла, что готовая структура вполне самодостаточны для последующего развития и улучшения уже её сыном, сама же занималась организацией торжеств, ярмарок и турниров. Но всегда была и оставалась желанным гостем в палаты заседаний королевских советников, если ей было, что предложить или даже просто высказать свои опасения о ком-то из градоначальников или наместников той или иной области.

В отличие от королевы-матери, правящая королева — Кирстен, из семьи нынешнего главы Торговой Гильдии Сэмюеля Айвеля, политикой совершенно не интересовалась. Дочь купца, избалованная лучшими игрушками, сладостями и полным достатком, она была мила и благовоспитанна, тактична в общении, добра к беднякам. Её занятиями юности было красивое письмо и чтение поэзии, она немного играла на лире, осваивала арфу, но петь не любила, предпочитая просто слушать и играть музыку.

Немного легкомысленная, не пытающаяся лукавить с юным тогда королём, не питающая страсти к управлению государством, не страшившаяся его поступка над собственным отцом, она безо всякой лести, раболепства и подхалимажа общалась на балах с Джеймсом, как с равным, как со своим обычным другом на знатных вечерах.

Должно быть эта лёгкость, наивность и искренность в итоге и покорили сердце короля, что он предложил ей выйти замуж, а та с радостью согласилась. Сара поначалу не слишком одобряла выбор сына, однако в скором времени, узнав девушку получше убедилась, что та не претендует на её роль и не собирается что-либо менять в привычном распорядке вещей.

Королева-мать смогла спокойно и дальше заниматься своими делами, организовывать быт в замках династии, планировать мероприятия и давать разные распоряжения, в то время, как Кирстен Айвель, ставшая уже Дайнер после замужества, просто наслаждалась вниманием и окружающей роскошью.