Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Юрьев

– Не боишься? – Альв не выпускал из виду мандров, которые уходили медленно, пытаясь сделать вид, что просто прогуливаются.

– Разве можно его бояться! Ты посмотри, какой он милый. Ты только посмотри. – Она улыбалась. Она была рада встрече, как будто увидела старого хорошего знакомого. – Пойдём. Нам надо вернуться за остальными.

– Иди. Я тут подожду, – ответил Трелли. – Только скажи им, чтобы не обнажали здесь оружия,

– А сам-то как мечом размахивал!

– Мне можно. Я – альв. Я тут, почти как дома. – Он сам не удержался и почесал зай-грифона за ухом. – И Франго скажи, чтобы не вздумал здесь своего коня в жертву приносить.

– А он и не собирался.

– Но он же обещал.

– Мало ли чего он обещал…

ГЛАВА 8

Вернувшись домой после долгой отлучки, постарайся заранее выяснить, а твой ли ещё это дом. В наше время всё так быстро меняется.

Чтобы хоть как-то оправдаться перед самим собой, Хенрик приказал на обратном пути сделать небольшой крюк и разграбить замок Горлнн, а заодно захватить всех мужчин, которые попадутся на пути его войска через земли эрцогства. Для оставшихся в живых горландских лучников хватило ошейников, снятых с метателей огня, погибших во славу своего лорда. Бывшие стражники, личная охрана эрцога, исправно помогали извлекать сокровища из кладовых своего бывшего господина, который вместе с регентом предусмотрительно подался в бега. Теперь у кузнецов прибавится работы – ковать новые ошейники для новобранцев, да и Ойе придётся несколько ночей не поспать – без её заклинаний ошейники почему-то не работают.

Ощущение собственного могущества, возникшее после той ночи, когда Ойя-Тайли проводила его в обитель Владыки Ночи, куда-то исчезло, и он чувствовал себя усталым, разбитым и подавленым, настолько, что наблюдать, как разгружают добычу, пришлось поручить Грете.

– Где Тайли? – спросил он у домоправительницы, собираясь отправиться к себе, в башню.

– Ваша рабыня, вам и знать, где она бродит, – грубо ответила Грета, не высказав ни малейшего почтения своему лорду.

Хенрик замахнулся, чтобы отвесить ей затрещину, но вдруг подумал, что подобная перемена не могла произойти просто так. Пока он отсутствовал, здесь что-то изменилось. Он искоса посмотрел туда, где должны были стоять стражники, охранявшие вход в подъёмную клеть, и обнаружилось, что вместо двух бравых ребят с тяжёлыми алебардами, в начищенных до блеска ошейниках, там торчит, переминаясь с ноги на ногу, полдюжины головорезов Тука Морковки, которым вообще полагалось быть на границе с Ретммом.

Стараясь не думать о худшем, он всё-таки окликнул наёмников, которые только что сползли с коней, чтобы немедленно получить обещанный сразу же по возвращении расчёт. Хенрик ещё в Горлнне пообещал выдать им сверх положеного и долю, которая причиталась погибшим. После этого те, что остались живыми и невредимыми отказались грузить раненых в повозки и даже прогнали местных знахарей, желавших подзаработать.

На зов своего лорда откликнулось пять или шесть солдат удачи, причём, в большинстве, они даже не удосужились прихватить с собой мечи из ножен, притороченных к сёдлам.

– Вот этих взять! – приказал им Хенрик, указывая на людей Тука, но те остались стоять, как ни в чём не бывало. На их небритых рожах даже нарисовались одинаковые кривые усмешки.

Первая стрела возилась в спину бородатому сотнику, две другие скосили тех, что были при оружии, остальные наёмники, даже те, что не отошли от своих коней, попадали на колени и подняли руки вверх, раньше своего господина сообразив, в чём дело. Из-за распахнутых ворот замка уже доносился звон металла и стоны раненых и железная поступь линейной пехоты. Теперь Хенрик осознал, наконец, что, пока его здесь не было, в замке созрела измена, и гнев в его сердце сменился приступом страха.

В створе ворот появился Геркус Бык, а за ним стройной колонной во внутренний двор втянулись пехотинцы.

– Ну что, Милость, допрыгался! – на ходу выкрикнул Геркус. – Может, прямо тут на копья тебя поднять, воитель хренов.

– Нет, лучше мне его отдайте, – потребовал неизвестно откуда взявшийся палач Трент. – Я поработаю, а вы посмотрите.

– Нет уж, давайте обойдёмся без зверств, – вмешался в разговор Тук Морковка. – На ножи его – и все дела!

– Всем молчать! – Из распахнувшейся двери подъёмной клети вышла сама Ойя-Тайли, недавняя рабыня, а теперь, похоже, хозяйка положения. – Тащите его сюда. Я для него подарок приготовила.

Только теперь Хенрик заметил, что Ойя, словно корону, держит на вытянутых руках ошейник, сверкающий золотым блеском. Не поскупилась, стерва…

Геркус и Тук лично заломили ему руки за спину и поволокли к башне. То, что рядовым стражникам не позволили к нему прикоснуться, служило слабым утешением. Створки дверей захлопнулись, наверху заскрипел подъёмный механизм, и Хенрик сделал безнадёжную попытку вырваться, благо альвийский меч всё ещё болтался у него на поясе. Удар по голове, который отвесил ему командор железной рукавицей, заставил его на время успокоиться. Когда сознание вернулось, оказалось, что он лежит на медвежьей шкуре посреди собственной опочивальни, и два лучника-раба направляют на него наконечники стрел, готовые в любой момент отпустить тетиву.

– Ну, вот и всё. – Ойя сидела на его кровати, подобрав под себя ноги. – Порезвился, и хватит. Настала пора для серьёзных дел, а ты, как оказалось, можешь прогадить всё на свете.

– Заткнись, уродина! – Хенрик попытался ей напомнить, как она выглядела, лёжа в каменном гробу.

– Постарайся побыстрее привыкнуть к тому, что ты здесь больше не командуешь, – спокойно посоветовала ему Ойя, и теснящиеся слева от кровати Геркус, Тук и Трент подобострастно осклабились.

Хенрик решил, что недостойно лорда вступать в пререкания с подлыми предателями и, стиснув зубы, постарался сесть. Голова гудела, а под ложечкой жгло нестерпимое чувство досады.

– Ты бы тут рожи не корчил, – обратился к нему палач. – Тут госпожа перед тобой, может быть, будущая властительница мира, а ты, мой бывший лорд, как дитя малое. Не хочешь с ней говорить – поговоришь со мной. Со мной все разговаривают.

Не то, чтобы угроза подействовала, но Хенрик нашёл в себе силы подумать не о том, как ему скверно сейчас, а о том, что из любой передряги надо искать выход, даже когда кажется, будто его нет и быть не может. Ди Осторы всегда славились живучестью, взять хотя бы дядю Иеронима… Как бы ни было горько, страшно и обидно, разговор следует поддержать – чем дольше будет с ним трепаться эта альвийская мумия в человеческом обличье, тем больше останется времени поразмыслить, как можно вывернуться.