Крест - Ингар Йонсруд

последствия. Как бы то ни было, это не имеет значения. Кто-то подбросил это. Кто-то, кто очень жаждет, чтобы об этом узнали до выборов в партии. Если TВ2 не опубликует, это сделает кто-нибудь другой. Будьте наготове. Как думаете, кто хотел бы так навредить вам?

Ветре несколько раз моргнула и ногтями убрала предполагаемые пятна туши из уголков глаз.

— Это политика, Бейер. Здесь нет ничего святого. В наше время политики вышли за все рамки дозволенного. Взламывают почтовые ящики, крадут документы. Только сам дьявол знает, кто за этим стоит. Дьявол и… — она задумчиво нахмурилась, — и еще некоторые.

Раздался звук лопнувшей нитки. У Ветре в руке осталась пуговица.

Глава 65

На лестничной клетке стоял сигаретный дым, а на коврике перед квартирой Кафы лежали номера «Афтенпостен» за последние дни. Фредрик собрал газеты и заметил отпечаток ботинка на самой нижней. Похож на женский ботинок маленького размера, и газета вышла в печать как раз в день исчезновения Кафы.

Фредрик запустил руку в карман зимней куртки. Там так и лежал пакетик с нижним бельем Стине. И ключ. Фредрик взвесил его в руке. Давно он тут не был, больше года. Тогда Кафа разрешила пожить ему у нее несколько дней. Напарник Фредрика, Андреас, был убит при исполнении, сожительница собиралась уехать, и единственным живительным источником полицейского стали таблетки счастья и болеутоляющие. Кафа так и не попросила вернуть ей ключ, а он так и не отдал ей его.

Фредрик постучал, но дверь, конечно, никто не открыл.

У Кафы был свой аромат, и Фредрику пришло в голову, что он уже не в первый раз стоит здесь, ощущая его. От коллеги веяло кисловатым запахом свежескошенной травы, и его слабые нотки остались в квартире. В гостиной стоял диван, на котором он спал. Бросив газеты на стол, Фредрик осмотрел голые стены и полки с книгами, которые в основном занимали материалы учебной программы Высшей школы полиции, и приоткрытую дверь в спальню. Воздух в квартире был спертый, и, открывая окно, на подоконнике Фредрик увидел семейное фото Кафы. Родители с радостными лицами в традиционной пакистанской одежде, Кафа и мальчик в джинсах и мешковатой футболке. Мальчик выглядел строгим, чуть ли не рассерженным. Фредрик всегда думал, что это ее брат, но никогда не спрашивал у Кафы.

Он открыл холодильник. Почти просроченный йогурт, немного колбасы с сыром и сухой кусочек питы. В ванной полицейский отметил, что зубная щетка в стакане над раковиной отсутствует, а в спальне открыты несколько ящиков в комоде. Он заглянул в них. Немного белья, пара рубашек и несколько пустых блистеров противозачаточных. Фредрик с чувством стыда открыл шкаф с одеждой. Проверил содержимое на полках. Что бы сказала Кафа, узнай она, что он роется в ее вещах? Наверняка пришла бы в ярость, но в таком случае они были бы квиты. Как вообще можно вот так пропасть? Если она сидела с больным родственником, то почему не отвечала на звонки Фредрика? Почему хоть эсэмэс ему не отправила?

В коробке от обуви на верхней полке лежала пачка писем. Те, что обычно хранят. От работодателя, налоговой и от старых друзей, родственников или возлюбленных. Одно из них удивило Фредрика. Мятое, с потрепанными уголками и с именем и адресом Кафы. Его внимание привлекла печать на конверте: лев под скрещенными мечами. Это герб Обороны, под ним надпись: Администрация ветеранов Вооруженных сил. Письмо запечатано. Может быть… нет, это уже нарушение всех границ.

Что это могло значить? Кафа что, ветеран войны? В таком случае есть только одна война, в которой она могла участвовать по возрасту. Война с Талибаном в Афганистане. Она ни слова не рассказывала об этом, он точно уверен.

Фредрик убрал письма на место, налил себе стакан воды из-под крана и сел за кухонный стол. Посмотрел в окно на крутую шиферную крышу церкви Сагене и стал вспоминать, как вела себя Кафа: всегда такая сообразительная, логичная и собранная, в последнее время казалось, что она вообще его не слушала. Ее взгляд был рассеянным, выражение лица отсутствующее. Он вспомнил, как впервые увидел ее такой. Это было, когда они стояли в гостиной у Франке. Тело Риты лежало в коридоре, а Фредрик рассказывал Кафе про документалку, которую снимала Бенедикте. «Темное время».

Кафа тогда побледнела и спросила.

— Но материал ведь удалили?

Фредрик, конечно же, тогда решил, что она беспокоится за расследование. Может, он ошибся? Может Кафа волновалась, не сохранилась ли еще копия? Первая серия должна была рассказывать об операции в Афганистане. Кафа знала об этой операции? Была ли она, как и Фредрик, каким-то образом вовлечена в это дело? Может, она в опасности? Полуоткрытые ящики комода, отсутствующая зубная щетка, газеты на пороге… Признаки того, что она очень торопилась и взяла с собой только самое необходимое, прежде чем исчезнуть.

Фотография на окне затрепетала от легкого дуновения ветра с улицы, и Фредрик схватил ее, чтобы не порвалась. Тут-то он и увидел шесть цифр, написанных на обратной стороне. Телефонный номер.

Мгновение Фредрик рассматривал фото. Сколько тут Кафе? Лет пятнадцать? Семнадцать? Тогда у нее щеки были покруглее. И вообще она была радостнее. Ничем не обеспокоенная. Фредрик набрал номер и долго ждал, пока ему ответят.

— Приют Вёйен, Ингрид слушает.

Фредрику понадобилась секунда, чтобы собраться с мыслями. Приют?

— Добрый день. Меня зовут Фредрик Бейер, я старший офицер полиции.