Ключи Пандоры - Георгий Ланской

— Давай выбираться! — скомандовал Никита и дернул ручку двери, но та не открылась. Видно, заклинило.

Тогда он полез в окно, запутался в ремнях безопасности, выругался и вывалился наружу.

Юля толкнула дверцу и почти выползла на траву. Пахло медом и остро — мокрой зеленью. Лицо саднило, ладони были в крови. А майку посекло осколками, и она смахивала теперь на решето и тоже была в пятнах крови. Юля бессильно опустилась на траву. Никита же бросился от машины в сторону, вбежал на пригорок и радостно завопил:

— Юлька! Бегом! Гляди!

Какое бегом? Она, как старуха, кряхтя и постанывая, поднялась по склону, и ее взору открылась чарующая картина.

Джип вовсю полыхал ярким пламенем, уткнувшись разбитой мордой в ствол огромной сосны. Вонючий черный дым стелился над озером. Юле даже показалось, что она видит скорчившиеся в салоне фигуры, объятые огнем. Ей стало дурно. Никита, судя по его гримасе, хотел сказать что-то грубое и циничное, но заметил, как ей плохо, и взял за руку.

Молча они вернулись к машине. Побитая, смятая, как бумага, корма по-прежнему смотрела в небо, но колеса уже не крутились. Рваные дыры от пуль зияли в дверце, в багажнике и чуть выше бампера.

Никита посмотрел на Юлю. Лицо ее было в крови. И вид был настолько измученный, что сердце дрогнуло от жалости. Он обнял ее, привлек к себе, погладил по голове и тихо спросил:

— Сможешь идти? Надо добраться до Миролюбова.

Она кивнула.

— Тогда я быстро! — сказал он и направился к машине.

Вытащил из салона фотоаппарат и кофр, нашел ее сумку, подхватил с пола бутылку с остатками минералки, выдернул ключ зажигания. Юля молча за ним наблюдала и лишь иногда посматривала по сторонам, опасаясь непонятно чего. От озера наносило мерзкой вонью — гари и еще чего-то, смутно знакомого и оттого крайне жуткого. Ее мутило, и хотелось быстрее покинуть страшное поле с ночной росой и ветром, который шумел в травах как ни в чем не бывало…

Деревня была совсем близко, но они едва передвигали ноги. Необыкновенно крупные и яркие звезды сверкали над головой, а луна зависла над озером и отражалась в его спокойной глади. Примерно на полпути Юля вдруг нервно хихикнула.

— Ты чего? — испугался Никита.

— Вторая машина за два года! — рассмеялась она в голос. — Стоит нам во что-то вляпаться, как я остаюсь без колес. Валерка не переживет, а страховой агент повесится!

— Смешно! — серьезно сказал Никита.

— Смешно! — отозвалась она эхом.

В деревне было тихо и пустынно. Старики давно спали. Юля, не переставая оглядываться, вцепилась Никите в руку.

— Страшно тут! Как в гробу!

Он не ответил, но сжал ее руку так, что стало больно.

— Куда мы пойдем? — жалобно спросила она. — Попросимся к кому-нибудь на ночлег?

— Пойдем в дом Глафиры, — предложил он. — Там безопаснее! Если что, собьем замок…

Дом, тихий и темный, вырос перед ними, как призрак. Никита нашел на земле ветку и, просунув ее в узкую щель, поддел щеколду и открыл калитку. Где-то негромко, сквозь сон, гавкнул пес и тут же смолк.

Никита направился к крыльцу, но Юля придержала его за руку.

— Не хочу в дом. Не могу! И вообще надо вызвать помощь.

— Я где-то телефон посеял, — буркнул Никита.

— А мой на месте! — Юля показала ему мобильник. — Позвоним Миронову, пускай сам приедет. Я никому больше не верю.

— И будем ждать его во дворе? Учти, ночи холодные, замерзнем!

— Видишь стог сена за домом, перелезем через забор и спрячемся в нем. И тепло, и никто не найдет!

— Умница! — похвалил ее Никита и кивнул в сторону большой бочки, наполненной дождевой водой. — Пошли, умоемся!

Теплая, пахнувшая болотной тиной вода показалась им целебным бальзамом, когда они погрузили в нее израненные руки и ополоснули лица. Никита вырыл в сене что-то вроде пещеры, пока Юля объясняла Миронову, куда он должен за ними приехать. Миронов ворчал и отказывался, но когда услышал о стрельбе и сгоревшем джипе, крепко выразился по поводу придурков, вечно сующих нос куда не следует, и велел ждать. Через пару минут Юля легла рядом с Никитой и прижалась спиной к его груди.

Она думала, что заснет мгновенно, но в голове металась, не давая забыться, фраза из смешного французского фильма, где покинутая женщина двадцать лет ждала бравого копа, завещав ему экспрессивную дочь, несколько миллионов долларов и фото с надписью: «Где все началось, там все и закончится».

Сквозь полудрему ей показалось, что Никита, приподнявшись на локте, отбросил прядь ее волос и поцеловал в шею. Но когда она отважилась обернуться, он уже спал.

Глава 7

— Ну и натворили вы дел! — вздохнул Миронов и строго посмотрел на парочку, сидевшую напротив. Юля смущенно потупила глаза, а Никита возмущенно фыркнул.

— Мы натворили? — ядовито поинтересовался он.

— Не совсем, конечно, вы! — неохотно пошел на попятную майор и с мрачным видом уставился в кружку с пивом.

Они сидели в летнем кафе в городском парке. Вокруг галдели, хохотали люди, радуясь лету, хорошей погоде и веселой компании. Давешняя официантка, разрываясь между столиками, мечтала о том, чтобы толпа наконец-то схлынула. С мученическим видом она принесла пиво за крайний столик, где сидели парень с изрядно побитым лицом и девица в дорогом наряде, лицо которой скрывали огромные темные очки. Напротив парочки устроился мужчина со строгой стрижкой. И хотя он был в легких брюках и майке, официантка опытным взглядом определила в нем сотрудника правоохранительных органов.

Отхлебнув пиво, Кирилл поднял глаза. Никита молчал, Юля барабанила пальцами по столу. В стеклах ее очков он разглядел свое отражение, и оно ему не понравилось.

В Миролюбово Кирилл приехал около пяти утра, некоторое время плутал по улицам, пока не нашел нужный дом. Когда на его зов из стога вылезло нечто лохматое, Миронов едва не схватился за кобуру, но понял, что это не йети, а заспанный Никита в пыли и клочьях сена. Миронов выслушал его сбивчивый рассказ и отрядил опергруппу, которая поджидала его на краю деревни, к месту аварии.

Машина Юли, несмотря на повреждения, оказалась на ходу. Ее отогнали в сервис и там пообещали привести в божеский вид в короткие сроки.

С тех пор прошло больше недели. Участников происшествия отлучили от информации, и хотя они обрывали телефоны, Миронов стоически молчал. Теперь же, когда уголовное дело было застегнуто почти на последнюю пуговку, он согласился встретиться с изрядно нашкодившими акулами пера. Впрочем, он быстро об этом пожалел.

— Чего пялитесь? — первым делом спросил он, заметив их взгляды. — Никого красивше не видели?