Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Ах да, подкрепления. Что же случилось с подкреплениями? Андрос!

Смуглолицый советник-тилеец коротко поклонился фон Кесселю.

— Распоряжение было послано, милорд, как вы и просили. Несомненно, их перехватил враг. Досадное недоразумение, — вкрадчиво сказал он на безупречном рейкшпиле, практически без акцента, и моргнул, когда фон Кессель презрительно фыркнул.

— В самом деле, очень, очень досадно, — сказал граф, глядя на фон Кесселя влажными глазами. — И в итоге вы не выполнили мой приказ. Извольте объясниться.

Все, кто был в шатре, повернулись к капитану.

— Я сделал все возможное в создавшихся обстоятельствах, — последовал сердитый ответ.

— Вам было приказано удержать Глубокий перевал, — проскрипел Грубер, — и убедиться, что никто из врагов не прошел к полупустому городу Ферлангену или к подножию Срединных гор.

— Так и вышло. Я разбил их в их собственном лагере и уничтожил предводителя.

— Но вы не удержали позиции, как было приказано.

— Моих людей просто перерезали бы, ведь соотношение сил было один к пяти. Мне не хватало воинов, чтобы удержать перевал. Нас бы окружили и перебили. Как только я понял, что подкрепления не будет, пришлось действовать без подготовки, чтобы не проиграть. Я принял бой до рассвета.

Старый граф внезапно отвлекся. Он склонил голову набок и наблюдал, как по палатке летают друг за другом три мухи. Пузырящаяся слюна потекла из уголка рта, больной левый глаз закатился. Молодой человек с салфеткой вышел вперед и почтительно промокнул губы старика. На лице Стефана явственно отразились отвращение и жалость.

— Я вырастил тебя не для того, чтобы ты самовольничал, — внезапно сказал Грубер. — Я хотел, чтобы ты был верноподданным Остермарка, вопреки своему недостойному происхождению.

— Ферланген и Глубокий перевал в безопасности, — буркнул фон Кессель. — Я верен вам всецело.

— Это ты так говоришь. И вот ты возвращаешься с триумфом, сам убил предводителя. Опять ты герой, а, Стефан? Представляешь себя этаким героем-триумфатором?

— Я не герой, милорд, и нет никакого триумфа. Я лишь вернулся выяснить, почему распоряжение о подкреплении так и не послали.

— Распоряжение было послано, верно, Андрос?

Советник кивнул:

— Верно, милорд. Распоряжение было послано.

— Ну вот, видишь, ты ошибаешься. Приказ был направлен. Думай, что говоришь, фон Кессель. — В голосе выборщика появились опасные нотки. — Твое будущее могло быть блистательным, и до сегодняшнего дня я защищал тебя как мог. Ты не раз показывал свое искусство полководца, но в таких случаях, как этот, ты мне напоминаешь своего деда. Следи за собой. Не оскорбляй меня и моего племянника, не подвергай сомнению мои слова. Мое слово — закон, а твое — лишь слово заслуженного военачальника, внука безродного предателя-демонопоклонника.

В шатре воцарилась мертвая тишина. Всем хотелось увидеть реакцию молодого капитана. Он лишь мрачно смотрел на Грубера.

Очевидно, не замечая этого взгляда, Грубер вынул что-то из внутреннего кармана камзола и принялся гладить. Стефан увидел, что это мертвая жаба. Грубер нежно погладил ее бугристую спину и захихикал как-то по-бабьи.

— Разве не так, Борис? Его дед был безродный предатель-демонопоклонник.

Некоторые из подчиненных зашевелились, обменялись взглядами. Один из них подошел к графу и, склонившись, что-то зашептал ему на ухо.

— Что? Да в порядке я, убирайся! — Грубер отмахнулся пухлой рукой и снова перевел взгляд на Стефана — Где мой врач?

Капитан посмотрел на советников графа; они не желали глядеть ему в глаза.

— Нет, милорд, я не знаю, где Генрих. Он отсутствует уже не первую неделю, ведь так? — осторожно спросил фон Кессель.

— А, ну да, конечно. Не бери в голову. Старый дурак, наверно, где-то потерялся. — Больной закашлялся. — Знаешь, я мог бы задушить тебя в колыбели за преступления твоего деда. Им этого хотелось. Люди боялись, что ты тоже станешь предателем и свяжешься с адскими силами. Но ведь этого не случилось, правда?

— Конечно, милорд. Я ежедневно на рассвете молю нашего Ситара о покровительстве.

— Хорошо, очень хорошо, но молитвы порой недостаточно. Всегда помни, что это я тебя спас, Стефан. — Грубер снова прокашлялся. — Если бы я только мог спасти твоего деда… Он был хороший человек, верный друг, гордый и благородный граф-выборщик. Народ Остермарка любил его, и я тоже любил, — задумчиво сказал Грубер и слабо улыбнулся. Но улыбка тут же погасла. — Это показывает, как гибельны соблазны Хаоса. Зараза, верно, была в нем с рождения, но сидела глубоко. Всегда будь настороже, Стефан, она может быть и в тебе.

— Хорошо, милорд, — взволнованно сказал Стефан. Он помолчал, явно чувствуя себя неуютно. — Да будет мне позволено покинуть вас.

Испещренное шрамами лицо Стефана помрачнело, он развернулся на каблуках и вышел из палатки, ругаясь про себя, — подозрения так и не подтвердились.

Иоганн язвительно глядел ему вслед.

Глава 3

— Лестницу, Матиас! Да подними ты эту чертову лестницу! — орал Гензель, дрожащими руками взводя тяжелый арбалет.

Враг быстро приближался со стороны леса, оглашая темноту боевым кличем. Воины в меховой одежде неслись вниз по холму сквозь клубящийся туман. Облаченный в красное гигант из ночных кошмаров Гензеля вел их в бой, с ревом размахивая секирой.

Подняв арбалет, Гензель торопливо прицелился в него. Стрела разрезала воздух и чуть не попала в грудь воина, но тот каким-то непостижимым образом успел отбить ее взмахом топора.

— Лестницу, черт бы тебя драл!

Матиас оторвал полный ужаса взгляд от атакующих и пополз к лестнице. В воздухе просвистел топор и ударил его в спину так сильно, что молодой человек вылетел в дверь сторожевой будки и замертво упал в грязь.

Гензель снова выругался, выпустил из рук оружие и сам пополз за лестницей. Но только он до нее дотянулся, как немедленно получил по лицу кулаком в латной рукавице и упал навзничь. Кровь хлестала из носа. На лестнице показался злобно ухмыляющийся враг.

Выхватив короткий меч, Гензель бросился вперед и глубоко погрузил стальное лезвие в горло противника. Кровь заструилась по клинку, но воин не упал. Сверкая глазами, он протянул руку и схватил Гензеля за шею. Он оказался просто невероятно силен, и бороться было почти бесполезно. Гензель напрягся и повернул меч в ране; кровь хлынула ручьем, но воин не ослабил смертельной хватки, и у Гензеля помутилось в глазах. Жизнь быстро покидала его тело, а смертельно раненный воин сил Тьмы начал падать с лестницы, увлекая за собой Гензеля. Они пролетели пятнадцать футов и грохнулись на землю, ломая кости.