ГРАС. Компиляция. Книги 1-8 - Никита Велиханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медсестра принесла историю болезни Захарова. Врач раскрыл вместительную папку и нашел нужную страничку.
— Вот, он приходил к нам в последний раз 18 февраля.
— Литий Нукзарович, вы, конечно, не помните, кто ещё был у вас на приеме в тот день?
Оксиновский чуть улыбнулся виновато.
— К сожалению, не помню.
— Как бы нам это выяснить?
— Только по историям болезней... Но это долго.
— Ничего страшного, —вмешался Ларькин, быстро посмотрев на майора. — Мы сами этим займемся. Литий Нукзарович, вы не могли бы объяснить мне на месте, в регистратуре или в архиве — там, где у вас хранятся личные дела… то есть истории болезней — принцип устройства вашей картотеки? Я, с Вашего разрешения, поработаю сегодня у вас в архиве.
Ларькин поднялся со стула. Он рассчитал интонацию своей просьбы так, что отказать врач не имел никакой возможности. Они ведь были не на тренинге, где такие вещи проходят безнаказанно. Оксиновский тоже встал и проводил Виталия к выходу. Когда он открывал дверь кабинета, Ларькин чиркнул взглядом по майору и посмотрел на настольный календарь врача.
Когда они вышли, Борисов подошел к столу. Календарь был открыт на текущей дате, и на этой страничке среди двух хозяйственных заметок значилось: «Захаров — узнать». Заложив большим пальцем этот листок, майор пустил календарь, как карточную колоду, в обратном направлении, к февралю. Двадцатое... девятнадцатое... семнадцатое. Майор ещё немного полистал календарь, чтобы окончательно убедиться, что листок «18 февраля» в нем отсутствует.
* * *
Ларькин принялся за дело немедленно.
— Насчет аварийной машины... можно проверить, — говорил Мозговой, идя с Борисовым к выходу из клиники.
— Займитесь, Алексей Алексеевич, — разрешил тот. —Сейчас я довезу вас до вашей конторы, а потом вооружусь сухпайком и помогу Виталию. Надо же мне тоже что-то делать. По всему видно, мы с ним будем в этой регистратуре сидеть до вечера. Если понадобится, найдёте нас там.
Вернувшись в клинику с бутербродами и кофе, майор застал Ларькина с головой погрузившимся в работу. Увидев начальника, тот сделал гостеприимный жест в сторону ближайшего стула и, принимая бутерброды, беззвучно сказал:
— Юрий Николаевич, сегодня я заметил за собой «хвост». Темно-синий «BMW». Какое-то время шел за автобусом, обогнал его только у клиники, когда автобус остановился. Ошибиться я не мог.
—А вчера ничего не было, —ответил Борисов. —Очевидно, мы на верном пути. Но кому это мы помешали?
Некоторое время они молча жевали, словно продолжая немой диалог. Потом майор отпил кофе из маленького термоса и произнес вслух:
— Ну, давай делить фронт работы.
Они сидели до семи часов вечера. В десять минут шестого появился Мозговой и принес домашние беляши и горячий крепкий чай в термосе. Усевшись на старенький больничный стул, он сообщил:
— Машины с дополнительной фарой, действительно, есть у железнодорожников и в электросети. От железнодорожников в тех местах 15 марта никто не был. А электрики выезжали в два часа ночи на место аварии. С дополнительною фарой. Они ею подсвечивают столб в темноте. Но ремонтники клянутся, что никакого Захарова не видали и не подвозили. Авария произошла в соседнем переулке, они подъезжали к нему по другой улице, а по 37-й линии проехали потом, не останавливаясь, с выключенным прожектором. Фонари в тот момент уже горели. Иванова электрики тоже не запомнили.
— Спасибо. Интересная история, —помолчав, сказал майор. Он подумал ещё немного и отрезал: — Но к делу не относится. — Вы нам понадобитесь завтра с утра, Алексей Алексеевич.
— Служба есть служба.
Договорились встретиться в 8.30 у здания ФСБ. Мозговой посидел ещё немного, забрал пустой термос и ушёл. К семи часам перед Ларькиным лежало пять папок с историями болезней. Виталий встал, потянулся, сделал несколько упражнений, разминая затекшие мышцы.
— Полки не опрокинь, —предостерег Борисов. —Итого, что у нас имеется?
А имелись у них: 1. Сапогова И.И., 1951 года рождения, начальная стадия болезни Альцгеймера, 2. Тэн С.Б., 1958 года рождения, маниакально-депрессивный психоз, 3. Волосовский С.И., 1943 года рождения, алкогольный корсаковский психоз, 4. Купченко А.Г., 1964 года рождения, непрерывнотекущая шизофрения, 5. Ролов А.В., 1969 года рождения, депрессивный синдром.
Остальные были направлены в стационар, и познакомиться с ними после посещения больницы на улице Захаров никак не мог.
— По-моему, женщину можно сразу вычеркнуть из списка, —предложил Ларькин и посмотрел на майора. — Если только для очистки совести…
— А что такое болезнь Альцгеймера?
— Атрофия мозга, —ответил Виталий. — Слабоумие, снижение критической оценки, расстройство памяти...
— Проверим в последнюю очередь, —решил Борисов. — Ну, Тэна я сам раскопал, Сергеем звать, а Купченко — это мальчик или девочка?
— Мужик.
— Завтра с утра всех объедем. По месту жительства. Как раз суббота — больше вероятности застать их дома.
Они стали собираться.
— С кого начнем? Кто ближе живет или как?
— Это ты мне сам сейчас скажешь. Как по-твоему, кем мог заинтересоваться Захаров? Постарайся выбрать самый необычный экземпляр.
Они заперли регистратуру, сдали, как было условлено, ключ сторожу и вышли на улицу.
— Видимо, старика можно сразу отбросить, — рассуждал Ларькин. — Самый необычный... пожалуй, этот ваш кореец.
— Сергей Тэн?
—Да. Вот с него и начнем.
* * *
Оренбург. 3 апреля 1999 года. 8.38.
Дверь им открыла не старая ещё, но растерявшая былую красоту темноволосая женщина. Темные круги под глазами поговаривали о скрытом страдании.
— Вы из милиции? — спросила она, едва открыв дверь, со странной смесью отчаяния и надежды в голосе.
Борисов ответил утвердительной представился. Ларькин тоже достал удостоверение.
— Ой, а почему ФСБ? Я ведь милицию вызывала...
— Милиция здесь, — с гордостью сказал Мозговой, — Капитан Мозговой Алексей Алексеевич.
— У вас что-нибудь случилось? — Спросил Борисов.
— Муж мой пропал. Как ушёл вчера утром на работу, так до сих пор не вернулся.
— Ваш муж Сергей Борисович Тэн?
— Да.
Офицеры переглянулись.
— Расскажите всё по порядку. Где работает ваш супруг? Вспомните подробно, как он вёл себя вчера
