Лучший друг - Ян Жнівень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я никогда раньше не увлекался всем вот этим хламосбором, – пояснял Женя, указывая на завешанную всем подряд комнату, словно нарочно избегая плаката на стене и перебегая его взглядом. – После смерти мамы я как-то отдалился от своего пристрастия к науке. В ее палате, пока она умирала, заминая унылые моменты ожидания чтением и наркотой, я расставлял бесчисленные шприцы в правильном порядке, перекладывал таблетки по правильным отсекам одного цвета и доливал в капельницы одинаковое количество раствора. Возможно, от этого она и умерла. Что уж скрывать, в семь лет дети не особо смышленые, – Женя нервно усмехнулся.
– Все окей? – спросил Лёша, беспокоясь о том, чтобы друг не сказал лишнего.
– Не парься, чувак. Это было давно, да и я не из сентиментальных… Давайте я лучше покажу вам все эти прелести! Проведу экскурсию, так сказать!
– Конечно, не из сентиментальных, – ругался про себя Лёша.
– Меня зовут Егор, – чувствуя некоторую вину за прошлый их диалог, начал было Егор.
– Да знаю я тебя, ковбой Джо, – Женя повернулся и пожал своей мягкой рукой его руку. Правда, теперь они поменялись местами, и в диалоге теперь Егор выступал жертвой чужого высокомерия, а не Женя. Но при всем при этом черноволосый парень вел себя просто и не так, как ожидал от него Егор. – Кстати, мы выпьем сегодня. Позабудем былой разговор, разберем все потаенные уголки твоей души.
– Будет сделано, – простодушно ответил Егор и улыбнулся.
– А меня хоть знаешь? – игриво сделала замечание Маша.
– И тебя, «любовница брата».
– Жека! – ткнул его в плечо Лёша и покраснел.
– Все-все, – он посмеялся и продолжил обход.
Конечно, Женя пообещал экскурсию, но в силу тесноты помещения все просто упали на пуфики и медленно переводили взгляд от одной непонятной им диковинки к другой. То, чем так справедливо гордился Женя, для новоприбывших было не просто чем-то новым – это были сокровища, не имевшие цены. За такое, по их мнению, любой коллекционер готов отдать жизнь, ведь ныне подобного днем с огнем не сыщешь.
Хозяин больше всего заострял внимание на своей коллекции музыки. Он сам очень горел этой темой, поэтому для него говорить о кассетах, дисках и плеерах было одно удовольствие. В его коллекции воспроизводителей и проигрывателей звука было все – пластинки, и по сей день выпускающиеся как атрибуты для ценителей винтажа, кассеты, которые он находил в фамильных домах в качестве наследства, потому что даже в двадцать первом веке это был раритет, DVD-диски, которые вышли из моды лет так сто назад, а также MP3-плееры, в наше время все еще актуальные, но за почти полторы сотни лет явно изменившиеся внешне и внутренне. Над всей этой манящей кипой самых разнообразных носителей и проигрывателей располагался портрет ручной работы – бюст парня с неряшливыми серыми волосами, острым лицом и уставшим, понурым взглядом.
Меньше всего досталось современным моделям музыкальных плееров типа M-Pod’ов от фирмы Cascade, Jullio от Samsung или современным интерпретациям кассетных плееров от Sony. Как говорил им Женя, «после прослушивания того атмосферного звучания малышек из двадцатых-сороковых годов мои уши отказываются воспринимать современный высококачественный звук». В каком-то смысле остальные тоже согласились с этим, ведь разница между ними была небольшая, но современные модели делались под уже привыкших к предыдущим поколениям, а также с большим функционалом, так что звук требовалось сделать еще лучше, что для необремененных опытом казалось просто бессмысленным.
– Я – интегратор класса дельта, второй лидер, и я этого не чураюсь, – произнес Женя с гордостью закурив сигарету, не имевшую фильтра и очень странно скрученную.
– А почему должен? – аккуратно спросил Егор, посмотрев украдкой на Лёшу, полностью поглощенного просмотром сборников винила.
– Как? – спросил Женя и замолчал. Немного смутившись, Егор переспросил. – А, завис, ха-ха-ха. Я хотел спросить… Как? Вы не знаете про интеграторов?
– Знаю, поэтому и приходил вчера, но почему ты должен чураться этого?
– Я не должен, – полностью серьезно ответил Женя.
– Нет, я имею в виду…
Но его оборвал громкий смех Жени. Тот хохотал как не в себя и заразил тем самым старшего брата. Его комичный смех застал и Машу, от чего вся комната будто бы издевалась над Егором. Ему стало не по себе, и он даже ощутил какую-то обиду на девушку с братом.
– Да я стебусь над тобой, малый, – ответил Женя сквозь слезы. – Просто наш класс дельта обычно считают идиотами, которые только тратят лишние средства государства. Нас организовали только потому, что мы с Левой очень настояли, так что я думал, что вы такого же мнения.
– Ясно, малый, – растерянно ответил Егор. – Я же тебя старше на год!
– Короче, – начал Женя, пропустив его упрек мимо ушей, – мои парни занимаются сбором наследия былой цивилизации. Если точнее – искусства. Мы занимаемся чем-то вроде окультуривания цивилизации, но людям кажется, будто бы это не важно. Нас ни во что не ставят, зато сколько песен они спели группе Альфа – дай бог им там от переизбытка здоровья и силищи не передохнуть всем, а то бабки уже все свои моральные ресурсы истратили на песни для них. А сколько осанн при церкви им спели! Они в каком-то очень извращенном виде стали частью религии.
– Завидуешь? – спросил между делом Лёша.
– Ни разу, – Женя вальяжно упал на пуф и ткнул сигаретой в сторону Лёши, – но то, что нас за психов считают – вот это обижает. Не суть, идем дальше! А черт! Дурья башка, – Женя стукнул себя по голове. – Выпивку забыл!
– Жека, не надо, – Лёша остановил его вежливым жестом. – Мы на трезвую голову посидим.
– Говори за с… – Егор осекся и сощурился, но брат, видимо, не расслышал его.
Женя пожал плечами и сам себе налил джин-тоник, вручив еще стакан Егору. Они чокнулись.
– А что за группа Альфа? – спросил Егор, отпив небольшой глоток простенького коктейля.
– Парни из Альфы собирают продовольствие и все, что с ним связанно: удобрения, еду, ищут целых животных, участвуют в процессах приготовления еды в столовых, пекут хлеб, занимаются благотворительностью. Парни хорошие, но слава сделала их разгильдяями, которые все реже и реже работают. Вместо этого Альфы кайфуют на клецнах! – заключил Женя и глубоко затянулся.
– А что за клецна? –
