Василий Розанов как провокатор духовной смуты Серебряного века - Марк Леонович Уральский

<…> Установив Творение как центр своей религии, Розанов исследует противоречия между Церковью, как телом русского народа, и учениями ее иерархов. Он считает, что Русская Православная Церковь должна отождествляться с русским народом, а его религиозные обычаи должны естественным образом вытекать из взаимодействия с миром. Церковь — это народ, а русских связывает их общая этническая принадлежность. Русский человек автоматически становится членом Церкви, как и нерусский не может быть принят в Церковь. Например, Розанов критикует Синод за отлучение Толстого от церкви — нечестивый административный акт, не учитывающий русскости Толстого. Розанов настаивает на том, что Русская Церковь — это «народная» организация («народная церковь»), которая должна строиться на традиционных русских принципах[279], в первую очередь — на идее соборности, которая столь значима для русской религиозной мысли. Розанов заботится о единстве русского народа. Благоговение человека перед актом Творения проявляется в любви к материальному миру. Творчество Розанова насыщено описаниями природы, ее образов, звуков и запахов. Подобно Страхову и близким к нему мыслителям-националистам, Розанов беспокоился об оторванности русской интеллигенции от народа[280]. При этом он идет дальше, подчеркивая связь русских с миром как неотъемлемую часть их привязанности к Творению.

<…> Розанов не согласен со славянофилами, считающими русское православие занимающим самое высокое положение в мировом христианстве. Он утверждает, что с IV по VII века Церковь в целом приняла догматический характер, где вопросы вероучения стали важнее живой сущности христианства[281]. Догмат представляет для Розанова «таблицу умножения религиозных истин», абстрактную вопросы, лишенные истинно религиозного содержания. Розанов определяет Византию как арену развития этой абстракции. <…> Отсюда распространилось отсутствие веры в Бога и отсутствие любви к ближним; вместо того, чтобы развивать личные отношения с Богом, люди больше интересовались учением. Потеряв связь с Землей, человечество затем погасило дар пророчества. Вместо этого люди должны смотреть на истинное значение религии, которое исходит от людей естественным образом; Розанов называет этот подход адогматизмом. Розанов сожалеет о том, что Россия приняла византийскую версию христианства. Он часто выражает глубокое восхищение западными формами христианства, поскольку они допускают большую привязанность к земным делам.

<…> Как критик Православия, Розанов призывает духовенство прояснить свое отношение к Ветхому Завету, а также объяснить расхождения между евангельскими церковными поучениями и первой книгой Библии, которая повелевает людям размножаться.

«1) Бог сотворил мир („Бытие“, „Genesis“, „Бара Элогим…“) и человека в нем, как венец всего, возлюбленнейшую тварь Свою; и заключил с человеком этим союз; и человек стоял, миром очарованный, и в нем начавший сам творить, созидать, „украшать“, беспечально и беспечно (дети, генерация, история)…»[282].

В Книге Бытия за стихом, утверждающим, что Бог сотворил мир, сразу же следует Божья заповедь, чтобы мы тоже размножались и наполняли Землю. Поэтому Розанов подчеркивает связь между Творением и возлагаемой на человека обязанностью идти вперед и размножаться, утверждая при этом, что Церковь воспрепятствовала человеку исполнить эту заповедь, а вместо нее прославила могилу [URE. Р. 36–52].

Особый акцент Адам Юре делает на одном из самых еретических тезисов розановской христоборческой проповеди — уничижении Розановым личности Христа как Искупителя, ибо он, по мнению ученого, очень важен для понимания того, как будучи по жизни воцерковленным православным, Розанов относился к своей религии.

В каноническом православии Христос, будучи одновременно по своим ипостасям и Богом и Человеком, восстанавливает божественность человечества[283]. В основе этого догмата лежит формула, согласованная на Халкидонском соборе 451 года. Однако Розанов по существу нивелирует божественный образ Христа, видя во Втором Лице православной Троицы, лишь «холодную призрачную фигуру, проявляющую враждебность к человечеству». Среди богоискателей Серебряного века критических взгляд на образ Спасителя был общим явлением. Многие современники Розанова «видели в Иисусе ненадежного гаранта общения между божественным и человеческим», в частности Николай Бердяев утверждал, что у русских богоискателей были плохие отношения со Вторым Лицом Троицы [284]. Поэтому некоторые русские философы модифицировали свою христологию. Одним из важных направлений в этом отношении, безусловно, является развитие софиологии[285], которые многие ортодоксальные богословы признают за еретическое учение[286]. В частности, о. Г. Флоровский, критик многих спекулятивных русских мыслителей, настаивал на том, что Розанов не был истинным христианином. Точно так же Флоровский нападает на Флоренского за то, что он обошел Воплощение и исключил христологию из «Столпа и утверждение истины»[287].

В истории восточного христианства преобладали споры и расколы по поводу природы Христа и Его места в Троице. Православие отличается от западного христианства тем, что утверждает, что один Христос не может спасти человека. В Западной церкви верующие склонны формулировать гораздо более личные отношения с Иисусом, однако в православии функция Христа обеспечивается только через Святого Духа. Христос не мог воплотиться и воскресить Себя; пневматология имеет приоритет над христологией. Т. о., Второе Лицо само по себе не несет ответственности за спасение человека. Такого рода представления о фигуре Христа были причиной серьезной полемики в восточном христианстве.

В частности арианская полемика возникла из-за утверждения, что Иисус был не Богом, а сотворенным существом[288]. Одной из главных (но отнюдь не единственной) причин раскола между Западной и Восточной Церквями был спор о филиокве, одностороннее провозглашение Римской Церковью того, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына. Что касается Розанова, то ему важно было утверждать, что Христос сотворен от Бога, а не единосущен. Воплощение Христа, продвигаемое противниками Ария и включенное в официальную православную доктрину, подразумевает отвержение Земли и возлагает на людей обязанность страдать.

Розанов же, используя двусмысленность канонического христианства, утверждает, что, несмотря на официальные учения, узаконивающие этот мир, Церковь на практике считает материальное царство безбожным. Розанов указывает на несовместимость в православном учении рождения Христа и Его Воскресения, утверждая, что Церковь отвергла значимость первого в пользу второго. Согласно Розанову главным новозаветным событием является именно Рождество Христово, которое, однако, не более важно, чем любой другой акт деторождения, поскольку всякая новая жизнь обновляет наши связи с Небом. Рождение Христа имеет значение только тогда, когда понимается как повторение Творения. Хотя Рождество Христово есть «Воплощение», оно, полагает Розанов, имеет человеческую природу. На этом основании Розанов подчеркивает в акте Рождества все плотское. Он очарован его интимными физическими подробностями: тем, что Иисус родился из тела Марии и вскармливался грудью, фактом присутствия в вертепе животных, семейственностью… Розанов считает, что Иосиф, Мария и Младенец Иисус являются одним из величайших, мистических в